Вирджиния Браун - Дикое сердце
— Ублюдок! — злобно прошипела она первое, что пришло на ум, и его реакция потрясла ее.
Именно это слово слишком часто бросали ему в юности, и оно всколыхнуло в нем воспоминания детства. Эль Леон взорвался гневом. Железные пальцы больно стиснули руки Аманды, впиваясь в нежную кожу; он поднял ее в воздух и встряхнул как тряпичную куклу.
— Никогда, никогда не говори так со мной, Аманда Камерон! — прорычал он сквозь стиснутые зубы, и ее так испугала его ярость, что она даже не заметила ни того, что он обратился к ней по имени, ни того, что он говорил по-испански.
Аманда беспомощно кивнула, испуганно глядя на него.
— Нет, больше никогда, — хриплым шепотом согласилась она, едва ли понимая, что говорит, и почувствовала облегчение, только когда он вдруг резко отпустил ее.
Растирая плечи, уверенная, что завтра на них проступят синяки, Аманда смотрела на высокого мужчину, угрожающе нависающего над ней. Ее взгляд скользнул по этим золотистым глазам — таким знакомым, навязчиво знакомым, — и мысли в ее голове понеслись назад сквозь годы, пытаясь поймать неуловимые воспоминания. Обрывки памяти метались в ее голове, как листки бумаги на ветру, и она нахмурилась. Эти глаза — кошачьи глаза, которые могли светиться мальчишеским озорством и смехом, — теперь превратились в узкие щелочки, едва заметные на темно-бронзовой коже. Она долго стояла, глядя на него, и наконец-то поняла, кто это.
Глава 6
— Ты! — Вот все, что она могла сказать, тогда как время содрогнулось и замерло. Невысказанные слова застыли в воздухе. Ее синие глаза потемнели, как грозовое небо, когда она смотрела на него, не желая верить, но зная, что это правда. Это Рафаэль — человек, которого она так преданно защищала всего несколько часов назад, человек, из-за которого был убит его сводный брат. Человек, ставший хуаристом и бандитом, разыскиваемым мексиканским правительством. Нет, кричал разум Аманды, не Рафаэль! Не ее друг детства, мальчишка, тративший время на то, чтобы учить ее удить рыбу и скакать на лошади, лазать по деревьям и запускать огромного воздушного змея. Нет!
И все же это тот самый Рафаэль. О Боже! Брат ее убитого мужа держит ее пленницей в горах Мексики, и ее жизнь полностью в его руках.
— Как ты мог? — судорожно прошептала она, и ее глаза наполнились слезами. — Неужели ты так сильно ненавидел Фелипе, Рафаэль?
Рафаэль Леон ничего не сказал в свою защиту. Все, что он мог сказать, прозвучало бы как простая отговорка. В любом случае он считал ниже своего достоинства объяснять свои поступки женщине — пусть даже Аманде. Как она посмела спрашивать его о мотивах, когда сама вышла замуж за Фелипе по весьма сомнительной причине?
Рафаэль подозрительно прищурился, и холодная улыбка смягчила твердые линии его рта.
— Нет, chica, я не ненавидел его так сильно.
— И… и ты все время знал, кто я такая? — Она хотела услышать ответ, который уже был ей известен, из его уст, и ее слезы сменились гневом, когда Эль Леон произнес:
— Si. Я знал это с самого твоего приезда, Аманда. Внезапно рука Аманды взметнулась и ударила по его гладкой челюсти, оставив красные следы от пальцев. На короткое мгновение она испугалась, что он ударит ее в ответ, но потом поняла, что не ударит.
Рафаэль медленно поднял глаза, пристально посмотрев на нее, и Аманда удивилась, почему не смогла узнать его. Она должна была сразу вспомнить, как часто в детстве дразнила Рафаэля за его кошачьи глаза, но так и не вспомнила. Она видела только взрослого Рафаэля, опасного хуариста Эль Леона, который сумел обратить в бегство французских солдат.
— Тебе нравится играть в игры, правда? — с горечью бросила она. — Как кошка играет с мышкой! Уверена, ты немало посмеялся надо мной, Рафаэль, но ты все равно не знаешь, что со мной делать!
Широкие плечи приподнялись, когда он беспечно пожал ими.
— Твоя проблема гораздо серьезнее, Аманда. Я знаю, что собираюсь делать: ничего. Ты просто останешься здесь, пока Хуарес не возьмет власть и мы не сможем покинуть горы.
— Как ты можешь быть таким хладнокровным? Разве наша прошлая дружба ничего не значит для тебя? — крикнула она. Потом ее губы насмешливо скривились. — О! Я забыла — твой собственный брат ничего не значил для тебя, что уж говорить обо мне!
— Перестань, Аманда. — Он сказал только эти два слова, но в его ледяном тоне звучала такая угроза, что она все поняла. Он не потерпит никаких обвинений касательно Фелипе.
В комнате стало совсем темно; единственным источником света был огонь в очаге, и Аманда молча смотрела, как Эль Леон — нет, Рафаэль — помешивал тлеющие угли, пока они не превратились в ровно горящее пламя. Оранжевые отблески заплясали в его темных волосах, высветили бронзовое лицо.
Знакомые черты, с болью подумала она, лицо, которое когда-то было столь же дорогим, как лица ее родных. Как мог он измениться столь сильно за годы, что она не видела его? Никогда бы она не подумала, что Рафаэль вырастет в мужчину, способного убить собственного брата.
Эль Леон — лев, хищный зверь. Рафаэль Леон, переименовавший себя в Эль Леона, — безжалостный убийца. Это ей труднее всего принять. В горле Аманды стояли непролитые слезы, все внутри сжалось в тугой узел.
Прекрасно понимая ее смятение и волнение, Рафаэль молчал. Черт побери, неужели она так любила Фелипе? Значит, она солгала, что ее заставили выйти за него замуж, иначе бы не переживала так. Он смотрел на сложившуюся ситуацию с холодным цинизмом, сожалея, что стал причиной смерти Фелипе, но совершенно не желая винить себя в этом всю оставшуюся жизнь.
Рафаэль чуть повернулся и задумчиво посмотрел на Аманду. Интересно, сколько еще они будут вот так сидеть? Но тут раздался робкий стук в дверь — это Хуана вернулась убрать посуду. Когда она вошла и стала собирать со стола грязные тарелки, Аманда воспользовалась ее присутствием, чтобы скрыться в своей комнате.
Пробормотав извинения, она исчезла в маленькой спальне рядом с главной комнатой, каждую секунду ожидая, что вот сейчас раздастся суровый приказ вернуться. К счастью, он не прозвучал, и всего через несколько мгновений Аманда погасила лампу у кровати, давая понять, что легла спать.
Легкая улыбка приподняла уголки губ Рафаэля. Он стоял, оперевшись рукой на каминную доску, и смотрел в темноту ее комнаты. Сейчас не время задавать вопросы и требовать ответов. Она не скоро захочет говорить откровенно, а он не выносит лжи.
Еще долго после того, как Хуана ушла домой спать, Рафаэль сидел в компании полупустой бутылки бренди с полным стаканом в руке. Ну вот теперь она знает, кто он такой. Ему это в общем-то все равно, хотя, вероятно, было бы удобнее, если бы он мог узнать о ней больше до того, как она все поняла. Очевидно, теперь она не так честна, как прежде, хотя все так же упряма.
