Джулиана Маклейн - Блестящая партия
Кивнув, Джеймс предложил Софи руку, и они вместе пошли через зал.
– Рад, что вы пришли, – тихим голосом проговорил он, – я рассчитывал увидеть вас здесь.
– Я тоже надеялась, что вы придете... Разумеется, Софи могла бы сказать намного больше – сказать, что она не в состоянии думать ни о чем, кроме него, с того момента, когда они расстались на пороге дома графини, и что ей безумно хочется, чтобы он обнял ее и поцеловал прямо сейчас, в этом зале, и чтобы она смогла избавиться от этого болезненного ощущения «разъединенности».
Они подошли к молодой леди, той самой, обаятельной темноволосой девушке в светлом кремовом платье, которой герцог улыбался на балу у Уэлдонов. В этот вечер на ней было красивое голубое платье.
В тот момент, когда Софи поняла, что это сестра Джеймса, она почувствовала несказанное облегчение.
– Лили, я хочу представить тебе миссУилсон из Америки. Мисс Уилсон, это моя сестра, леди Лили Лэнгдон.
Софи протянула девушке руку:
– Мне очень приятно познакомиться с вами, леди Лэнгдон.
Джеймс наклонился к Софи и прошептал ей на ухо так, чтобы больше никто его не слышал:
– Правильная форма обращения – леди Лили.
Ощутив теплоту его дыхания, Софи вздрогнула.
– Леди Лили, – произнесла она, нисколько не смутившись тем, что он ее поправил. Наоборот, она была благодарна герцогу за то, что он пытался ей помочь.
– Лучше просто зовите меня Лили, – проговорила девушка.
Обе улыбнулись, и Софи показалось, что, если ей удастся поближе познакомиться с сестрой герцога, у них непременно установятся добрые отношения.
– Мне очень понравилось ваше платье. – Лили улыбнулась, и после этого они несколько минут говорили о новых веяниях в моде, в то время как Джеймс молча стоял и слушал.
– Не пора ли нам пройти к буфетному столу и посмотреть, что там есть? – предложила Лили. – Я, кажется, проголодалась.
– Не возражаю, – с улыбкой ответила Софи.
Сквозь толпу они направились к длинному, покрытому белой скатертью столу, на котором рядом с красивыми декоративными тарелками была расставлена самая разнообразная еда. Джеймс последовал за ними. Устрицы, салат из омаров, свежие, красиво нарезанные фрукты и гроздья винограда лежали на серебряных тарелках и в больших китайских вазах. Пирожные, конфеты, бисквиты, покрытые кремом, располагались вокруг красивых скульптур, сделанных из сахара. Софи, Джеймс и Лили шли вдоль стола, выбирая еду, беседуя и смеясь, и Софи хотелось, чтобы этот вечер никогда не кончался.
Потом они прошли в маленькую гостиную, где было меньше народу. Лили и Софи уселись на диванчик возле стены, Джеймс же устроился на стуле напротив них. За его спиной виднелась красиво освещенная оранжерея, выглядевшая как зеленые джунгли.
Во время общего разговора Софи почувствовала какое-то скрытое напряжение между братом и сестрой и заметила раздражение, промелькнувшее в глазах девушки. Она предположила, что они недавно поспорили о чем-то весьма серьезном.
В это время еще две юные леди вошли в гостиную.
– О, смотрите, это Эвелин и Мэри! Я должна подойти и поздороваться с ними. – Лили встала и направилась к своим приятельницам, а Софи осталась наедине с Джеймсом, у огромного мраморного камина, в котором не было огня.
– Ваша сестра – очень обаятельная девушка, – заметила Софи.
– Да, но она своенравна и чересчур легкомысленна.
Взглянув на Лили, весело болтавшую с подругами, Софи подумала, что, возможно, Джеймс прав.
– Я почувствовала, что между вами не все в порядке. Она чем-то обеспокоена.
Джеймс тоже посмотрел на сестру – ее красивый профиль удачно освещали ярко горящие свечи.
– У нас недавно был неприятный разговор относительно ее замужества.
Софи постаралась не показать, что была шокирована.
– Замужества? – переспросила она. – Но ведь ваша сестра – совсем еще ребенок!
– Именно это я и пытался ей объяснить. Мать отдала бы ее замуж не сегодня, так завтра, если бы могла, но я сказал Лили, что ей рано об этом беспокоиться. Вот только она не поняла, что я на ее стороне, и обиделась на меня. Ей показалось, что я считаю ее еще не созревшей для настоящей страсти.
Софи сочувственно улыбнулась:
– Пусть она разберется сама. Уверена, со временем ваша сестра встретит кого-нибудь вполне достойного, кто окажется подходящим кандидатом для нее.
Джеймс внимательно посмотрел на Софи. Черты лица его смягчились, и он добродушно улыбнулся:
– Как это стало возможным, что мы смогли оказаться наедине в такой сутолоке?
Софи тоже улыбнулась:
– Я рада этому.
– Я тоже, – ответил он, придвигаясь ближе к ней. Глядя на его мускулистые длинные ноги, Софи почувствовала беспокойство и постаралась отвести взгляд.
– Пару дней назад, когда мы с вами любовались картинами, мы тоже были почти одни...
Софи вздрогнула.
– Да, я много думала о тех картинах, особенно о картине Рембрандта. Мы как будто оказались свидетелями чего-то очень личного. – Она замолчала и посмотрела вдаль.
Все это время Джеймс пристально разглядывал ее, и ей казалось, что он видит что-то совершенно особенное, скрытое в ней.
– Насколько я знаю, в этом доме есть еще одна работа Рембрандта, – герцог указал рукой на соседний зал, – его автопортрет.
Софи посмотрела на дверь зала, потом на Лили, все еще беседовавшую с приятельницами у противоположной стены гостиной. Может она пойти вдвоем с Джеймсом в соседнюю комнату, в которой, как казалось, никого не было? Или ей не следует этого делать? Даже находясь напротив Джеймса в небольшой гостиной, она ощущала себя слишком далеко от него, чувствовала их «разъединенность», и ей ужасно хотелось это преодолеть.
Софи не могла понять, было ли это только физическим влечением, она только чувствовала, что горячее, как пламя, желание овладевает ею и грозит окончательно отключить ее здравый смысл. Наконец Софи кивнула:
– Я с большим удовольствием посмотрю картину. Надеюсь, Лили увидит, куда мы пошли.
В этот момент Лили действительно обернулась, и, значит, она не могла не заметить, куда они направились из гостиной.
Джеймс и Софи пересекли пустую комнату. Стук ее каблуков по мраморному полу эхом отдавался у них над головами. Софи взглянула на красивый потолок высоко над ними, и ей отчего-то стало не по себе. Хотя она всегда считала, что придерживается вполне либеральных взглядов, неловкость ее только усиливалась.
– Вот, это здесь, – проговорил Джеймс, указывая на картину, висевшую у основания широкой лестницы.
Софи остановилась и попыталась выкинуть из головы размышления о том, где и с кем она находится. Несколько минут она просто молча смотрела на портрет.
