Пэм Розенталь - Почти джентльмен
Однако это оказалось труднее, чем он ожидал. В свое время она насолила большинству представителей высшего света. «Откуда в ней это неистребимое желание бороться со снобизмом, ханжеством и самодовольством?»
И все же его восхитила та живость ума, с которой она чинила препятствия своим жертвам. Он посмеялся, когда она рассказала, как ей удалось не пропустить того или иного джентльмена в клуб «Уайтс». В ход шли самые мелкие, на первый взгляд незначительные детали: жеманные манеры Смайт-Кокрана за обеденным столом; преклонение Рейкса перед Смайт-Кокраном; плохо вычищенные сапоги Крашоу.
– Гуталин Драмблстона? Надо будет спросить у моего лакея, слышал ли он о таком.
– Успокойтесь, милорд. Я могу вас заверить, что ваши сапоги начищены другим средством.
– Но как…
Он хотел спросить, откуда она узнала, каким гуталином пользуется лакей лорда Крашоу. Но вопрос повис в воздухе. Ее взгляд прошелся по его сапогам и заскользил выше, по ногам. Дэвид вспомнил, как вчера с такой же возмутительной откровенностью он сам рассматривал ее стройные ножки. Подобная дерзость превышала границы дозволенного. Даже проститутки не позволяли себе столь недвусмысленных взглядов.
– Вы грозный противник, мистер Марстон, – заметил он. – Отныне я буду скрывать от вас свои мелкие слабости и грешки.
Ее губы скривились в усмешке. Дэвид прочистил горло.
– Ну что ж, я думаю, мы можем ограничить наш список тремя личностями, не считая барона Банбери.
Она кивнула.
– Рейке, Смайт-Кокран…
– И наш любимец, лорд Крашоу, характер которого чернее его сапог.
Линсли нахмурился:
– Но здесь нам придется столкнуться с серьезной проблемой. Я хотел напрямую переговорить с этими джентльменами и выяснить, насколько сильно они вас ненавидят. Мне не составит труда встретиться с Рейксом и Смайт-Кокраном, однако Крашоу ни за что не примет меня у себя. И не захочет разговаривать со мной на светском сборище.
Дэвид не без гордости поведал Фебе о том, что он скупил на аукционе те земли, на которые зарился Крашоу. Она так внимательно его слушала, что он невольно выболтал больше, чем собирался. Феба узнала, что в настоящее время у него почти не осталось наличности и что ему придется экономить, живя в Лондоне (конечно, не настолько, чтобы отказаться от чистки сапог).
– И все же овчинка стоит выделки, – сказал Дэвид. – Теперь я уверен, что мои фермеры не сбегут из моего поместья.
– Это для вас так важно?
– Да. Я хочу, чтобы следующий урожай был таким же хорошим, как предыдущий. Жаль, что мне придется провести зиму в Лондоне. Это дорогое удовольствие.
– Тогда почему вы здесь?
– Вы сами знаете почему.
Феба посмотрела на его большие руки, лежавшие на письменном столе.
– Я вам очень признательна.
Она принялась складывать письма. Он накрыл ее руку своей, почувствовав обжигающее тепло ее пальцев.
– Подождите, – прошептала Феба.
Лорд убрал руку. Она вышла в фойе и что-то сказала слуге, потом вернулась в комнату и заперла двойные двери.
– Я сказала мистеру Симмсу, чтобы в ближайшие полчаса нас не беспокоили.
– А потом? Она улыбнулась:
– Потом нас обязательно побеспокоят.
Двери кабинета были выполнены по французской моде прошлого века: на панелях красовались витиеватые фруктово-цветочные узоры.
– Нам еще многое надо обсудить, – сказала Феба, ослабив узел галстука. – Но мне кажется, мы заслужили маленький перерыв.
Дэвид не стал возражать.
Феба быстро размотала с шеи длинную полоску льна, и галстук скользнул на персидский ковер, упав к ее ногам. Она подцепила его мыском сапога и отбросила в сторону, потом прислонилась к двери, ожидая, когда Дэвид подойдет поближе.
Линсли видел, как бьется пульс у нее на шее. Ему хотелось прижаться пахом к ее бедрам, но он сдержал этот порыв, осторожно нагнул голову и принялся водить губами и языком по изгибам и впадинкам ее тела. У него кружилась голова от ее пьянящего аромата.
Он расстегнул верхнюю пуговицу ее рубашки, схватил хрупкие плечи и уткнулся лицом в нежную ложбинку над ключицей. Феба тихо постанывала, млея в его объятиях.
Наконец его губы завладели ее губами.
Она задрожала и попыталась вырваться.
– Я не собиралась вас целовать, милорд.
– Я знаю, мистер Марстон. Но вы меня и не целуете. Это я целую вас.
– Я не собиралась это вам позволять.
– А я не собирался спрашивать у вас разрешения. Она опустила глаза.
– Возможно, – пробормотала она. – Но почему бы вам не взять больше? Возьмите… все.
– Я не любитель грубых удовольствий. Мне нравится предвкушать. Быть может, в следующий раз, когда у вас будет настроение, вы сами мне отдадитесь.
– Вы так терпеливы?
– Я уже не юноша. У меня есть преимущества зрелого возраста.
– Вас трудно назвать стариком, лорд Линсли. – Она опять оглядела его тело.
– Да, я не настолько стар, чтобы не поддаваться таким распутным взглядам. Я знаю: вы игрок, но не переоценивайте свою удачу, мистер Марстон. – Он посмотрел на часы, стоявшие на каминной полке. – У нас есть еще пятнадцать минут.
– Спасибо. Я думаю, мне понадобится это время, чтобы успокоиться и снова завязать галстук.
– Если я завяжу его сам, у нас будет время для очередного поцелуя.
– Нет. В другой раз. Мне еще нужно причесаться. Вы растрепали мои волосы.
Дэвид нежно провел большим пальцем по ее ушку. Феба откинула голову и тихо вздохнула, слегка приоткрыв рот.
– С растрепанными волосами вы похожи на маленького шалунишку, который стащил из кухни пирог и с ужасом ждет наказания.
– Пирог был очень вкусным.
Она облизнула губы и усмехнулась. Дэвид принялся завязывать на ней галстук.
– У меня такое чувство, как будто я прячу сокровище, – признался лорд. – Это грустно и вместе с тем приятно. Только я один знаю, где следует его искать.
– Когда вы уйдете, я исследую узел на галстуке, – прошептала Феба.
Он отступил назад, и она причесала свои кудрявые волосы.
– Да, спасибо, Симмс! – крикнула она, когда несколько минут спустя в дверь осторожно постучали.
Она открыла дверь, чтобы немного проветрить кабинет… а заодно дать знак лакею, что мистер Марстон остался живым после встречи со своим гостем.
– Итак, на чем мы с вами остановились? – быстро спросила она, опять закрывая дверь. – Ах да, мы решили, что моими врагами могут быть Рейкс, Смайт-Кокран и Крашоу. И еще Банбери. Но вам будет трудно договориться с Крашоу.
Удивительно, но Дэвид почувствовал просветление в голове.
– Кажется, я придумал, мистер Марстон.
За эту идею ему стоило поблагодарить Стоукса.
– В конце концов, – рассудил он, когда они снова сели за стол, – весь высший свет знает, как сильно я потратился на земельном аукционе. Ни для кого не будет открытием то, что я нуждаюсь в деньгах. А теперь скажите мне, что делает джентльмен, когда хочет быстро пополнить свою казну?
