Алексаднр Дюма - Альбина
Подобные споры и рассуждения молодых людей продолжались и во время прогулки в эппштейнском лесу. Друзья не замечали, как летели часы, и не торопились домой, где ожидала их одна важная новость.
— Давно, давно пора! — сказал Джонатан, когда Эверард и Роземонда возвратились домой и вошли в комнату. — Эверард, я получил письмо от вашего отца из Франкфурта. Прочитайте его; речь идет о вас.
Эверард дрожащею рукою взял письмо и прочитал. Максимилиан писал Джонатану, что он навсегда останется в Вене и что с этих пор не увидят его более в замке.
«Скажите моему сыну, Эверарду, — добавлял он, — что я отдаю в его распоряжение замок и четвертую часть доходов. Эверард не должен оставлять замка; я запрещаю ему видеться со мною. С этим только условием я позволяю ему быть хозяином в моих владениях. Я сделаю все, что он захочет, лишь бы он не являлся там, где буду я. Я не буду требовать от него никакого отчета, но и он не должен вмешиваться в мои дела. Для взаимного счастья мы будем чужды друг другу. Вот моя воля, и горе ему, если он ослушается меня».
Прочитав это письмо, Эверард опустил голову на грудь; казалось, он был вместе и весел и печален.
— Что с вами? — спросила Роземонда.
— Роземонда, — сказал он, — Богу угодно, чтобы я остался здесь.
XV
Спустя три года после смерти Гаспара, в одно меланхолическое сентябрьское утро у опушки эппштейнского леса, там, где развертывался свежий зеленеющий луг, сидел на дерновой скамье молодой человек, который держал на коленях бумагу и рисовал на ней кряж старого дуба.
Он часто прерывал свою работу, устремляя беспокойный взор в ту сторону, где расстилалась лужайка. Казалось, он ожидал кого-то, но никто не являлся.
Прошло около часа, когда на одном конце луга показалась молодая девушка. Художник встал со своего места и пошел навстречу. Художник был Эверард, девушка — Роземонда. Эверард был одет в простой и живописный костюм; в его приятном лице выражалась глубокая грусть.
— Здравствуй, Эверард, — сказала Роземонда, и они сели на дерновую скамью.
— Вот, Роземонда, — сказал Эверард, показывая ей свою работу, — я окончил этот рисунок, и благодаря вашим вчерашним советам он вышел очень недурен.
— Хорошо, но тень этой ветви придала бы больше эффекта, — заметила девушка и сделала карандашом несколько поправок.
— Как вы добры, Роземонда, как вы снисходительны к вашему беспонятному ученику! — сказал Эверард, поцеловав ее руку.
— Какой вы ребенок, — проговорила девушка. — Я могу гордиться, что возвращаю германскому дворянству одного из исторических его представителей, который был обречен на низкую долю. Сколько успехов в три года! Теперь что будут значить перед вами все мотыльки венского двора?
— Нет, — отвечал Эверард, — не от наук я ожидаю своего счастья, Роземонда; к чему крылья орлу, заключенному в клетку? С тех пор как я стал мыслить, я глубже чувствую тяжесть своей судьбы; и если бы я не находил отрады в вашем присутствии, я упрекнул бы вас за ваши уроки. Быть может, настанет время и мы будем оплакивать этот роковой дар, который я получил от вас.
— О! Я никогда не буду раскаиваться в том, что возвратила отечеству потомка одной из знаменитых германских фамилий.
— Я сын, забытый отцом! — сказал Эверард, грустно покачав головой. — Я никогда не буду знаменитым полководцем, как мой дядя; мне суждено быть героем разве какой-нибудь страшной легенды.
— Эверард, — сказала Роземонда, — у вас опять грустные идеи!
— Что делать! Я чувствую, что моя странная, загадочная судьба соединена с другим миром. Я тень, призрак, а не человек.
Эверард погрузился в размышления.
— Окончили ли вы историю тридцатилетней войны? — спросила Роземонда, прервав тягостное молчание.
— Да. Благодарю вас, Роземонда: вы раскрыли передо мною летописи минувших времен, ввели меня в неизвестный мне мир, и теперь моя жизнь как будто стала полнее. Роземонда, когда я произношу свои горькие жалобы на судьбу, не слушайте меня; я несправедлив к вам. Но верьте, в глубине сердца я люблю вас, как сестру, и почитаю, как свою мать.
— Эверард, — сказала Роземонда, приняв серьезный тон, — я знаю ваше прекрасное сердце, но порицаю ваши печальные идеи. Почему вы верите в судьбу, а не верите в Провидение? Вам недоставало умственного образования, но Провидению угодно было избрать меня вашею наставницею — и я исполнила свой долг. К чему же теперь ваше сомнение, ваша грусть?
— О! Я буду весел, Роземонда, покуда вы будете здесь.
Молодые люди подали друг другу руки и вместе пошли в домик егермейстера.
Из этого разговора Эверарда с Роземондою можно видеть, как протекала уединенная их жизнь в продолжение трех лет. Пустынник эппштейнского леса и монастырская пансионерка делились друг с другом своими заветными мыслями и чувствами. Одна только тайна оставалась в душе Эверарда — его загадочные видения. Эверард как будто боялся изменить жительнице священной могилы и только вполовину открывал Роземонде таинственные явления Альбины. Но, вероятно, тень умершей матери, беседовавшая с Эверардом таинственным языком природы, в это время смущала его сердце если не упреками, то по крайней мере, какими-нибудь жалобами. Мечтатель выходил из своего грота часто в глубокой меланхолии и, встретившись с Роземондою, заливался горькими слезами и печально намекал на свою страшную будущность. В такие дни не утешали его и речи Роземонды, которая, со своей стороны, с нежным участием сестры заботилась об образовании этого дикаря. История, география, рисование, музыка, языки французский и английский — все это было теперь знакомо Эверарду.
Ничего нет проще, как рассказать историю Эверарда и Роземонды в последние три года. Их жизнь была однообразна; что было вчера, то повторялось на другой день. Утром Эверард оставлял красную комнату, которая была любимым и единственным его приютом в замке, сходил в подземелье и молился на могиле своей матери. После молитвы он отправлялся в дом Джонатана, где ожидала его юная наставница. Молодые друзья проводили время в занятиях и прогулках. Вечер обыкновенно посвящался семейным удовольствиям; зимой все садились возле пылающего камина, а летом собирались у ворот хижины и любовались заходящим солнцем либо мерцанием загорающихся звезд. Джонатан или Роземонда иногда рассказывали какую-нибудь чудесную легенду. Часто Роземонда играла на клавесине или вместе с Эверардом читала интересную книгу.
Самая нежная привязанность соединяла эти два юные сердца. Эверард и Роземонда давно уже любили друг друга, но слово «люблю» никогда не вырывалось из их уст. Надо было ожидать какого-нибудь случая, который открыл бы им самим эти заветные чувства. Этот случай скоро представился.
