Морин Маккейд - Гордость и грех
Разрываясь между желанием бежать без оглядки и необходимостью наконец удовлетворить свое любопытство, Ребекка опустилась на стул. Она погрузила ноги в воду и блаженно вздохнула. На чем она остановилась?
Ребекка повернулась к Джорджии:
– Что ты имела в виду, когда сказала, что заслуга не всегда принадлежит мужчине?
Глава 7
Невероятно уставший Слейтер вставил ключ в замочную скважину и отпер заднюю дверь «Алой подвязки». Он уехал дальше, чем планировал, а посему и обратный путь занял гораздо больше времени. И все же длительная прогулка верхом помогла оставить кошмарные воспоминания в дальнем уголке сознания Слейтера. Он знал, что они снова захватят его – так случалось всегда, – но сейчас он чувствовал относительное спокойствие.
Услышав смех, Слейтер остановился перед дверью комнаты, в которой девушки хранили свои платья. Он знал, что по воскресеньям они собираются, чтобы отмочить натруженные за неделю ноги и посплетничать.
Проститутки хихикали, словно малые дети, и Слейтер еле заметно улыбнулся. Нет, он не питал отвращения к женщинам, торгующим собой. Напротив, самые приятные воспоминания были связаны у него с постелью и танцовщицами из салуна. Но в последние несколько лет он начал понимать, что они являются всего лишь заложницами своей собственной жизни, как и он был когда-то заключенным Андерсонвилля, поэтому отношения с ними утратили для него былую прелесть. Однако он не прекратил этих отношений окончательно. Когда зов плоти становился непереносимым, он искал утех в объятиях женщин из других салунов. При этом Слейтер взял себе за правило не ложиться в постель с одной и той же женщиной дважды. Ему было проще жить с сознанием того, что с так называемой возлюбленной не придется видеться каждый день.
И все же Глори притягивала его, как никто другой. Даже больше, чем Молли, прилагавшая все силы для того, чтобы соблазнить его.
Внимание Слейтера привлек очередной взрыв смеха. Интересно, Глори тоже здесь? Слейтер приложил ухо к двери.
– Нет, я никогда не смогу сделать ничего подобного, – произнесла Глори. В ее голосе сквозил ужас.
Девушки вновь засмеялись, а Слейтер нахмурился, раздумывая над тем, что имела в виду Глори.
– В первый раз все было просто ужасно. Я чуть его не откусила, – раздался голос Молли.
– А я нечаянно укусила и получила оплеуху. После этого стала очень осторожной.
Слейтер поморщился, услышав признание Роуз. Теперь он понял, о чем они говорили. Он считал себя достаточно опытным, но вовсе не ожидал услышать, как женщины обсуждают утехи подобного рода. Передернувшись, он отошел от двери и на цыпочках отправился в свою комнату, располагавшуюся в дальнем конце коридора. Ему оставалось лишь надеяться, что девушки не выйдут из гардеробной, прежде чем он окажется в безопасности.
Затворив за собой дверь, Слейтер облегченно вздохнул. А несколько секунд спустя услышал, как девушки расходятся по своим спальням. Он просто чудом успел спрятаться.
Несмотря на то, что Слейтер попытался забыть о подслушанном разговоре, мысленно он то и дело возвращался к словам Глори. Она говорила так, словно никогда не ласкала мужчину подобным образом. Это означало лишь то, что она не проститутка и впервые оказалась в подобном заведении. Тогда почему такая женщина, как Глори Боуэн, поет в салуне, а не и церкви на другом конце города?
Почувствовав себя неуютно от мысли, что Глори чрезвычайно одинока в своем отчаянном положении, Слейтер в раздражении швырнул шляпу на постель. Дьявол! Какое ему дело до ее проблем, и почему эта женщина так его беспокоит?
Да потому, что он что-то увидел в ее глазах. Что-то, сохранившее нежность и невинность в этой обители порока и грубости.
«А может, ты просто увидел то, что хотел увидеть».
Разозлившись, Слейтер поспешно стащил с себя рубашку, оставшись в одних штанах. Его взгляд упал на собственное отражение в зеркале и остановился на испещривших спину шрамах. Самому старому исполнилось почти двадцать пять лет, а самому свежему – всего три.
Странно, но эти шрамы совсем не болели в отличие от тех, что прятались глубоко внутри.
На следующее утро Слейтера вновь приветствовал смех. Только на этот раз смеялись мужчина и женщина.
Эндрю и Глори сидели за столом, стоявшим рядом с источающей тепло плитой. Перед ним были разложены бухгалтерские книги и квитанции. Голова Эндрю почти касалась белокурой головки Глори, когда они непринужденно болтали.
У Слейтера все внутри болезненно сжалось от ревности, лишив его возможности дышать. Ошеломленный собственной неожиданной реакцией на происходящее, Слейтер попытался придать своему лицу безразличное выражение. Он спустился по лестнице и подошел к плите.
– Доброе утро, – бросил он, когда Эндрю и Глори наконец его заметили.
– Ты вчера припозднился, – заметил Эндрю, еле заметно нахмурившись.
Слейтера охватило раздражение.
– Ты мне не отец, чтобы выговаривать. – В глазах друга мелькнула боль, и Слейтер едва не поморщился. Он не имел права вымещать свое раздражение на Эндрю. – Извини. Просто я немного устал.
Эндрю лишь пожал плечами в ответ.
– Почему бы тебе не присоединиться к нам?
Слейтер понимал, что должен отказаться, но вместо этого опустился на стул рядом с Глори.
– Как идут дела?
Глори одарила Форрестера непроницаемым взглядом.
– Прекрасно. Эндрю как раз рассказывал о том, как играл в карты на речных судах.
– Слейтер, между прочим, промышлял тем же, – произнес Эндрю, уважительно посмотрев на друга. – Я обучил его всему, что он умеет.
Губы Слейтера расплылись в улыбке, и он подмигнул Глори.
– Ну, допустим, не всему.
Ее щеки окрасил румянец, чего никогда не случалось с проститутками, а губы сжались. Вспомнив о вчерашнем признании Глори, Слейтер вдруг представил, как эти соблазнительные пухлые губки смыкаются вокруг его плоти. Мысль о том, что он будет первым, невероятно возбудила его. Он заерзал на стуле и тут же поймал на себе насмешливый взгляд друга, словно тот прочитал его мысли.
– Ты сегодня работаешь? – спросил Эндрю Слейтера. Слейтер неохотно оторвал взгляд от точеного профиля Глори.
– Да. Вчера обошлось без происшествий?
Эндрю пожал плечами.
– Пожалуй. Я ходил к Строману.
– Зачем? – Из-за охватившего Слейтера беспокойства вопрос прозвучал резко.
– Хотел подробнее узнать о том, что случилось в его заведении той злополучной ночью.
Слейтер ощутил растущее в груди раздражение, которое тут же сменилось любопытством.
– И что ты выяснил?
Губы Эндрю сжались в тонкую линию, а на лице появилось угрюмое выражение.
