Джейн Кренц - Волшебный дар
— Видите ли, по словам Найтингейла, как только слухи о камее достигнут ушей коллекционеров, начнется настоящая охота. Многие из этих коллекционеров — люди безжалостные и не остановятся ни перед чем, чтобы получить желаемое. Он… он сравнил их с акулами, которые собираются на запах крови у тонущего корабля, а меня — с уцелевшим матросом, цепляющимся за поваленную мачту.
— Он пытался напугать вас, — заявила Лавиния.
— И должен сказать, это ему удалось, — выдохнул, казалось, ушедший в себя Говард. — Найтингейл твердил, что единственный путь к спасению — немедленно отдать ему браслет, и обещал за это горы золотые. Но что поделать, если у меня его нет?
В наступившем молчании все трое предавались невеселым размышлениям.
Тобиас переступил с ноги на ногу, оперся плечом о стену и сложил руки на груди.
— Опишите браслет еще раз.
Говард продолжал пристально смотреть на Лавинию. Та изо всех сил старалась выразить взглядом сочувствие и одобрение.
— Я никогда его не видел. Могу только повторить сказанное Найтингейлом. Он называл его Голубой Медузой. Речь, без сомнения, идет о необычном цвете камня.
— Медуза… — задумчиво протянул Тобиас. — Когда-то прекрасная женщина с великолепными волосами, умудрившаяся разозлить Афину и превращенная за это в уродливое чудище. Ставшая одной из трех горгон.
— Та самая, что превращала людей в камни, — добавила Лавиния.
— Никто не мог убить Медузу, потому что один взгляд на нее означал смерть. Но все же Персей, древнегреческий герой, сумел совершить подвиг, потому что приблизился к горгоне, когда та спала, и воспользовался щитом как зеркалом, чтобы поймать ее отражение. Таким образом, он отрубил Медузе голову, ни разу не встретившись с ней глазами.
— Вряд ли это подходящий объект для изображения на модных украшениях, — пробормотал Говард.
— Напротив, Медуза была весьма распространенной темой для древних ювелиров, — возразила Лавиния. — В Италии я видела немало древних колец и подвесок с камеями в виде головы Медузы. Считалось, что они отгоняют зло.
— Превращают врага или источник угрозы в камень, не так ли? — пожал плечами Тобиас. — Что же, некая логика в этом присутствует.
Говард громко откашлялся.
— Мистер Найтингейл добавил, что именно эта камея совершенно уникальна. Эмблема древнего забытого культа, да к тому же тайного, исповедуемого когда-то в Англии. Кроме обычной головы женщины с вылезающими из орбит глазами и змеями вместо волос, в камень, чуть пониже отсеченной шеи, врезан крошечный стержень или палочка.
— А что еще он говорил? — полюбопытствовала Лавиния.
Говард нахмурился.
— Что сам браслет сделан из чистого золота, а крохотные дырочки на нем образуют рисунок в виде сплетающихся змей.
— Перфорация, — кивнула Лавиния.
— Ты уже видела такое? — вскинулся Тобиас.
— Да, в Италии. Пару золотых браслетов такой же работы, со вставками из цветных камней. Их нашли в захоронении вместе с монетами четвертого века. Поразительная красота, должна вам сказать. Множество отверстий составляли рисунок из листьев, такой изящный и тонкий, что он казался кружевным.
Говард вытаращился на нее так, словно она была единственной соломинкой для утопающего.
— Больше я ничего не знаю. Найтингейл заявил, что Селесту убили из-за Голубой Медузы. Но я этому не верю. По крайней мере не совсем.
— А что же, по-вашему, случилось? — осведомился Тобиас.
— Я много часов провел, размышляя над обстоятельствами ее смерти, — печально признался Говард, — и пришел к весьма сомнительному выводу, что хотя моя Селеста от природы не была воровкой, все же ее, молодую и пылкую женщину, мог совратить таинственный любовник.
Лавиния мгновенно насторожилась:
— Хотите сказать, что любовник убедил ее украсть для него браслет, а потом убил?
— Это единственное объяснение, имеющее хоть какой-то смысл, — кивнул Говард, сжимая кулаки. — Думаю, в ту ночь подонок договорился с Селестой о встрече и потребовал принести браслет. Моя милая невинная жена отправилась на свидание, а этот зверь задушил ее своим галстуком и похитил браслет.
Лавиния поспешно глянула на Тобиаса, чтобы проверить, как он отнесся к рассуждениям Говарда. Тобиас, казалось, был в глубокой задумчивости. Или на его бесстрастном лице нет ничего, кроме скуки? С ним никогда ничего не знаешь наверняка!
Она повернулась к Говарду.
— Ужасно сожалею о вашей потере.
— Лавиния, вы должны мне помочь, — потребовал Говард, хватая ее за руку. — Я не знаю, к кому обратиться. Вы сказали, что занимаетесь частным розыском. Я хочу нанять вас. Найдите убийцу моей Селесты.
— Говард…
— Пожалуйста, мой дорогой друг. Найтингейл предупредил, что я в опасности, но мне все равно. Я ищу правосудия для своей дорогой жены. Вы не можете мне отказать. Умоляю, разыщите преступника.
— Ну разумеется, мы вам поможем, — выпалила Лавиния.
Однако черты лица Тобиаса словно вдруг заострились, а глаза потемнели. Опустив руки, он оттолкнулся от стены и выпрямился.
— Лавиния, перед тем как взяться за дело, мы должны кое-что обсудить.
— Чепуха, — отмахнулась она. — Я уже решила за него взяться. Можете присоединиться ко мне в качестве партнера или отказаться. Выбор, естественно, за вами.
— Дьявол! — вырвалось у Тобиаса.
— Спасибо, дорогая, — прошептал Говард, целуя руки Лавинии. — Слова бессильны выразить мою благодарность.
Тобиас наблюдал за ним с видом кошки, выслеживающей мышь.
— Кстати о благодарности, Хадсон! Пожалуй, стоит затронуть деликатный вопрос об оплате, — напомнил он.
— Деньги не играют роли, — заверил Хадсон.
— Всегда приятно это слышать, — кивнул Тобиас.
Глава 9
— Мне это дело не нравится, Лавиния.
— Да, вижу, что вы меня не одобряете, сэр. Собственно говоря, вы выразили свое отношение достаточно ясно. Только что не грубили бедному Говарду.
Лавиния вплыла в маленький кабинет и уселась за стол. По каким-то непонятным причинам ей куда легче было обсуждать неприятные темы с Тобиасом, если их разделяла широкая столешница красного дерева.
Она отказывалась признаться себе самой, что временами побаивается его, но нельзя было не заметить, что Тобиас был вполне способен проявить столь неукротимую силу воли и способность убеждать, что любому благоразумному человеку не мешало бы держаться настороже. А вот здесь, в своем кабинете, восседая за большим письменным столом, она берет бразды правления в свои руки. Почти всегда.
— Буду откровенен. — Опираясь на каминную полку, он опустился на корточки. — Я не доверяю Хадсону.
