Юлия Леонова - Звезда Любви
Как обычно, в день премьеры Александринский был переполнен. Давали комедию "Холостяк", и пресыщенная столичная публика спешила порадовать себя чем-то новеньким. К тому же в одной из заглавных ролей был заявлен Щепкин, несомненный актерский талант которого уже снискал ему славу не только в Москве, но и в Петербурге.
Полин была поражена количеством зрителей. Было заполнено все: от роскошных лож до партера и галерки. Сержу удалось заполучить билеты в партер, чему он был несказанно рад, потому как все ложи были раскуплены заранее по абонементу. Места, которые им достались, были расположены так, что видеть можно было только левый край сцены, и, сколько бы Полин ни вытягивала шею, толком рассмотреть происходящее ей не удавалось. Донельзя расстроенная этим, она принялась рассматривать публику, собравшуюся в этот вечер на представление, а подняв глаза туда, где располагался первый ярус лож, встретилась взглядом со знакомыми серыми глазами. Сердце пустилось вскачь, щеки обдало жаром, и, не совладав с волнением, девушка, вежливо кивнув на приветствие Шеховского, поспешила отвести взгляд. Она вновь попыталась смотреть на сцену, но затылком ощущала его взгляд, а потому ерзала на сидении до самого антракта.
Заметив Кошелевых Поль, повернулся к Горчакову.
— Михаил Алексеевич, Вы не будете возражать, если я приглашу в Вашу ложу своих друзей? Я вчера знакомил Вас — это наши липецкие соседи, брат и сестра Кошелевы.
— Непременно пригласите, — улыбнулся Мишель. — Mademoiselle Полин очаровательна, и я буду счастлив продолжить знакомство.
Дождавшись антракта, Поль спустился в партер, и, на ходу раскланиваясь со знакомыми, выискивал глазами ярко-синее платье. Ему было приятно вновь увидеть Полин, и Шеховской вспомнил, что год назад в Кузьминках у него даже мелькнула мысль о том, чтобы посвататься к ней, но, вернувшись в столицу и окунувшись в привычный круг общения, он забыл об этом.
Предложение князя перебраться в ложу было встречено с восторгом. Однако с началом действия Полина поймала себя на том, что если поначалу она не понимала постановки, потому что ничего не могла разглядеть на сцене, то теперь происходящее на театральных подмостках ее не интересовало исключительно по причине того, что Павел Николаевич, расположившись рядом с ней, презабавнейшим образом комментировал игру актеров, а для нее слышать его голос и видеть обращенную к ней улыбку было куда важнее, чем внимать игре актеров.
Юленька, спрятавшись за кулисами, неотрывно смотрела на сцену. Все было для нее внове, а уж наблюдать за игрой актеров с другой стороны, из-за кулис, было ни с чем не сравнимым удовольствием. В зале то и дело слышались взрывы смеха.
Из любопытства девушка бросила взгляд в зрительный зал. Боже! Сколько же людей пришло на представление! Неужели она сможет вот так просто выйти и играть свою роль?! Не иначе, она рассудка лишилась, когда решила поступить в актрисы. Взгляд ее скользил от одного лица к другому, и, выхватив из пестрой толпы одно знакомое, Юля похолодела: Серж! Он здесь! Стало быть, он все же привез Полин в столицу, как обещал. Но коль Сергей здесь, значит, и сестра должна быть с ним. Отшатнувшись от занавеса, Юля прислонилась спиной к стене. Несколько раз глубоко вздохнув, она вновь робко посмотрела на роскошную ложу. Так и есть, ей не показалось, и тотчас сердце вновь ухнуло вниз, как в пропасть: Шеховской и рядом с ним Полина. Казалось, что князь и ее сестра ничего и никого не замечают вокруг и всецело поглощены друг другом. Поль, Полин, — вспомнила она свою шутку, — неужели слова ее пророческими оказались? Попытка вздохнуть полной грудью отозвалась острой болью в сердце, будто стальной обруч сдавил его. Боже, боже, за что мне мука такая? Как же можно так? Ведь возненавидеть готова единокровную сестру свою, — обмерла Юля, но, прижав ладонь к губам, все смотрела и смотрела на эту дивно красивую пару, не в силах отвесть взгляд и прекратить эту пытку.
Закончилось действие и опустили занавес. Словно очнувшись от морока, девушка метнулась в сторону гримерных, но тут же с разбегу налетела на mademoiselle Ла Фонтейн. Элен пошатнулась, но на ногах устояла, и, смерив виновницу уничижительным взглядом, прошла к сцене. Сразу же с появлением этой провинциальной выскочки Элен интуитивно ощутила, что ее сценическая звезда примы Александринки начала закатываться. Она очень хорошо запомнила слова Гедеонова, сказанные ей после знакомства с mademoiselle Быстрицкой.
Не смирившись с тем, что ее столь бесцеремонным образом лишили заглавной роли, Лена сразу же после той злополучной репетиции направилась прямо в кабинет Александра Михайловича. Гедеонов ее визиту был не рад, прекрасно понимая, какую цель она преследует, явившись вслед за ним в его святая святых, о чем и не преминул ей сообщить.
— Елена Леопольдовна, чего тебе, голубушка? — недовольно поинтересовался он, увидев ее на пороге.
— Ваше превосходительство, — начала Лена, — мне совершенно не понятно, чего Вы добиваетесь, отдавая главную роль начинающей актерке?
— Полно, голубушка! Все ты хорошо понимаешь, — нахмурился Александр Михайлович. — Не подведи ты меня в столь значимый момент, роль была бы твоя?
— Ваше превосходительство, — голос Лены дрогнул, и слезы показались в прекрасных голубых глазах, — неужто столь трудно понять меня? Как же я смогла бы петь, если у меня по сей день рана душевная кровоточит?
Гедеонов женских слез не переносил, но с этим mademoiselle Ла Фонтейн за годы успешной карьеры столкнуться не довелось, а потому такой его реакции она никак не ожидала.
— Так у тебя, говоришь, рана душевная кровоточит! А мне теперь что, дать швейцарам приказ князя Шеховского с графом Радзинским в театр не допускать, чтобы они ненароком твою рану не разбередили? Или перед спектаклем объявлять публике, что mademoiselle Ла Фонтейн петь не может по причине душевной боли от расставания с князем Шеховским? Ты актриса императорского театра, и меня, как и зрителей, твои душевные раны мало волнуют! Что сделано, то сделано: решения я своего не переменю, пусть наперед это тебе наукой будет. Ступай, голубушка, ступай! Довольно мне здесь сырость разводить! А о ролях твоих после поговорим — недосуг мне сейчас.
Потеря главной роли в новой постановке стала первой в череде неприятностей mademoiselle Ла Фонтейн. Не прошло и месяца после разрыва с Полем, как к ней явился управляющий и попросил освободить занимаемые апартаменты, так как срок аренды истек, а за продление вовремя уплачено не было. Привыкшая во всем полагаться на Шеховского, Элен растерялась, и тут на ее счастье подвернулся Аристарх Павлович, который предложил ей свои услуги и помог снять относительно недорогое жилье. Ее новая квартира была пристойной, но не более того. Столь ощутимая перемена образа жизни не могла не сказаться на настроении привыкшей ни в чем себе не отказывать mademoiselle Ла Фонтейн.
