Жюльетта Бенцони - Ожерелье Монтессумы
— Добрый вечер, господа! Я скоро освобожусь. Жерар проводит вас в мой кабинет, — добавил он, незаметным жестом подзывая к себе высокого молодого человека, которого Вобрен два или три года назад определил ему в помощники.
Англичанин до мозга костей, хотя и родился в Бордо, Жерар Кандели обладал той же сдержанной элегантностью, той же учтивостью и такой же фигурой, что и Бэйли. Он был высоким и худощавым, черный пиджак и брюки в полоску подчеркивали стройность его силуэта. Зная, с кем он имеет дело, Кандели проводил князя и его друга в кабинет самого Вобрена. Это была комната средних размеров с высоким потолком, где были собраны предметы мебели, гобелены и безделушки, некогда украшавшие известные замки. Молодой человек предложил им сесть.
— Что-нибудь выпить? Или господа предпочитают чай?
Альдо и Адальбер испытывали одинаковое отвращение к национальному английскому напитку, и оба выбрали коньяк.
— Но мы не хотели бы мешать господину Бэйли, — извинился Морозини. — Возможно, нам следовало его предупредить о нашем визите?
Молодой Жерар рассмеялся:
— Не беспокойтесь, князь! В какое бы время вы ни пришли, господин Бэйли обязательно бы оказался занят с человеком, выдающим себя за клиента, который под предлогом возможной покупки пытается что-нибудь у него выведать! И он уйдет с пустыми руками во всех смыслах этого слова.
— Значит, господин в магазине не собирается приобрести этот прекрасный образчик севрского фарфора?
— Это бы меня сильно удивило! Весь день одно и то же. В магазин заходит человек, выбирает тот или иной предмет, просит подробно о нем рассказать, внимательно его рассматривает, а между делом задает вопросы, которые ему самому кажутся хитрыми. Только они не имеют никакого отношения к антиквариату, а касаются лишь исчезновения господина Вобрена.
— Но почему же Бэйли им отвечает? — проворчал Адальбер. — Куда проще было бы просто выставить этих субчиков на улицу!
— Вы абсолютно правы, но… Мы не знаем заранее, не окажется ли в этой веренице подлинный знаток и любитель антиквариата. А вот и господин Бэйли!
— Покупка состоялась? — поинтересовался Альдо.
— Если бы! — Со вздохом пожилой англичанин опустился на великолепный табурет с ножками в виде буквы «X», обитый алой шелковой узорчатой тканью. — Этот господин, как и все остальные, желал узнать, нет ли у нас свежих новостей. Должен признать, что действовал он весьма ловко! Но наша прелестная ваза его не интересовала. Спасибо, Кандели, — поблагодарил он молодого человека, передавшего ему стакан с виски. — Пора, видимо, последить за собой, а то после того злополучного дня я стал злоупотреблять нашей национальной панацеей!
— Разве это не чай? — улыбнулся Морозини.
— В обычной жизни это именно чай, без сомнения… Но только не в тяжелые минуты. У вас есть новости, господа?
— О Вобрене — нет. Мы знаем только, что в лесу, неподалеку от Фонтенбло, в болоте была найдена его лакированная туфля. А в его доме происходит что-то странное. Дворецкий уволился, признавшись кухарке, что пропали некоторые вещи, и он не хочет нести за это ответственность. Он уехал, но куда? Мы подумали, что вы, возможно, знаете его адрес. Иными словами, где можно отыскать Сервона?
— Я прекрасно вас понял, но у него нет другого адреса, кроме улицы Лиль. С тех пор как они с господином Вобреном вместе вернулись с фронта, Сервон постоянно жил в особняке.
— Но где-то же живут его родные? — спросил Видаль-Пеликорн.
— Мне об этом ничего не известно, — ответил Бэйли, подумав минуту. — Вам надо спросить у Берты, кухарки. Женщина всегда знает больше, особенно если она живет с человеком в одном доме. Если же — а это совершенно невероятно — она все-таки ничего не сможет вам сказать, то все данные о прислуге находятся в рабочем кабинете или в спальне господина Вобрена. Вам же известно, как он ценил порядок! Полиция, скорее всего, уже провела обыск и собрала досье. Так что у комиссара должны быть необходимые сведения.
— Нужно поехать к нему и спросить об этом, — сказал Альдо, вставая.
Но на набережной Орфевр они потерпели неудачу. Дивизионного комиссара, как и инспектора Л скока, на месте не оказалось.
— Нам остается только завтра утром отправиться в булочную на улицу Лиль за круассанами! — подвел итог Альдо.
Поразмыслив, они решили, что Мари-Анжелин — это идеальная кандидатура для разговора с кухаркой Вобрена. Она всегда с блеском выполняла подобные поручения и к новому заданию отнеслась с энтузиазмом. Ровно в семь часов, едва рассвело, автомобиль марки «Тэлбот», взятый Альдо накануне напрокат, остановился в нескольких шагах от освещенного магазина. Фары погасли. Пассажиры автомобиля отлично видели все, что происходит в булочной. Булочница стояла за кассой, а молодая девушка обслуживала покупателей. Это была в основном прислуга, пришедшая купить главную составляющую первого французского завтрака. Булочная явно процветала. И в этом не было ничего удивительного, если прислушаться к запаху сливочного масла и свежего хлеба, витавшего над улицей. Друзьям пришлось ждать еще около четверти часа, как вдруг Альдо воскликнул:— Вот она! Это Берта Пуарье!
Мари-Анжелин торопливо направилась к булочной. Судя по всему, кухарка Вобрена была в округе знаменитостью. Ее поторопились обслужить, а разговор с булочницей только подтвердил, что владельцы магазина с сочувствием относились к неприятностям, выпавшим на долю их постоянной покупательницы. Когда Берта наконец вышла, неся корзину, в которой горой лежал большой бумажный пакет, Мари-Анжелин подошла к ней.
— Это вы госпожа Берта Пуарье? — спросила она. План-Крепен говорила негромко, но кухарка, только что выудившая из корзинки теплый круассан с намерением откусить его, подскочила и посмотрела на нее круглыми глазами:
— Да, это я…
— Простите меня за то, что я подошла к вам на улице, но у меня не было другого выхода. Я мадемуазель дю План-Крепен, кузина князя Морозини. Он попросил меня узнать, известен ли вам адрес Люсьена Сервона.
Берта успокоилась, положила круассан в корзину и скрестила руки на животе.
— Его адрес? Но, госпожа, он уже много лет живет на улице Лиль!
— Но куда же Сервон направился после того, как уволился с работы? Он вам не говорил?
— Разумеется, я его об этом спросила. Должна же я дать ему знать, когда хозяин вернется. Но Сервон сказал, что сообщит о себе господину Бэйли. А ему необходимо срочно уехать, и ничего больше он мне не скажет! Вид у него, честно говоря, был испуганный. Он еще добавил, что и мне следует поступить так же…
