Мэрилайл Роджерс - Недоверчивые сердца
Гаррик уловил ее движение и улыбнулся. До чего же женщины любят привлекать внимание к новому платью! Он, конечно, заметил перемену наряда, но решил не смущать девушку разговорами на подобную тему — граф молча принял это за обнадеживающий признак изменения намерений. Особенно важно то, что она пошла в часовню в мирской одежде! Он не желал объяснять себе, почему для него это важно, — просто решил, что непременно позаботится о ее благополучии, так как вскоре она станет его родственницей.
Когда они вышли из узкого грязного переулка, Гаррик заговорил о погоде, о надежности стен крепости — о том, что не требовало ответа, и Несса это оценила. Чем ближе они подходили к входу в крепость, где горели факелы, тем сильнее нарастал страх. Идя с опущенной головой, как будто ей резали глаза метавшиеся языки пламени, она из-под опущенных ресниц наблюдала и молилась, чтобы привратники никак не отреагировали на смену ее наряда.
— Милорд, мы не ожидали, что вы вернетесь сегодня, — сказал Гарольд, пока другой стражник открывал ворота. Гаррик посмотрел наверх.
— Мы вернулись раньше и зашли в таверну. Мои люди там и переночуют, потому что я сомневаюсь, что они в состоянии держаться на ногах. — Гаррик был рад случаю объяснить Нессе, почему он оказался один в таком месте.
Стражники засмеялись, и Несса с облегчением вздохнула. Но тут она наконец-то подняла голову и посмотрела на молодого стражника, стоявшего у двери. Стражник криво усмехнулся, очевидно, он нашел объяснение столь внезапной перемене, ведь женщина вышла из замка как монашка, а вернулась разряженная и под руку с графом! Несса чуть не застонала. Слух о переодевании разнесется по замку, как огонь по сухой траве. Приложив свободную руку к губам, она отчаянно молилась, чтобы слухи не дошли до графа до начала утренней церемонии помолвки.
Гаррик, с неодобрением отметивший ухмылку привратника, тут же подумал: «Если эта женщина отказалась от намерения вступить в орден, ей нужно получше ознакомиться с правилами поведения родовитых дам. Не выходить вечером без эскорта — основное из правил: им нельзя пренебрегать ни в коем случае. И не следует распущенные волосы открывать постороннему взгляду. Кто-то должен ей об этом сказать. Только не я, разумеется». При этой мысли на губах графа появилась язвительная улыбка. Вряд ли он обладает умением наставлять наивных девушек. К тому же малейший упрек с его стороны вызывает в ней взрыв темперамента. Нет, за это должен взяться кто-то другой, но кто? Ее подружка-послушница — такая же неискушенная девушка, как она, а к королеве или к Алерии он не мог обратиться.
Граф отложил принятие решения до того момента, когда благополучно доставит Нессу в башню. Хорошо еще, что он ее встретил… Но как привратники могли позволить ей выйти за ворота и бродить в одиночестве? И что пришло в голову молодому стражнику, когда он увидел их вместе? Вот он сейчас проводит Нессу и вернется… И выбьет дурь из головы ухмыляющегося мерзавца.
Ворота закрылись; Нессе показалось, что лежащий перед ними двор будет тянуться бесконечно. Она судорожно искала тему для разговора во внезапно наступившей тишине. Она была на грани разоблачения, а это создавало серьезную угрозу для молодоженов. Некстати вспомнилось, как она спорила с графом о своем долге обеспечить счастье Алерии. И она сказала первое, что пришло на ум:
— Вы хорошо знаете Священное Писание. Я изумилась, когда вы без запинки процитировали Библию.
— Ничего странного, ведь я воспитывался в доме Генриха. Он любил учиться мудрости у греческих авторов.
Несса знала об этом парадоксе: король Генрих был так полон энергии, что не мог усидеть на месте — и в то же время любил читать. Монарх был прекрасно образованным человеком, но Несса не верила, что он мог увлечь своим примером других.
— Ричард — его сын, — отважилась возразить она, — и я знаю, что он сочиняет стихи в духе французских менестрелей, но я не слышала, чтобы кто-нибудь говорил, что он знаком с Библией.
Гаррик улыбнулся и объяснил:
— Ричарда вырастила мать, а не отец, поэтому у него — ее вкусы.
Несса знала, что граф прав, поэтому напала с другой стороны:
— Джон провел с матерью так мало времени, что она едва ли узнает его в толпе, но никто еще не сообщал, что он изучает Священное Писание.
Гаррик едва не рассмеялся. У нее на все готов ответ, она быстро находит изъян в его рассуждениях. Графу это понравилось, он не любил льстивых мужчин и корыстных женщин, всегда готовых соглашаться с любым замечанием, лишь бы снискать благосклонность сильных мира сего.
— К отчаянию отца, Джон не прочел ни единого слова. Мы, приемные сыновья короля, больше уважали его желание дать нам образование. Вот Джеффри — тот разделял мою любовь к учению.
— Джеффри изучал Библию? — Несса так удивилась, что даже остановилась. Она встречалась с Джеффри незадолго до его смерти, слышала воспоминания любящей матери — он никогда не проявлял подобного интереса.
Маленькая ручка соскользнула с руки Гаррика, и он повернулся к Нессе; яркий свет факелов у ворот очерчивал гибкую фигурку. Граф догадался, что произошло непонимание, и, засмеявшись, сказал:
— Не Элеонорин Джеффри, а побочный Генриха.
Ах, правда, какая глупая ошибка… Несса прижала ладони к разгоревшимся от смущения щекам. Он имел в виду старшего сына Генриха, незаконного.
Гаррик положил ее руку на прежнее место, и они продолжили путь.
— Этот Джеффри — мой названый брат и истинный друг.
Несса с удивлением поглядывала на собеседника. Он так чудесно засмеялся — без всякой язвительности — и тут же разъяснил ошибку, вместо того чтобы поиздеваться. Наверное, он не многим открывается с этой стороны. В ней крепла уверенносгь, что его ледяная броня служит для защиты — только для защиты, и теперь она начинала понимать человека, которого поначалу отвергала.
— Джеффри был весьма сведущ в вопросах религии, — продолжал Гаррик, с улыбкой поглядывая на девушку. — И он делился со мной своими знаниями и книгами.
Несса кивнула, и ее кудри разметались по плечам. Она знала: друг Гаррика был епископом в Линкольне, но в какой-то момент усомнился в своем призвании, отказался от высокого сана и не стал вступать в орден. Тогда король сделал его своим канцлером.
Немного помолчав, Несса спросила:
— Вы изучали и греческие рукописи?
Гаррик посмотрел на нее — и словно попал в западню; она была само очарование, чудесное видение… Отблески огня факелов золотили рассыпавшиеся по плечам волосы, а глаза сейчас казались загадочными и зелеными, как шелк ее платья.
— В латинском переводе, — ответил граф. Он надеялся, что очарование этой девушки значит для него не больше, чем книги, которые ему пришлось изучать.
