Виктория Холт - Изменница
И снова я с удивлением поняла, что рассказываю ему все.
Жерар д'Обинье слушал очень внимательно. И я, всегда такая сдержанная, поведала ему о своем замечательном отце, убитом на дуэли, как с тех пор мы безмятежно живем в провинции, как я вышла замуж за друга детства, сделав то, чего все окружающие от меня ждали.
— А вы всегда поступаете так, как того от вас ожидают? — спросил он.
— Да… наверное.
— Это должно очень устраивать всех окружающих, но главное, это и вас вполне устраивает, ведь так?
— Ну, пока все складывалось очень хорошо и удачно для меня, — ответила я.
Жерар, подняв брови, улыбнулся мне со значением, которого я не уловила, но смутно почувствовала, что это и к лучшему.
— А вы? — спросила я. — Вы-то сами?
— О, как и вы, я, без сомнения, делаю именно то, чего от меня ожидают. Увы, от меня не всегда ожидают хороших поступков.
— А где ваш дом? В какой части Франции?
— Я живу в провинции. Небольшое местечко недалеко от Парижа. Но большую часть времени я провожу в Париже, главным образом при дворе.
— Вы служите королю?
— Мы, французские придворные, не столько служим королю, сколько его любовнице. Эта дама — госпожа для всех нас… Этим я хочу подчеркнуть, что мы должны потакать всем ее прихотям, если хотим сохранить свое положение, конечно, это не значит, что нам приходится удовлетворять ее как женщину. Короля ей достаточно, хотя она, без сомнения, так же похотлива, как и ваша Джесси.
— Кто эта дама?
— Жанна Антуанетта Пуасон, более известная как маркиза де Помпадур, ответил Жерар д'Обинье с заметной горечью, которую я тотчас уловила.
— Я вижу, вы не очень-то любите эту даму.
— Она никому не нравится, но против нее не так просто идти.
— Я поражена. Мне не показалось, что вы настолько покорны, чтобы кому-то повиноваться, тому, кого вы не любите.
— Мне приходится прилагать значительные усилия, чтобы удержать свое положение при дворе. Мне бы не хотелось, чтобы мне мешали жить той жизнью, которая мне наиболее приятна.
— Жизнью придворного, вы хотите сказать.
— Делами страны, — с улыбкой ответил он.
— Вы так осторожны.
— Да, когда это необходимо. Но по натуре я люблю рисковать.
— Я надеюсь, вы не азартный игрок, — сказала я и вдруг представила себе отца, когда его, смертельно раненного, внесли в дом.
Жерар д'Обинье накрыл мою руку своей.
— А вы, кажется, всерьез заинтересовались моей личностью? — произнес он.
— Нет, конечно, нет. Это не мое дело, — сказала я. — А вы здесь с дипломатической миссией?
— Я в Англии, — сказал он, — потому что, возможно, пройдет немало времени, прежде чем мне представится возможность побывать здесь вновь. Если между нашими странами начнется война…
— Война!
— Вы же знаете, она уже разгорается. Обстановка очень напряженная.
— Какая война?
— Возможно, этого и не произойдет. Но Фридрих Прусский настроен очень агрессивно, а Мария Терезия Австрийская мечтает отобрать у него Силезию.
— Но как это касается нас… вашу страну и мою?
— Мы, французы, дружественно настроены к Марии Терезии, а ваш король Георг — он больше немец, нежели англичанин. Не сомневайтесь, он выступит на стороне Фридриха. Таким образом, мы вступим в войну и наши страны станут врагами.
— Я думаю, вы здесь с каким-то секретным поручением, — сказала я.
— О, наконец-то я пробудил ваш интерес.
— Но вы ведь… здесь с секретной миссией?
— Мне хочется сказать «да», чтобы вы думали, какой я загадочный, какой интересный.
— Но это не так.
— Как вы считаете, сказал бы я вам, если бы это было так? — Жерар резко переменил тему. — Вам надо будет приехать сюда послезавтра. Я привезу вас.
— О, благодарю вас.
— Мы должны вместе подумать, как лучше уладить дело с подписями.
— Уж не думаете ли вы, что мои дела так же сложны, как и ваши?
— Именно так. Теперь вы видите, что мы оба втянуты в это дело. Одного поля ягоды… кажется, так говорят?
Так мы беседовали до тех пор, пока я не поняла, что прошло уже довольно много времени, и сказала, что нам пора ехать. Я хотела успеть домой до возвращения Джесси.
Я уселась рядом с ним, и мы поехали назад. Слушая стук копыт и сидя так близко к нему, что его бархатная куртка касалась моей руки, я поняла вдруг, что охвачена такими чувствами, каких никогда раньше не испытывала.
Мы условились, что послезавтра поедем в город и возьмем оформленное завещание. Оставалось решить проблему: необходимы подписи свидетелей. Я должна была обдумать и это.
— Не волнуйтесь, — сказал он, — я проберусь в дом с моим слугой. Было бы неразумно просить об этом кого-нибудь из прислуги в Эверсли-холле. Кто знает, ведь можно нарваться на шпиона Джесси.
Мы весело рассмеялись. В целом все это выглядело как забавная шутка. Жерар д'Обинье говорил заговорщицким тоном о конспирации, состряпал целую историю, полную интриг, злодейских замыслов со стороны Джесси и управляющего, которого он именовал ее возлюбленным. Так что мы от души веселились, делая самые дикие предположения подчеркнуто серьезным тоном. И очень быстро мы доехали до Эверсли.
— Послезавтра мы встретимся, чтобы ускользнуть в город за бумагами, прошептал Жерар.
Я кивнула.
— Я вновь увижу вас, а может, вы будете гулять около Эндерби или мне случится побывать завтра у Эверсли?
Я колебалась.
— Мне надо повидаться с дядей. Давайте увидимся завтра. Мы должны быть осторожны. Он приложил палец к губам и прошептал:
— Будьте осторожны. Враг может находиться рядом.
Мы оба расхохотались, и я почувствовала себя до нелепости счастливой, такого никогда раньше со мной не случалось.
Все мое поведение разительно отличалось от привычного, все стало иным. Мне надо было быть осторожной, но я только еще начинала познавать самое себя.
Мы не увиделись на следующий день. После того как мы расстались, это необычное чувство подъема улетучилось, и все происходящее с моим дядей уже не выглядело шуткой, такой, как мы рисовали по пути из города. В общем, это была довольно банальная история о старом человеке, увлекающемся женщиной гораздо моложе себя и попавшем в такую зависимость от нее, что он вынужден подкупами уговаривать ее остаться рядом.
Мне пришло в голову, что, наверное, я поступила крайне неосторожно, рассказывая так много человеку, которого я едва знаю. Но когда Жерар находился рядом, создавалось ощущение, что мы давным-давно знакомы. Я чувствовала такую общность… близость.
Оглядываясь назад, я понимаю, насколько неискушенной была, не сумев сразу разобраться в том, что случилось со мной.
