Черил Холт - Под маской скромности
Он подошел к буфету, налил себе виски и выпил одним глотком. Налил еще порцию и снова выпил. Потом подошел к двери и запер ее на ключ.
Вернувшись на диван, он задул свечу.
– Николас! Что вы делаете?
– Вам нужен муж, Лидия, – заявил он. – С таким же успехом им могу стать я.
– Мне не нужен муж. Я не хочу мужа!
– Вам только кажется, что не хотите. Я помогу вам изменить свое мнение.
Чванный ублюдок! – бесилась Лидия. Мужчины обожают думать, что все они – великие любовники, что женщина прямо дождаться не может, когда он ее обслюнявит и покроет.
Без предупреждения и лишних слов Николас сжал Лидию в тесных объятиях, толкнул на диван и навалился сверху, и она едва сдержала содрогание. Он был крупным мужчиной, как ее отец, но его размеры не пугали ее. Лидия отлично умела контролировать ситуацию и внушать тревогу. Под конец Николас просто утонет в собственных страданиях.
Он повалил Лидию на подушки, и для вящей пользы она сделала вид, что сопротивляется.
– Лежи смирно! – велел Николас.
– Нет! – воскликнула она. – Не могу!
– Молчи, а то сюда ворвутся гости и увидят, что ты меня соблазнила.
Представив, что кто-то может решить, что это она его соблазнила, Лидия едва не захохотала в полный голос, но сдержалась, не желая затягивать дело. Однако сопротивляться продолжила, и борьба возбудила Николаса.
Он копошился с ее юбкой, задрал ее вверх, и Лидия напряглась, когда Николас запустил свои неуклюжие пальцы внутрь в ее панталоны. Лидия ненавидела ласки, но такова цена, которую придется заплатить за брак. Когда дело будет сделано, она скорее отрубит ему руку, чем позволит еще раз прикоснуться к себе там.
– Перестань! – взмолилась она.
– Нет, я должен это сделать.
– Я не могу этого выносить!
– У тебя нет выбора, Лидия. Я охвачен страстью.
– Я не понимаю, чего ты хочешь, – притворно захныкала она. – Что ты пытаешься сделать?
Он спустил с себя брюки и прижался к Лидии, раздвинув ей ноги. Член оказался прямо по центру, но весьма далеко оттого места, где ему положено быть, и Лидии ужасно захотелось хорошенько тряхнуть Николаса. Этот мерзавец когда-нибудь имел женщину?! Или он настолько пьян, что не может отыскать дорогу?
Наконец Николас попал куда нужно, но, сколько ни тыкался в бедра Лидии, никак не мог войти в нее. Его мужское достоинство было слишком мягким, и Лидия обозлилась. Если он остановится посреди изнасилования, чего она добьется?
– Господи, женщина, – пожаловался Николас. – Ты сухая, как старая карга. Расслабься, а?
– Не могу! Я задыхаюсь!
Николас повозился с ее платьем и сдернул вниз лиф, обнажив плоскую грудь. Он гладил и больно дергал соски, но Лидия не обращала на это внимания. Чем больнее будет сейчас, тем более жестоко она ему отплатит – когда он меньше всего будет этого ожидать.
– У тебя сиськи, как у мальчишки, – пробурчал Николас.
– Хватит мучить меня! Мне это не нравится!
– Понравится.
– Никогда! Мне никогда не понравится!
Как ни мял Николас ее груди, возня с ними совершила небольшое волшебство с его пенисом. Он все же напрягся, и Николас вошел в Лидию. Она изогнулась и вскрикнула, как и положено девственнице, и Николас закрыл ей рот ладонью.
– Тихо! Тебя услышат!
– О-о, только бы нас никто не увидел вот так!
Теперь Николас двигался всерьез, но спиртное приглушило его возможности и не давало достичь завершения. Лидия ощущала себя в аду совокупления, прижатая его телом, и задыхалась от его зловонного дыхания.
Николас все продолжал, продолжал и продолжал, и Лидия стала беспокоиться, что скончается от скуки. Наконец – наконец-то! – он излился, его омерзительное семя разлилось по ее утробе. Николас удовлетворенно заворчал и сполз с Лидии.
– Что ты со мной сделал? – захныкала она.
– Дал почувствовать вкус мужского желания. Показал тебе, что происходит между мужчиной и его женой. Твои горизонты расширились.
– Ты хочешь сказать, что я… я больше не девственница?
– Верно.
– Мне придется выйти за тебя замуж! – воскликнула Лидия.
– Ты совершенно права, только не суетись. – Николас встал, поправляя одежду и приглаживая волосы. – Рано или поздно это должно было случиться. Ну, понимаешь, чтобы все осталось в семье.
– Ты скотина, Николас, жестокая скотина!
– Прекрати хныкать и приведи себя в порядок.
Он прошел к буфету и налил себе еще виски, ясно давая понять, что все происшедшее ему отвратительно, и Лидию разъярила его самоуверенность.
Кто он вообще такой, чтобы выделываться? Да не кто иной, как безденежный шалопай. Ему еще повезло, что она соизволила находиться в одной с ним комнате.
– Пообещай мне, что ты ничего не расскажешь ни Алексу, ни Ребекке, – взмолилась Лидия подобающим отчаянным голосом. – Они не должны знать, что ты натворил.
– Я должен сказать Алексу.
– Молю тебя, не надо. Это слишком стыдно.
– Переживешь. – Николас направился к двери.
– Ты… ты поговоришь с ним сегодня вечером?
Николас поколебался, словно почувствовал неуверенность.
– Не сегодня. Он занят с гостями.
– Завтра?
– Я его найду. Готовься. – И, довольный собой, Николас вышел из комнаты. Когда за ним закрылась дверь, Лидия села.
– Тупой болван, – пробормотала она и осталась в тишине, продумывая способы мщения – на тот случай, если Николас доведет дело до конца, и на тот, если нет.
– Выйдешь со мной в сад?
– В сад?
– Да, в сад, – разозлилась Ребекка. – Я уверена, что ты о таком слышал. Это такая покрытая зеленью территория позади дома, украшенная кустарниками и цветами.
Алекс взглянул на потемневшее небо и нахмурился:
– Дождь начинается.
– Ну и что? Здесь душно, и я хочу выйти!
– Хорошо, хорошо. Успокойся.
Он предложил Ребекке руку, и они вышли на веранду. Действительно накрапывало – по крайней мере, в этом Алекс не солгал. Он замешкался, но Ребекка потянула его вниз со ступенек, на дорожку.
Больше никого во дворе не было, они остались по-настоящему наедине, чего никогда не случалось раньше, но Ребекка не ощутила прилива волнения, такого заметного, когда они улизнули вдвоем с мистером Дунканом. С ним она чувствовала себя свободной и ничем не ограниченной, словно могла совершить любой безрассудный поступок без каких-либо душевных терзаний. На несколько головокружительных минут она стала кем-то иным, а не той чопорной ханжой Ребеккой Бертон, единственным предметом гордости которой было ожидание того момента, когда она станет миссис Алекс Маршалл, графиней Стэнтон. Если раньше это было пределом ее мечтаний, то теперь свадьба с Алексом казалась ей событием весьма скучным.
