Констанс О'′Бэньон - Побег из гарема
Семь пушек выплюнули огонь, поразив свою цель и безвозвратно повредив корпус. Вражеский корабль завалился на бок, и его орудия не выстрелили, но были открыты и набирали воду из бушующего моря. Торн приказал дать бортовой залп, который нанес вражескому судну непоправимый урон.
Экипаж «Победоносца» разразился громкими торжествующими криками. Они одержали первую победу, ибо корабль противника был сильно поврежден. Конечно, всегда существует опасность, что он еще может использовать свои орудия, поэтому пока рано говорить о победе — ведь теперь три других корабля атаковали их. Но «Победоносец» ударил так быстро, что враг оказался застигнутым врасплох.
Кодекс чести и храбрость капитана Стоддарда вдохновляли его команду сражаться до последнего. Даже при неравных шансах им никогда не приходило в голову, что он не выйдет победителем. Время шло, и с каждым успехом их вера в способности капитана росла.
Пока команда «Победоносца» торжествовала, их капитан повернул корабль и направил его вдоль борта вражеского судна, пройдя так близко, что их такелажи едва не соприкасались. Затем Торн приказал дать пушечный выстрел, и вражеский фрегат разлетелся на куски.
Развернув «Победоносец» по ветру, Торн понял, что, несмотря на эту победу, неравенство в силах по-прежнему слишком велико. Им предстоит иметь дело с орудиями крепости и тремя военными кораблями.
Идя по ветру, Торн заметил, что вражеские корабли подняли больше парусов. Нет, его неприятности еще не закончились, они только начались.
— Дай сигнал приготовиться, — приказал Торн. — Все орудия к бою!
Торн пришел к выводу, что у него только два шанса: попробовать уйти от врага, сбросив груз за борт, или попытаться сразиться.
Небо к этому времени почернело, и полил сильный дождь.
Торн увидел, что враг разворачивается и направляется к берегу, где пушки береговой крепости разражались непрекращающимся заградительным огнем.
Кэппи, казалось, прочел мысли капитана.
— У них численное преимущество, но у нас мастерство. Убегаем или сражаемся, капитан?
— Сражаемся, — убежденно ответил Торн. — Поскольку сил у нас меньше, мы должны бить, потом убрать паруса и снова ударить. Мы будем надоедать им с настойчивостью жалящей осы. Мы станем ранить врага мало-помалу, пока он не истечет кровью, а потом покончим с ним. Молись, чтобы они не послали за подкреплением.
— Но мы не знаем эти воды, а буря может помешать нам. Похоже, турки решили встать на якорь и переждать шторм. Не следует ли нам воспользоваться возможностью и уплыть?
— Ни в коем случае, Кэппи. Если враг встанет на якорь, то и мы поступим так же. — Глаза Торна заблестели от предвкушения боя. — Или… заставим их поверить, что сделали это.
Кэппи согласно кивнул.
— Значит, мы обманем их, заставив думать, что буря помешала нашему движению?
— Похоже, это наша единственная возможность в данных обстоятельствах.
Торн сделал знак первому помощнику встать за штурвал, а сам взял бинокль, чтобы изучить врага. Челюсти его угрюмо сжались, и он стукнул биноклем по ладони.
— Проклятие, они подняли Кровавый флаг, показывая, что пощады не будет.
— Что мы сделали, чтобы спровоцировать такие действия, капитан?
— Помимо того, что потопили их фрегат, представления не имею. Бьюсь об заклад, что у нас на борту женщина, которую ищет султан, и, очевидно, турки готовы на все, чтобы заполучить ее.
— Но, капитан, заявлять о том, что не будет ни пощады, ни снисхождения, когда наши страны не воюют, — это же варварство.
— Похоже, что их в отличие от тебя это не волнует. Сообщи экипажу, что мы должны, сражаться, потому что капитуляция для нас невозможна. Мы должны либо победить, либо умереть. Расскажи им о серьезности ситуации и предупреди, что произойдет, если нас захватят.
Бриттани спрятала лицо в ладонях, тело ее дрожало от страха.
Ахмед попытался подбодрить ее.
— Я разговаривал с одним из членов команды, и он сказал мне, что смелость капитана Стоддарда легендарна и его называют тактическим гением. Он идет навстречу опасности и презирает смерть. Мне еще никогда не доводилось видеть такой преданности в экипаже.
— Надеюсь, он и в самом деле такой умелый, каким люди его считают, Ахмед, но потребуется чудо, чтобы выстоять против турецкого флота.
— Чудеса порой случаются, — бодро проговорил евнух. — По мне так все это ужасно интересно.
Она поежилась.
— Расскажи еще об этом американском капитане.
— Я ничего про него не знаю. Но могу рассказать вам историю, которую когда-то поведал мне один морской волк. В бою ему оторвало руку и ногу…
Бриттани откинула голову назад, чувствуя дурноту.
— Замолчи! Я не хочу слышать о крови и страданиях.
Ахмед глубоко опечалился: он ведь просто хотел ободрить Бриттани. Она понимает серьезность сражения, которое бушует вокруг нее, и догадывается, что все они могут не пережить эту ночь.
Евнух поклялся, что если дойдет до выбора — пойти ко дну вместе с кораблем или быть захваченными людьми султана, он выберет для Бриттани первое. Английская Роза не захотела бы, чтобы ее дочь попала в руки негодяя.
Словно корабль-призрак, «Победоносец» возник из темноты, подошел с подветренной стороны к врагу и дал залп из всех орудий, прежде чем исчезнуть в облаке порохового дыма. Вражеские мачты с треском обрушились на палубу, и смертельно раненный корабль дал сильный крен.
Затем Торн развернулся по ветру, чтобы сразиться с еще одним военным судном. И снова он вынырнул из темноты неожиданно для корабля, стоящего на якоре возле скал.
Не теряя времени, он приказал своему канониру выстрелить по незащищенной вражеской корме, и та раскололась с такой силой, что обломки взлетели в воздух. Затем Торн велел канониру обстрелять корабль тяжелым усиленным огнем.
Тьма сгустилась, ветер усилился, а опасность, грозящая «Победоносцу», пока что не миновала. Ему предстояло сразиться еще с двумя вражескими судами, и ночная битва освещалась пламенем горящего военного корабля.
Канонада из форта продолжалась всю ночь, но благодаря буре и неспособности врага видеть свою цель никакого вреда «Победоносцу» она не нанесла.
Бриттани зажимала уши ладонями, когда вспышки света и грохот выстрелов сотрясали корабль. Она спрашивала себя, не лучше ли было бы оказаться в руках султана, чем умереть здесь, в этой враждебной темноте.
Буря бушевала всю ночь, и с рассветом открылось трагическое зрелище битвы, которая происходила в ночные часы.
Из четырех вражеских кораблей один горел, его такелаж был помят и погружался в бурлящее море, два потонули, а последний, сильно поврежденный и неуправляемый, уносило волнами.
