Эмилия Остен - Версальская история
Арсен окинул взглядом поле боя. Четыре трупа, валявшиеся в нелепых позах, которые способна придать человеческому телу только смерть. Пятый негодяй жив. Он сипло дышал и силился привстать.
– Эй, приятель! – де Бланко склонился к нему. – Потерпи-ка немного, сейчас тебя подберут!
– Он безнадежен? – хладнокровно справился Арсен, не делая попытки проявить милосердие. Удивительный человек этот дворянин – печется о здоровье пострадавших грабителей!
Дориан распрямился и покачал головой.
– Нет. Вполне может встать на ноги. Так что давайте оставим его здесь, а сами уйдем. Поверьте, нам с вами ничего не угрожает, но мне бы не хотелось объясняться с ночной стражей. Больше всего на свете я мечтал бы очутиться дома…
Де Мелиньи испытывал такое же желание, однако не мог просто так развернуться и уйти.
– Вы ранены, – отметил он.
– Да? – поразился де Бланко, дотронулся до плеча и поморщился. – Действительно. Сказывается отсутствие постоянной практики.
Арсен принял решение.
– Мой дом неподалеку, слуги еще не спят. Идемте со мной, вам перевяжут раны, и я распоряжусь доставить вас домой в экипаже.
– Я не желаю быть для вас обузой, – выговорил Дориан. – Не стоит волноваться. Мой дом тоже довольно близко.
– Никакой обузы. – Возможно, и опрометчиво приводить домой раненого незнакомца, о котором неизвестно ничего, кроме имени, но дальше своих комнат Арсен его не пустит. Час поздний, Лоретта, наверное, уже легла, а дворянин быстро покинет особняк де Мелиньи. В конце концов, он, Арсен, будущий граф, у него есть совесть. – Это совсем рядом. Вы же сказали, что не хотите объясняться с ночным дозором? Слышите – сюда идут!
Повторять дважды не пришлось, потому что в конце улочки уже мелькали факелы и звучали взволнованные громкие голоса. К слову сказать, мирные обыватели даже из окон не выглянули, хотя драчуны порядочно шумели.
Мужчины почти бегом припустили в противоположную от стражников сторону. Дориан двигался свободно, незаметно было, чтобы он сильно пострадал. «Вот и отлично, значит, дело не затянется надолго», – подумал Арсен. Он сдержал шаг только у переулка, где находился особняк де Мелиньи.
– Кажется, за нами никто не идет? – спросил он, вслушиваясь. Дориан отрицательно покачал головой. В самом деле, опасаться преследования не стоило. В подобные конфликты обычно не вмешивались, разве что в числе убитых налетчиков обнаруживались чьи-то близкие родственники. Или же стражники постановляли, что имела место дуэль. – Вот и хорошо.
Пройдя по переулку, Арсен привычно отворил калитку, искусно замаскированную под обыкновенную нишу в стене – такие ниши сплошь и рядом встречались на узких улочках и предназначались для удобства пешеходов, которым часто доводилось пропускать то карету, то верхового.
– Вот теперь мы в любом случае в безопасности! – улыбнулся де Мелиньи. – Милости прошу в гости! Мы зайдем с черного хода, чтобы никого не побеспокоить, а потом я кликну слуг.
Дориан, пригнувшись, вошел в арку. Арсен притворил калитку. Наступила кромешная темнота.
– Не бойтесь, здесь темно, но пол ровный, ступеней нет, вы не споткнетесь! – Арсен невесомо коснулся плеча спутника. – Нужно сделать всего несколько шагов вперед, и мы снова выйдем на свет божий, если можно так сказать о лунной ночи.
Дориан последовал совету, и через какие-то секунды мужчины оказались в небольшом садике. На дорожку, посыпанную песком, ложились тени от деревьев. Ослепительно сияла луна, освещая великолепный особняк.
Они зашли в дом через черный ход и попали в кухню. У плиты суетилась миловидная толстушка лет тридцати-тридцати пяти. Она ахнула при появлении мужчин, но не слишком удивилась. Видимо, такие ночные возвращения хозяев здесь принимались как должное. Кухня подтверждала то, что это весьма зажиточный дом. Кажется, господин д’Орти не обычный дворянин. Так почему же он прогуливался ночью без эскорта? Дориан сделал попытку улыбнуться толстушке, однако губы отказывались слушаться. Наверное, его зловещий оскал испугал женщину.
– Добрый вечер, Жавотта! Разогревай ужин! – Арсен затворил дверь. – А прежде чем накормить нас, приготовь-ка воды. – И обернулся к Дориану. – Жавотта – наша любимая парижская домоправительница. Даже не знаю, что бы мы без нее делали.
Толстушка всплеснула руками.
– Ах, господин! Что с вами приключилось? Вы в крови! И вы, господин, тоже! – голос ее выдавал неподдельное беспокойство.
– Маленькая приятельская беседа! – засмеялся Арсен. Дориан, пытающийся в этот момент расстегнуть пряжку плаща, слишком сильно дернул плечом и скрипнул зубами от боли. – Можно подумать, ты удивлена, а?
Служанка улыбнулась:
– Вода готова, сейчас налью и вторую лохань. Плещитесь, я принесу вам чистую одежду. И подыщу что-нибудь господину.
– Дориан де Бланко, – отрекомендовался тот, воюя с упрямой пряжкой.
– Вы раздевайтесь и все свои вещи бросайте здесь. Выстираю, починю, заштопаю и отглажу. К тому часу, как проснетесь утречком, все будет готово.
– Но я не собираюсь оставаться до утра… – запротестовал виконт.
– Превосходная идея! – прервал Дориана Арсен. Этот человек нравился ему все больше, очевидно, что опасаться его не стоило. – Жавотта, скажи: госпожа спит?
– Вот еще! – служанка еле сдержала смешок. – Ждет вас, даже ужинать отказалась. Пойду, утешу ее, что вы вернулись живым и почти здоровым. Да еще и с гостем.
– Сделай одолжение! – прочувствованным тоном попросил Арсен.
Жавотта удалилась. Из-за дверей донесся плеск воды, льющейся из одной емкости в другую.
– Надеюсь, вы не против небольшого омовения? – Арсен, подмигнув виконту, начал раздеваться: от испачканной в грязи одежды хотелось избавиться как можно скорее. – Мы, право, оба сейчас просто красавцы, а к ужину нас ждет дама…
– Могло быть и хуже! – Критически скривив губы, Дориан рассматривал правое плечо. Оно мерзко ныло, но уже не кровоточило. Кинжал разрезал кожу и слегка задел мышцу. Кость и важные кровеносные артерии оказались целы.
– Да, вы легко отделались, – согласился Арсен. – Я полагал, что у вас с десяток таких отметин. Этих разбойников было пятеро, а вы – один.
– Ну и что? – Дориан с наслаждением растянулся в обширной лохани, заполненной ароматной водой. – Думаете, они хорошо дрались? Так, шпагами размахивали… А единственного, кто был по-настоящему опасен, обезоружили вы. Пистолетный выстрел смертоносен вне зависимости от личности стрелка. Времена рыцарства миновали. Сейчас любой смерд может пальнуть из пистолета, дворяне не брезгуют подсылать наемных убийц вместо того, чтобы бросить вызов и выйти на честный поединок. Запрет на дуэли пагубно сказывается на морали и нравственности.