Блистательный маркиз - Куин Джулия

Однако хватило поцелуя привлекательного мужчины, чтобы она распустила нюни, как законченная дурочка. Элизабет пребывала в таком ужасе от своего поведения, что послала Лукаса в Дэнбери-Хаус с запиской для леди Дэнбери, в которой сообщала, что чувствует себя совершенно больной, ho, пожалуй, соответствовало действительности, решила Элизабет при здравом размышлении. Она горела как в лихорадке, а желудок вел себя более чем странно.

К тому же единственной альтернативой была унизительная смерть от стыда. Всего этого, вместе взятого, оказалось достаточно, чтобы Элизабет сочла оправданной эту маленькую ложь.

Она провела весь вечер в своей комнате, углубившись в творение миссис Ситон. К сожалению, поцелуи там почта не упоминались. Очевидно, миссис Ситон полагала, что каждая девушка, у которой хватило ума приобрести книгу, способна сообразить, что не следует целоваться с джентльменом, который не является потенциальным претендентом на ее руку.

Не говоря уж о том, чтобы наслаждаться этим процессом.

Элизабет застонала, вспомнив о вчерашних событиях. Пока день не отличался от любого другого, за исключением того, что Элизабет столько раз оглядывалась через плечо, что леди Дэнбери поинтересовалась, не развился ли у нее нервный тик.

Засмущавшись, она нашла в себе силы перестать крутить шеей, но продолжала подпрыгивать на месте, услышав шаги.

Она утешала себя мыслью, что избегать Джеймса не так уж трудно. У управляющего тысяча обязанностей, и многие из них требуют разъездов по имению. Поэтому ей достаточно отсиживаться в Дэнбери-Хаусе, чтобы чувствовать себя в полной безопасности. Если же ему понадобится наведаться в дом по той или иной причине… что ж, она всегда найдет повод выбраться на воздух и погреться на теплом английском солнышке.

Но тут как назло пошел дождь.

Элизабет с глухим стуком ткнулась лбом в оконное стекло.

— Этого не может быть, — пробормотала она. — Просто не может быть.

— Чего не может быть? — живо поинтересовалась леди Дэнбери. — Дождя? Это же Англия. А значит, должен идти дождь.

— Но не сегодня, — вздохнула Элизабет. — Утром светило такое яркое солнце.

— И с каких это пор безоблачное утро гарантирует хорошую погоду?

— С тех пор… — Она закрыла глаза и подавила стон. Каждый, кто прожил всю жизнь в Суррее, должен знать, что нельзя полагаться на солнечное утро. — А, ладно… Не важно.

— Ты беспокоишься, как доберешься домой? Напрасно. Я распоряжусь, чтобы тебя отвезли. Не стоит рисковать сразу после болезни. — Глаза леди Дэнбери сузились. — Впрочем, у тебя на удивление здоровый вид.

— Я бы не сказала, что чувствую себя здоровой, — вполне искренне отозвалась Элизабет.

— Так что, говоришь, с тобой приключилось?

— Желудок прихватило, — промямлила она. — Видимо, съела что-то не то.

— Хм! Больше никто не заболел. Не представляю, что ты могла съесть. Но если тебя полдня выворачивало наизнанку…

— Леди Дэнбери! — воскликнула Элизабет. Хотя ее вчерашние проблемы не имели никакого отношения к желудку, она не считала необходимым обсуждать столь низменные материи.

Графиня неодобрительно покачала головой:

— Ах, какие мы скромные! Когда это ты стала такой жеманницей?

— Когда решила, что рвота не слишком приятная тема для разговора, — строптиво заявила Элизабет.

— Вот так темперамент! — фыркнула леди Дэнбери, хлопая в ладоши. — Я утверждаю, Элизабет Хочкис, что ты с каждым днем все больше похожа на меня.

— Упаси Боже, — простонала Элизабет.

— Отлично. Я сама не сказала бы лучше. — Леди Дэнбери откинулась в кресле, постучала указательным пальцем по лбу и нахмурилась. — Так, о чем я говорила? Ах да. О том, что тебе нельзя возвращаться домой под дождем. Не беспокойся, я поручу кому-нибудь отвезти тебя. Хотя бы новому управляющему. Видит Бог, ему все равно не удастся заняться чем-нибудь полезным в такую погоду.

Элизабет чуть не поперхнулась.

— Вряд ли дождь зарядил надолго.

В этот момент небо пронзила молния — наверняка ей назло, решила Элизабет, — а вслед за ней грянул гром, настолько оглушительный, что она подпрыгнула.

— О-ох! — вскрикнула Элизабет.

— А теперь что ты сотворила с собой?

— Стукнулась коленом, — ответила девушка с вымученной улыбкой. — Совсем не больно.

Леди Дэнбери недоверчиво фыркнула.

— Ни капельки! — упорствовала Элизабет. — Забавно, я не замечала здесь этого стола.

— Ничего удивительного. Его поставили только вчера. По предложению мистера Сидонса.

— Догадываюсь, — буркнула Элизабет.

— Ты что-то сказала?

— Нет, ничего, — отозвалась девушка несколько громче, чем было необходимо.

— Хм… — с сомнением произнесла леди Дэнбери и добавила:

— Я хочу пить.

Перспектива заняться чем-нибудь полезным, вместо того чтобы торчать у окна, изнывая от беспокойства по поводу возможного появления мистера Сидонса, показалась Элизабет чрезвычайно заманчивой.

— Подать вам чаю, леди Дэнбери? Или, может, сказать кухарке, чтобы приготовила лимонад?

— Слишком рано для лимонада, — фыркнула графиня. — Собственно говоря, для чая тоже рановато, но я все равно его выпью.

— Разве вы не пили чай за завтраком?

— То был утренний чай. Это совершенно разные вещи.

— А-а… — Когда-нибудь, подумала Элизабет, ее канонизируют за долготерпение.

— Пусть кухарка подаст также печенье. И не забудь попросить ее соорудить что-нибудь для Малкольма. — Графиня повела головой по сторонам. — Куда делся этот кот?

— Строит планы, как помучить меня, вне всякого сомнения, — проворчала Элизабет.

— Что ты там бормочешь?

Элизабет шагнула к двери, глядя через плечо на хозяйку:

— Ничего особенного, леди Дэнбери. Просто…

Она забыла, что хотела сказать, врезавшись плечом во что-то большое, теплое и, несомненно, живое.

Элизабет готова была застонать. Мистер Сидонс. Кто же еще? Она всегда была законченной неудачницей.

— Спокойно, — услышала она его голос на долю секунды раньше, чем его руки нежно сжали ее плечи.

— Мистер Сидонс! — с воодушевлением произнесла леди Дэнбери. — Как приятно видеть вас с утра пораньше.

— Да уж, — побормотала Элизабет.

— Не выпьете ли с нами чаю? — предложила графиня. — Элизабет как раз собирается принести поднос.

Элизабет упорно не желала смотреть ему в лицо — из принципа, хотя затруднялась сказать, какого именно. Что, впрочем, не мешало ей чувствовать его хищную улыбку.

— Почту за счастье, — заявил Джеймс.

— Прекрасно, — отозвалась леди Дэнбери. — Поторопись, Элизабет. Пусть накроют на троих.

— Я не могу сдвинуться с места, — процедила девушка, — пока мистер Сидонс держит меня.

— Разве? — удивился он с самым простодушным видом, выпустив се из своих рук. — А я и не заметил.

Если бы ей хоть чуточку везло в жизни, мрачно подумала Элизабет, она бы поспорила на что угодно, что он бессовестно врет.

— У меня есть несколько вопросов к нашей дорогой мисс Хочкис, — сообщил мистер Сидонс.

Элизабет приоткрыла рот от изумления.

— Но они могут подождать, пока она вернется, — вкрадчиво добавил он.

Элизабет вертела головой, переводя взгляд с мистера Сидонса на леди Дэнбери, пытаясь понять причину странного напряжения, повисшего в комнате.

— Тогда, — сказала она, — я с удовольствием…

— Он думает, что ты меня шантажируешь, — выложила леди Дэнбери со свойственной ей прямотой.

— Что я делаю? — поразилась Элизабет.

— Агата! — воскликнул мистер Сидонс таким тоном, словно готов был проклясть старую даму и обречь ее на вечные муки. — Вы слышали когда-нибудь такое слово, как «деликатность»?

— Хм… Никогда не находила в нем особого смысла.

— Вижу, — проворчал он.

— Я не ослышалась, вы сказали «Агата»? — спросила Элизабет, удивленно воззрившись на леди Дэнбери. Она ухаживала за графиней пять лет, но ей и в голову не приходило обращаться к ней по имени.

— Я была знакома с матерью мистера Сидонса, — произнесла леди Дэнбери с таким видом, словно этим все объяснялось.