Маргарет Мур - Похищение прекрасной Рианон
– Когда Пьюлан рассказал мне об этом, я тут же призвал Синвелина к ответу – Он рассмеялся и посоветовал обвинить его перед судом пэров. Он богатый, влиятельный сеньор, а Пьюлан – крестьянин. – Барон отвел взгляд. – К тому времени я уже достаточно его узнал и понял, что он способен на такое преступление. Но я также знал, что нормандский суд его оправдает. Я решил расспросить Катуг – хотел увериться в том, что она узнает насильника, так как намеревался предпринять определенные шаги.
– Какие именно? – спросил Гриффид.
– По уэльским законам я отдал бы Синвелина Пьюлану и его сыновьям, а за последствия ответил бы сам, если бы кто-либо из нормандских лордов опротестовал мое решение. – (Гриффид одобрительно кивнул.) – Но когда я пришел поговорить с Катуг, то никого не застал – вся семья уехала в неизвестном направлении, так что свидетелей не осталось. Обвинить Синвелина в отсутствие девочки было слишком рискованно. Мне оставалось только предупредить Синвелина, что я выступлю против него, если в будущем его обвинят в таком же проступке. Затем отослал его домой. Гриффид встал.
– В таком случае я считаю, что надо действовать. От такого подлеца, как Синвелин, всего можно ожидать.
Барон покачал головой.
– Нет. Глупо нападать с небольшим отрядом. – Он снова вздохнул. – Ты видел, как он говорил о Рианон? Он, в самом деле, считает, что нравится ей.
– Но вы-то так не считаете?
– Нет. Он никогда ей не понравится. И все же я думаю, он будет держать свое слово до тех пор, пока не поймет, что дело безнадежно.
Гриффид пристально посмотрел на отца.
– Я не могу больше ждать.
– Понимаю, сынок. Это нелегко. – На лице барона печаль сменилась гневом. – Но мы должны помнить угрозу Синвелина: если мы нападем на Эннед-Бейч, то подвергнем Рианон еще большей опасности.
– Угроза Синвелина подразумевает, что мы не можем обратиться к королю? – спросил Гриффид.
– Мерзавец, скорее всего, узнает об этом, иначе я уже обратился бы, – сказал барон.
– А вдруг Синвелин пронюхает о том, что мы послали за подмогой?
– Даже если до него дойдут слухи, то Хью он все равно не знает, так как тот покинул Крейг-Фор до приезда Синвелина.
– Уверен, что он слыхал о валлийце, произведенном в рыцари и женившемся на дочери нормандца.
– Возможно, но придется рискнуть. – Барон с сожалением покачал головой. – Мне следовало взять с собой отряд побольше.
– Кто мог знать, что такое случится! – Гриффид нахмурился. – Отец, как вы считаете, Синвелин может завоевать расположение Рианон? Он ведь красивый мужчина.
– Твоя сестра способна отличить хорошее от плохого.
– Но…
– Что «но»?
– Отец, Синвелин сказал правду – вы ведь похитили мою мать.
– И на следующий день отпустил, пальцем не тронув. Это совсем другой случай. Рианон – умница. Ее не увлекут красивое лицо и льстивые речи.
– Вы действительно считаете, что он отпустит ее, если она ему откажет?
Барон не смог встретиться с сыном взглядом.
– Нет, я в этом не уверен. – Он вздохнул. – Но Синвелин абсолютно убежден, что уговорит ее. Нам остается только рассчитывать на это и надеяться, что он хоть раз сдержит слово. Он будет последним дураком, если причинит ей зло. Ведь и у меня тоже есть друзья. Правда, вынужден признать, что умом он не отличается. Но я клянусь Богом и Девой Марией, что мы ее вернем.
Серые глаза Гриффида потемнели от ярости, а его изящные пальцы, в которых было больше силы, чем казалось, сжались в кулаки.
– Да, отец. Но если этот дьявол причинит ей хоть малейший вред, я его убью, – произнес молодой человек.
Барон взглянул на сына, и его лицо стало холодным и грозным.
– Если он ее тронет, то с ним расправлюсь я.
– Тогда я оставляю себе Фрешета.
– Черт бы побрал этот дождь, – пробурчал Синвелин, выглянув из двери. – Сегодня тоже не уедешь, разве что в лодке.
Мадок, Туэдур и другие воины из его свиты обменялись недовольными взглядами и заворчали. Мадок вытащил кинжал и швырнул его в балку потолка.
– Это помещение нуждается в ремонте и без вашего вмешательства, – раздался голос Брайса из другого конца зала, где он стоял с людьми из гарнизона.
С самого начала Брайсу стало ясно, что воины гарнизона и свита Синвелина презирают друг друга, хотя и те, и другие – валлийцы.
Причина была очевидна: люди Синвелина, наглецы и мошенники, считали, что все, не принадлежащее хозяину лично, могут взять себе – еду, постель и даже женщин. Брайсу постоянно приходилось улаживать стычки, а служанки старались не выходить из кухни.
Лорда Синвелина все происходящее забавляло, и он ни разу не вмешался в распри. Брайс понял, что валлиец считает это его обязанностью, и делал все возможное, чтобы два отряда не соприкасались. Хорошо бы Синвелин со своими людьми поскорее уехал, думал Брайс, так как в кладовых почти не осталось еды.
Брайс старался по возможности избегать Рианон, но не мог не замечать, что общество лорда Синвелина ей уже не так приятно, как это было в гостях у лорда Милвуара. Казалось бы, все должно быть иначе – ведь она рядом с человеком, которого любит.
Если любит.
Леди Рианон была необыкновенно живой и интересной женщиной. Хозяйка замка из нее получилась бы отменная. Она легко мирилась с неудобствами, была терпелива, не жаловалась на погоду, с удовольствием ела то, что ей подавали, и приветливо обращалась к слугам. Проигрывая в шахматы лорду Синвелину, она не огорчалась, а Брайс с трудом держался от нее подальше, притягиваемый ее прелестной улыбкой.
Как понять ее поведение? Действительно ли она добрая и терпеливая или просто притворяется такой? Нравится ли ей лорд Синвелин, или редкие проявления неудовольствия и натянутости происходят от усталости и желания уехать из Эннед-Бейча в более роскошный замок Каер-Коч?
Она вполне могла оказаться бесстыдной искусительницей. Ведь заманила же она его в темный угол двора в замке лорда Милвуара. Судя по всему, лорд Синвелин проводит ночи с ней в башне, хотя в первый день она с негодованием отвергла это предположение. Точно этого Брайс не знал, так; как уходил спать на конюшню задолго до того, как эта парочка покидала зал. Ему без конца мерещились их нежные объятия, как ни старался он отделаться от этих видений.
Казалось, он достаточно всего насмотрелся, чтобы увиденное отвратило его от Рианон. Но если бы она пришла к нему и сказала, что желает его, он, не колеблясь ни минуты, принял бы ее любовь.
Ее любовь. Он, должно быть, сошел с ума. Глупо даже представить, что он ей хотя бы нравится. Ему нечего предложить столь знатной даме: ни дома, ни состояния, ни власти, ни титула.
Да и как он может соперничать с Синвелином ап Хайуэлом?
