Айрис Джоансен - Горький вкус времени
– Не глупите. Я такая же, какой была два года назад. – Жюльетта оторвала взгляд от Жан-Марка и посмотрела на Катрин. – Ты говорила, что выедешь из Парижа утром.
– У Жан-Марка с утра были дела, а поскольку он хотел переговорить с преподобной матерью, мы не…
– Зачем ему видеться с преподобной матерью? – Жюльетту охватила паника, и ее глаза устремились к Жан-Марку. – Вы ведь не забираете отсюда Катрин?
Жан-Марк всмотрелся в ее лицо.
– А если и так, разве для вас это имело бы значение? Жюльетта опустила глаза.
– Монахини говорят, Катрин – их лучшая ученица. Было бы жаль, если бы она не смогла остаться и научиться у них всему, чему можно.
– А вы разве не примерная ученица?
– Не такая, как Катрин.
– Потому что не стараешься. – Катрин лукаво улыбнулась. – Если бы ты слушала сестер, а не рассматривала их, прикидывая, как лучше их написать, ты бы училась гораздо лучше.
– Я слушаю, – ухмыльнулась Жюльетта. – Иногда. – Она посторонилась, чтобы Жан-Марк мог выйти из экипажа. – Вы забираете ее на Иль-дю-Лион?
– Замок на Иль-дю-Лионе закрыт. После смерти отца я счел неудобным для себя пребывание там. – Жан-Марк помог Катрин сойти с экипажа. – Я теперь провожу большую часть времени в Марселе и Париже.
– Тогда где будет Катрин…
– Он просто дразнит тебя, – быстро сказала Катрин. – Жан-Марк считает, что я должна оставаться в аббатстве, пока мне не сравняется восемнадцать…
Жюльетта почувствовала облегчение.
– Это хорошо. – Она поймала взгляд Жан-Марка на своем лице. – Для Катрин, разумеется.
– Разумеется, – негромким эхом откликнулся Жан-Марк.
– У тебя волосы намокнут. – Жюльетта натянула капюшон плаща на голову Катрин. – Ты ужинала? Сейчас все в зале едят. Ты еще успеешь к ним присоединиться.
– Мы проглотили огромный обед, прежде чем выехать из Парижа, – улыбнулась Катрин. – А почему ты здесь, во дворе? Наверное, писала и снова забыла поесть?
Жюльетта кивнула:
– Я не голодна.
– Если вы были так поглощены живописью, то как оказались во дворе к нашему приезду? – спросил Жан-Марк с насмешливой улыбкой. – Вы, случаем, не дожидались ли Катрин?
– Нет, конечно, нет! – Жюльетта вздернула подбородок и с вызовом посмотрела на него. – Я не настолько глупа, чтобы болтаться на этом холоде. Я просто проходила мимо и увидела подъезжавший экипаж.
– Как нам посчастливилось! – Жан-Марк подал знак лакею. – Достаньте из экипажа корзину с фруктами. Хотя мадемуазель и не голодна, возможно, позднее она будет в состоянии проглотить яблоко или грушу.
– Возможно. – Жюльетта повернулась к Катрин:
– Прощайся, и пойдем. Здесь для тебя слишком холодно.
Катрин кивнула и робко обратилась к Жан-Марку:
– Вы были так добры, пригласив меня на Рождество, Жан-Марк. Я получила огромное удовольствие.
– Вам легко угодить. В последние несколько лет я был не слишком внимательным опекуном.
– Что вы, вы так заботились обо мне! Я ведь знала, что вы заняты, – засияла нежной улыбкой Катрин. – И я счастлива здесь, в аббатстве.
– Даже если бы все обстояло иначе, сомневаюсь, что вы сказали бы мне об этом. – Жан-Марк принял от лакея большую закрытую соломенную корзину. – Но я уверен, что преподобная мать не пощадит мои чувства. Она разбранит меня за невнимание и честно скажет, насколько вы довольны своим пребыванием здесь.
– Катрин никогда не лжет! – яростно запротестовала Жюльетта. – Она лучше промолчит.
– Я не наговариваю на Катрин. – Жан-Марк заглянул в сверкающие глаза Жюльетты, и на его лице появилось странное выражение. – И если она счастлива здесь, то, я полагаю, благодаря вам. – Он передал корзину Катрин. – Если я останусь в Париже, то снова пошлю за вами на Пасху. А теперь бегите. Жюльетта права. На этом ветру отчаянный холод.
– До свидания, Жан-Марк! – Катрин заспешила через двор под прикрытие аркады. – Поторопись, Жюльетта. Мне надо столько рассказать тебе. Жан-Марк позволил мне как-то вечером принимать гостей и купил восхитительное голубое платье.
– Иду. – Жюльетта направилась вслед за подругой.
– Подождите.
Жюльетта замерла, когда Жан-Марк дотронулся до ее руки. Его прикосновение вызвало слабость.
– Меня ждет Катрин.
– Я задержу вас всего на минуту. – Снег падал густыми хлопьями, закрывая их от глаз Катрин. Звездочки-снежинки запутывались в густых темных волосах Жан-Марка и поблескивали на его черном плаще. Он пристально смотрел на Жюльетту. – Как обычно, вы разбудили мое любопытство. Видите ли, я не верю, что вы случайно оказались здесь в момент нашего приезда.
Жюльетта облизнула губы.
– Не верите?
– По-моему, вы простояли здесь почти всю вторую половину дня в ожидании приезда Катрин. – Жан-Марк сжал ее тонкие пальцы. – У вас руки ледяные. Где ваши перчатки? Вы что, совсем ничего не соображаете?
От его теплого сильного пожатия по телу Жюльетты разлился тревожный жар, ощущение было каким-то… желанным. Девушка попыталась вырвать руки.
– Я не замерзла. Я… люблю снег. Я изучаю его, чтобы писать.
– Жюльетта! – позвала Катрин из-за кружащегося водоворота снежинок.
– А теперь мне надо идти.
– Сейчас. – Руки Жан-Марка крепче сжали ее ладони. – Вы так же счастливы в аббатстве, как и Катрин?
– Одно место или другое… По-моему… – Жюльетта встретилась глазами с неодолимым взглядом Жан-Марка и нервно кивнула:
– Да.
– Неужели так трудна было признаться? – На смуглом лице Жан-Марка неожиданно блеснула улыбка. – Счастье не исчезнет, если вы скажете о нем.
– Разве? – Жюльетта с усилием улыбнулась. – Ну, конечно, нет.
– Катрин говорила, что вы не получали вестей от королевы со времени своего приезда сюда.
– Я ничего и не ждала от нее, никакой весточки, – быстро ответила Жюльетта. – Королева всегда слишком занята, чтобы еще и обо мне помнить.
– У бабочек очень короткая память, – слегка улыбнулся Жан-Марк.
– Неважно, даже если она меня и забыла. – Жюльетта выдернула свои руки из крепких пальцев Жан-Марка и попятилась. – Я счастлива в аббатстве и благодарю вас за то, что вы уговорили королеву отправить меня сюда.
– Я вижу, в отличие от Катрин вы не делаете ошибки, восхваляя мою доброту.
– Я знаю, вы хотели поместить меня сюда, чтобы я защищала Катрин.
– Вы так считаете? Жюльетта серьезно кивнула.
– Я не подвела вас.
– Что ж, в таком случае нам с Катрин повезло обоим. А вам никогда не приходило в голову, что у меня могли быть на то и другие причины?
Жюльетта отвела глаза.
– Нет.
– И вы не собираетесь узнать, были они или нет?