Дениз Домнинг - Весенняя страсть
– То, что я делаю, тебя не касается, – заявила Тильда.
– Наоборот, ты живешь в Эшби, я твоя госпожа. И тебе лучше рассказать мне, где ты провела последние четыре месяца.
Николь сама испугалась своих слов и своего тона. Так она говорила с Тильдой впервые. Подруга гневно свела брови.
– Я не буду тебе отвечать. Я не стану перед тобой отчитываться. И ни перед кем другим.
Николь выпрямилась во весь рост.
– Тогда я скажу, чем ты занималась. Все вокруг знают, что Хью содержит женщин, и я думаю, ты жила эти месяцы в Окслейде в качестве его любовницы. Он никогда не думал, что сможет с помощью контракта отнять меня у лорда Гиллиама. Как не верил и в то, что я действительно собираюсь выйти за него замуж. Но Хью нужен был кто-то, с чьей помощью он мог бы меня поймать. Вот тут и появилась ты. Ты не только собиралась украсть меня из Грейстена, ты хотела сдать меня под его охрану. Из этого я делаю главный вывод. Говори, сколько он заплатил тебе, чтобы ты меня доставила?
На лице Тильды снова появилось виноватое выражение, которое, однако, тут же сменилось выражением злобы. Она надменно посмотрела на Николь.
– Какое это имеет значение, если ты все равно собиралась к нему бежать? Этот дурак был готов заплатить мне за то, что мог бы получить бесплатно. Ну и пускай платит.
– Значит, все так и было, – выдохнула Николь с удивлением, которое неожиданно причинило боль. До этого она и сама не понимала, как ей хочется, чтобы Тильда все отрицала. – Так ты действительно продала меня ему?
Тильда пожала плечами.
– Да, но это всего-навсего справедливо. То, что сгорело в Эшби, стоило мне больших трудов. Там было все, что я заработала.
– Заработала? Я думала, мужчины дарили тебе безделушки из любви. Ты хочешь сказать, что ложилась под них за деньги?
Николь выпалила роковые слова не думая, и, когда опомнилась, было слишком поздно брать их обратно.
Лицо Тильды сначала побелело от обиды, потом снова потемнело от гнева.
– А кто ты такая, чтобы меня оскорблять? По крайней мере я признаюсь в том, какая я. А посмотри на себя! Ты так боишься быть женщиной, что готова притвориться мужчиной!
– Нет, – слабо возразила Николь, зажав уши руками, чтобы не слышать злых слов, каждое из которых словно нож вонзалось в сердце.
Тильда уперла руки в бока.
– Если ты такая женщина, которую никто не может полюбить, тогда ты еще хуже мужика. Уж больно ты высокого мнения о себе. “Я защищу стены от брата Грейстена, Тильда, – говорила ты мне. – Когда лорд Рэналф увидит, какая я способная, он отдаст мне Эшби в собственность”. И даже когда баллиста лорда Гиллиама пробила наши стены, ты все равно не открыла ворота! – Тильда почти кричала. – А теперь Эшби лежит в руинах. Мать моя мертва, Колетт. Ты убила их обоих, мою мать и своего отца. Это ты их убила!
– Я не виновата! – взмолилась Николь, словно обращаясь к себе самой.
Но на самом деле чувство вины давно грызло ее. Она была так уверена в себе, в своих способностях, что осмелилась рисковать людьми, помогая мачехе удерживать в плену лорда Рэналфа, невзирая даже на угрозу нападения его брата. В ушах у девушки снова звучал ужасный грохот падающих камней, рев пламени, раздавались крики умирающих, вставало перед глазами страшное зрелище: Гиллиам, всаживающий меч в тело отца.
Тильда шагнула к Николь и схватила ее за капюшон, заставив свою высокую госпожу наклониться и смотреть ей прямо в глаза.
– Как ты сможешь вынести все, что сделала? – жестко прошептала она, потом отвернулась.
Николь зажмурилась. Ветер выл, и в этом вое ей слышались мольбы умирающих. Все они искали у нее защиты, а она предала их ради своих эгоистичных целей.
– Нет! – шатаясь, Николь отошла от Тильды, как заклинание снова и снова повторяя это слово: – Нет! Нет! Нет! Это не я виновата. Ничего бы не случилось, если бы лорд Рэналф не выдал ту мерзавку замуж за моего отца. Это он виноват, потому что вмешался! Проклятие! В этом нет моей вины! Нет! – Голос девушки упал до шепота.
Тильда повернулась и посмотрела на подругу в упор.
– Я хотела отомстить и поэтому продала тебя Окслейду. А теперь я поеду за женишком моей драгоценной госпожи. – Она усмехнулась. – Тебе невредно узнать, Колетт, что его тошнит при одной мысли о том, что придется жениться на тебе. Он собирается посадить тебя на цепь, как собаку. И если хочешь знать, он дает мне столько, что я буду обеспечена до гроба всем, чем хочу! – Девушка повернулась и влезла на жалкую клячу.
– Тильда, не я убивала твою мать. Я видела, она умерла от меча Фицхенри, как и мой отец. Выслушай меня! Ты должна меня выслушать! – закричала Николь, но для нее, как и для Тильды, эти слова не были оправданием.
– Твоя гордость стоила ей жизни. Между нами все кончено, между тобой и мной. Но я предупреждаю, Колетт, если ты не хочешь стать пленницей Хью, отправляйся в противоположную сторону. – Тильда ткнула пятками в бока клячи, и несчастное создание не спеша потрусило по дороге.
Николь смотрела ей вслед. Боль ушла глубоко внутрь. Дождь прекратился, но лицо Николь было мокрым. Она утерла влагу рукой и удивилась, догадавшись, что плачет.
Ей захотелось сесть. Она отошла от дороги к большому дубу, окруженному кустами, скользнула на мокрую землю и прислонилась спиной к стволу, надежно скрывшись от посторонних глаз.
Она слегка дрожала, потом ее стало трясти сильнее. Уткнув голову в колени, Николь боролась с собой, пытаясь взять себя в руки. Неужели мало того, что ее люди, ее отец убиты и дом разрушен? Теперь этот Окслейд настроил против нее самую близкую подругу. Скоро он сам явится за Николь. Если Тильда сказала правду, Хью запрет ее на всю оставшуюся жизнь.
Николь тихо раскачивалась из стороны в сторону, стараясь унять боль, но та никак не отпускала. Вот цена, которую она платит за предательство своих людей.
А Тильда? Она выдала ей грязные планы де Окслейда. В дальнем уголке сердца девушки что-то шевельнулось. Николь внезапно выпрямилась и нервно втянула носом воздух. Вероятно, Тильда сохранила свою любовь к ней. Она предупредила подругу, тем самым лишившись щедрого вознаграждения.
Итак, она не могла ехать к Хью и не могла вернуться в Грейстен.
Эшби…
При мысли о родном доме девушка вздрогнула. Николь закрыла глаза, как если бы одна только мысль об Эшби облегчила ее боль. Она должна идти домой.
Сердце постепенно начинало биться спокойнее. Николь потянулась к ноге, чтобы взглянуть на рану. Перчатки девушки были в крови, и при виде ее в животе все перевернулось, но Николь не позволила себе распускаться. Сейчас на это не было времени. Когда она окажется в безопасности и вне досягаемости Хью, тогда можно будет спокойно обдумать случившееся. А сейчас Николь вытерла перчатки о траву, затем осторожно и медленно открыла рану на ноге.
