Элизабет Лоуэлл - Очарованная
— Теперь ты, — произнес он.
Ариана с затаенной тревогой посмотрела на кубок: хотя Саймон налил его всего наполовину, ей все равно было этого много.
— Я не смогу выпить его так же быстро, как ты, — сказала она.
Саймон улыбнулся.
— Конечно, соловушка. Иначе ты и летать-то не сможешь.
Глубоко вздохнув для храбрости, Ариана поднесла кубок к губам.
— Твое желание, — промолвил Саймон.
— Оно касается тебя.
Саймон от удивления не нашелся, что сказать.
— Пусть то, что случится сегодня ночью, никогда не причинит тебе боли, — торопливо проговорила она.
И прежде чем Саймон успел поинтересоваться, что означает этот странный тост, Ариана выпила кубок так быстро, как только могла. Тепло разлилось по ее телу, и в голову ударила мягкая волна.
— Возьми и загадай свое второе желание, — выдохнула она, отдавая чашу ему в руки.
— Я не тороплюсь, — спокойно ответил Саймон.
Но на лице Арианы отразилось такое разочарование, что он пожал плечами и вновь наполнил кубок.
— Пью за то, чтобы когда-нибудь познать ту тьму, где витает мыслями моя ночная пташка.
Ариана смотрела, как он пьет, с плохо скрываемым беспокойством. И лишь когда Саймон осушил кубок до последней капли, вздохнула с облегчением.
«Ну вот, наверное, этого ему достаточно. Он выпил много здравиц внизу, в большом зале, в то время как я только притворялась, что пью. И сейчас он выпил два полных кубка, а я — всего полчаши.
Да, этого достаточно».
— Не беспокойся, — сухо произнес Саймон, опуская кубок. — Я не свалюсь в бесчувствии после двух глотков вина.
Он налил вино в один из кубков и вновь предложил его Ариане.
— О, нет, нет, — быстро сказала она. — У меня всего лишь одно желание.
— Но то было для меня, а теперь — загадай для себя.
— Нет, если то желание исполнится — все остальное не важно.
Она произнесла эти слова почти со страстью. Саймону стало ясно, что она имела в виду именно то, что сказала. Какова бы ни была ее игра — это была игра не на жизнь, а на смерть.
Нахмурившись, он заглянул в глубь бокала, где гранатовая влага слегка кружилась, отбрасывая темно-красные отблески.
— Тогда будем пить по капле, — сказал Саймон. — Не будем спешить, — улыбнулся он, — но и скучать нам не придется.
— Я не понимаю тебя. Что ты задумал?
Саймон молча отхлебнул вина, умышленно оставив блестящую полоску жидкости на губах.
— Пей с моих губ, — предложил он.
Ариана недоуменно взглянула на него, но тем не менее приблизила кончики пальцев к его рту, намереваясь стереть темно-красные капли.
— Нет, соловушка, выпей их губами.
Ариана широко распахнула глаза, открывая их волшебную аметистовую глубину, окаймленную густыми черными ресницами. Она всего несколько раз целовала Джеффри, и то не в губы. Даже тогда, в ту страшную ночь.
Ариана неуверенно потянулась к Саймону. Коснувшись его губ, она сначала испугалась — они были теплые, гладкие, упругие. Мягкая бородка окаймляла их, и ей вдруг захотелось потереться о нее щекой. И вкус — вкус его губ был такой необычный!
Она медленно, тщательно собрала губами каждую каплю вина с его губ и вдруг похолодела от ужаса. Что она наделала! Сейчас он грубо схватит ее, бросит на кровать и примется удовлетворять свою похоть.
В глазах Арианы застыл безумный, всепоглощающий страх.
— Ну и что, это было так ужасно? — спокойно осведомился Саймон.
Она отрицательно затрясла головой.
— Но ты думала, что это будет именно так?
— Я… я никогда раньше не целовалась с мужчиной.
Ее слова были для Саймона как вспышка света, озарившая темноту.
«Я уже начинаю верить, что Ариана и вправду та, кем кажется — невинная пугливая девушка, а не изощренная кокетка».
— Ты что, думала, я тебя укушу? — полушутя-полусерьезно спросил он.
— Нет, я думала, что ты бросишь меня на постель и… — Голос ее пресекся.
— Изнасилую тебя? — спокойно докончил Саймон.
Она смущенно кивнула.
— Должен тебя разочаровать, — криво усмехнулся он. — Меня к тебе, безусловно, влечет, но не настолько, чтобы я потерял голову от одного невинного поцелуя.
— Невинного? Я не понимаю.
— Сейчас поймешь.
С этими словами Саймон еще раз пригубил кубок и склонился к лицу девушки. Губы его были гладкие и блестящие от вина. Их вкус был терпкий и обжигающий, сладкий и странно соленый. Но больше всего Ариану привлекала опьяняющая горячая темнота его рта, где ее язык ощущал ласковые прикосновения.
Вино, выпитое Арианой, обволакивало ее горячей волной, лишая воли, но она не ощутила никакого беспокойства — только теснее прижалась к Саймону, ибо теперь он был ее единственным спасением в теплом волнующемся море.
Саймон почувствовал, как Ариана доверчиво прильнула к нему. Торжество и что-то еще более жаркое всколыхнулось в его крови. И только огромная сила воли и самообладание, которым он выучился большой ценой во время Крестового похода, помогли ему удержаться от желания заключить Ариану в объятия. Он знал, что время для всепоглощающего, пламенного соединения еще не настало — девушка едва начала избавляться от своего страха перед тем, что неминуемо должно было произойти.
Честя про себя на все корки злобную старую каргу, которая застращала Ариану жуткими рассказами об ужасах брачного ложа, Саймон неторопливо продолжал вовлекать свою пугливую жену в опьяняющую бездну поцелуя, пока их уста не сплелись в неразрывном единстве.
Никогда раньше Ариана не знала такого волнующего ощущения — оно было ни на что не похоже: ласковое тепло, напоминающее тепло солнечных лучей и мягкий бархат; сложный, богатый оттенками вкус, изменчивый, каждый раз новый. Перед этим безмолвным единением отступал мрачный ночной кошмар — съеживался, превращаясь в безобидный серый туман.
И Ариана отдалась потоку новых для нее ощущений, слишком опьяненная поцелуем, чтобы рассуждать.
Медленно, осторожно руки Саймона обвились вокруг ее талии. Хотя в нем горело желание сразу увлечь ее на постель, он помнил о ее страхе быть грубо использованной и поэтому решил выждать.
Саймон мягко отстранился от невесты. Ариана, что-то жалобно пробормотав, потянулась к нему губами. Он улыбнулся ей нежно и в то же время торжествующе.
— Саймон, почему?..
— Но ты уже стерла все вино с моих губ.
— Нет, нет, — запротестовала она, — я еще чувствую его вкус.
— Правда?
— Да. А ты?
— Давай проверим, соловушка. Подними-ка голову.
Ариана повиновалась без размышлений. Саймон наклонился к ней и одним мягким движением губ захватил ее рот, заставив ее подчиниться требовательному ритму своих поцелуев.
Где-то в глубине ее сознания вновь зашевелились тревожные мысли. Но прежде чем она успела что-либо сообразить, поцелуй Саймона резко изменился. Его язык проник в самую глубину ее рта, лаская его атласное небо вплоть до шелковистого язычка. Нежные дразнящие движения вызвали волну удовольствия в Ариане, и она позабыла свои страхи, всем существом отдаваясь сладостной дуэли переплетенных уст. Со слабым стоном она еще крепче прижалась к Саймону.
