Патриция Кемден - Роковые поцелуи
– Ради Бога, Д'Аже…
– Ради меня, мадьярка, – сказал граф и закрыл ей рот поцелуем.
Это был крепкий, долгий поцелуй. Его язык проник в ее рот, а губы жадно впились в ее губы. Она хотела сопротивляться, бороться с ним, но вместо этого ее руки обвили его шею, а пальцы погрузились в его волосы, еще крепче прижимая его губы к своим.
Она завладела его языком. Ее тело наполнило странное чувство, оно становилось все жарче, все горячей. Она прижалась к Ахиллу, словно пытаясь вобрать в себя все его тепло и то обещание, которое скрывало в себе его тело.
Он громко застонал. Его руки еще крепче сжали ее в объятиях. Конь перешел на шаг. Они качались в седле, то поднимаясь, то опускаясь, и ритм их тел напоминал замысловатый эротический танец. Он нежно укусил ее нижнюю губу.
– Элеонора, – прошептал он, проводя открытыми губами вдоль ее подбородка. Ее голова откинулась назад, глаза закрылись сами собой, а дыхание стало быстрым, неровным. Он целовал ее шею и нежную кожу под подбородком, его поцелуи согревали кровь, как бренди, нагретое над огнем.
– Ахилл, – прошептала она и медленно открыла глаза. Она пропустила пряди его волос сквозь пальцы, наблюдая, как они трепещут на ветру. Кончиком пальца она провела по его лицу, обводя каждую черточку и удивляясь, действительно ли это было то лицо, что на протяжении веков олицетворяло собой тьму, или она просто читала на нем то, что хотела увидеть. Если бы она не знала его так хорошо, она подумала бы, что второго такого нет на всем свете.
Он улыбнулся медленной, чувственной улыбкой.
– Я не нахожу вас банальной, моя графиня. И мне это приятно.
– Банальной. Вы хотите сказать, что не находите меня невинной? – Ей следовало обидеться, но вместо этого она рассмеялась. – Я женщина, месье Д'Ажене. Лишь недоразвитые взрослые могут быть невинными. Невинность больше подходит детям.
Его взгляд на мгновение оставил ее и устремился куда-то вдаль.
– Не всем детям.
За этим лицом она вдруг увидела взгляд человека, который когда-то был ребенком. Несчастливое детство? Она выпрямилась, по-прежнему сидя перед ним. Ее мысли разбегались, разлившееся по ее телу тепло, как бренди, опьянило ее, затуманив мозг.
– Простите меня, – сказала она, упершись ему в грудь рукой, чтобы держаться. Сквозь рубашку она почувствовала его стальные мышцы. – Я не хотела вызвать неприятные воспоминания.
Его взгляд вернулся к ней.
– Вы вызываете во мне только приятные воспоминания, – сказал он. – Очень приятные.
Его тон стал шутливым, но она не нашлась что ответить. Теперь она окинула взглядом бескрайние поля. Воспоминания, которые она оставит ему, будут далеко не приятными… после Вены.
Он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.
– Зачем вы приехали сюда, Элеонора София Юлиана, графиня Баттяни?
– Возможно, чтобы соблазнить вас.
– Возможно, я бы и поверил вам, если бы не сегодняшняя встреча.
Она опустила взгляд.
– Маркиза Дюпейре – сестра моей матери. Моя бабушка была замужем дважды, сначала за французом, потом за венгром.
– Вы рассказываете мне стратегию, мадам. А я спрашиваю о цели вашей стратегии.
– Вы говорите так, будто я Фридрих Прусский, пытающийся завоевать Силезию.
– Такой отважный и хитрый человек, как Фридрих, кого угодно приведет в замешательство – как и дочь наполовину француженки и венгра.
– Отважный и хитрый? Я бы, наверное, предпочла, чтобы меня называли банальной.
К нему вернулась его загадочная улыбка. Он коснулся ее губ быстрым, кружащим голову поцелуем.
– Нет, мадам, я так не думаю.
Конь дошел до вершины последнего холма, и прежде чем начать спуск к замку Дюпейре, Д'Ажене направил его в тень растущего поблизости дерева. Он опять поцеловал ее крепким, долгим поцелуем, похожим на нескончаемый водоворот.
Он поднял голову и сказал:
– Пусть будет, как вы хотите. Одна стратегия. А цель я узнаю довольно скоро.
И, не предупреждая, он спешился и принялся поправлять стремена.
– Широн послушается вас. Он любит умелых наездников. Можете не беспокоиться, конюх не заметит, что у вас другой конь, – сказал он, закончив.
– Я не беспокоюсь, месье Д'Ажене. Нетрудно догадаться, что не многие осмелятся что-либо заметить, когда дело касается вас. – Конь закивал и начал гарцевать, припадая на одну сторону, пока Элеонора не успокоила его умелым движением. – Ваш конь достоин мадьярки.
– Он достоин солдата, мадам.
– Вы называете меня солдатом. Значит, вы считаете, что моя голова полна военных хитростей?
– Я называю вас женщиной. Конечно, ваша голова полна военных хитростей. В том и состоит игра, чтобы раскрывать их одну за другой… – Он помолчал и погладил ее лодыжку над ботинком, поднимаясь выше и лаская икру. – То, как тело любимой раскрывается от жара…
– На вас подействовал жар сегодняшнего дня, месье, – быстро оборвала она его и пришпорила коня. Отъехав на безопасное расстояние, она обернулась через плечо и крикнула:
– Постарайтесь не путать «способную» ученицу с «увлеченной»!
– Я никогда ничего не путаю, мадам. Абсолютно ничего.
Элеонора вернулась в конюшни и быстро спешилась. Она заметила понимающий взгляд конюха и молча выругалась, сохранив, однако, непроницаемое выражение лица.
«Стратегия, военные хитрости», – произнесенные Д'Ажене слова эхом отозвались у нее в голове. Теперь у нее был новый враг. Ей следовало выработать стратегию, чтобы бороться с ним, с предателем, в которого превратилось ее собственное тело.
Она больно закусила губу, чтобы избавиться от воспоминаний о его поцелуях. Она поспешила через залы и салоны, едва заметными кивками отвечая на приветствия других гостей. Они смотрели ей вслед – странная графиня-иностранка, чуть ли не бегущая через замок в амазонке.
Она добежала до своих покоев, распахнула дверь и позвонила служанке. Девушка торопливо помогла ей переодеться в обычное свободное утреннее платье из простого льна.
– Пудры не нужно, Мартина, – сказала Элеонора, когда служанка принялась укладывать ее волосы. – Мне надо… – Она запнулась, не в силах подобрать слов. – Мне надо… – Ее взгляд быстро обежал комнату, остановившись на аккуратной стопке бумаги на письменном столе. Это были ноты, которые она оставила в музыкальном салоне. – …Поупражняться. Мне надо поупражняться.
Мартина нахмурилась.
– Возможно, мадам захочет отдохнуть, прежде чем…
– Нет! – резко оборвала Элеонора. – Спасибо за заботу, но та роль, которую мне предстоит сыграть, оказалась намного сложнее, чем я ожидала. – Она поняла, что проговорилась. – Я хотела сказать, отрывок, отрывок, который мне предстоит сыграть.
