Эмилия Остен - Бархатная маска
Лаис не могла понять, что за неприятное чувство разъедает ей душу. Как будто жгло изнутри. Неудовольствие? Человек, работавший на нее, внезапно сделался значимым более, чем графиня могла представить, и это чудесное превращение должно бы ее порадовать. В самом деле, что плохого в том, что ее слуга оказался персоной немного более образованной, чем представлялось вначале? Ах, как хотелось Лаис повернуть время вспять и выспросить все у Фламбара в самый первый день, когда фехтовальщик возник у нее в кабинете, весь такой загадочный! Уж теперь она бы не сплоховала.
Наконец Лаис не выдержала и позвала негромко и как можно более холодно:
– Мистер Фламбар!
– Миледи. – Он открыл глаза, словно и не спал, и, положив руки на колени, чуть подался вперед. – Слушаю вас.
– Я и не знала, что вы столь талантливы. – Приходилось говорить вполголоса, чтобы не разбудить спящих детей, иначе Тамина начнет хныкать.
– Я не думал, что эти таланты могут пригодиться, миледи, – спокойно и логично парировал Энджел.
– Вы могли бы и промолчать сегодня, – сварливо заметила Лаис. – Никто бы и не узнал.
– Промолчать? – удивился Фламбар. Как жаль, что почти темно, и половину подсказок нельзя прочесть! – Но как я мог? Меня воспитывали как джентльмена, и, какое бы положение в обществе я ни занимал, я никогда не забуду о воспитании. Леди оказалась в затруднительном положении, а в моей власти было это положение спасти.
Лаис поморщилась. Энджел все говорит правильно, однако… Ей хотелось спросить, почему он так обходителен со всеми, кроме нее. Почему так далек и холоден. Ведь между ними могла бы завязаться дружба – разве нет? Несколько разговоров, случавшихся между ними, вполне походили на дружеские. Он мог бы хоть иногда говорить своей хозяйке комплименты, раз уж он такой джентльмен. Мог бы уделять чуточку больше внимания. Мог бы… А почему бы нет?
– А мне вы помогли бы разобраться с моими партиями? – Лаис прищурилась.
– У вас тоже затруднения, миледи? – слегка улыбнулся Фламбар.
– Можно сказать и так, – слегка покривила душой Лаис.
– Разумеется, я помогу. – Он пожал плечами. – Если бы вы сказали об этом раньше, я и помог бы раньше.
От этих слов на душе у Лаис слегка потеплело.
– Ах, мистер, но как же я могла сказать раньше! – почти упрекнула она фехтовальщика. – Вы почти не разговариваете со мной.
– Мне не хотелось бы переступать черту и быть неучтивым по отношению к вам, миледи. – Он снова откинулся на спинку сиденья, и лицо его утонуло в темноте. Лаис видела лишь, как поблескивают глаза Энджела.
– Что вы имеете в виду? – уточнила она.
– Вы чудесная женщина, и я не хочу доставить вам неприятности. – Голос Энджела прозвучал отнюдь не равнодушно.
Лаис приоткрыла рот, потом закрыла и лишь несколько мгновений спустя снова смогла заговорить:
– Это едва ли не первая живая фраза, которую я слышу от вас.
– Живая? – По голосу Фламбара было трудно угадать, удивился ли он. – Какое любопытное выражение. Что же в ней живого, миледи?
– Она говорит о вас больше, чем все наши предыдущие беседы. О вашем отношении. – Лаис запнулась, подбирая слова. Теперь она даже радовалась, что ее лицо тоже скрывает полутьма и что рядом посапывают дети, так что нужно осторожничать. – Мы говорили с вами немного о нас самих, и об искусстве, и о фехтовании. Мы обменивались фразами за завтраком. Но ни разу вы не сказали, как относитесь ко мне. Я этого не знала. Впрочем, и сейчас не знаю. Мне неведомо, что вы думаете, живя в моем доме. А между тем вы, пожалуй, самый образованный и утонченный из тех людей, что служат у меня. И скрытный. И вот вы говорите, что не хотите доставлять мне неприятности. Может быть, пора объясниться?
Фламбар помолчал.
– Я всего лишь слуга в вашем доме, – наконец размеренно заговорил он. – И, вы правы, получил превосходное образование. Остальные слуги чувствуют это; я стараюсь не выделяться, ничем не обнаруживать круг своих интересов, который, поверьте, гораздо шире моих повседневных обязанностей. Мне незачем настраивать против себя всех обитателей Джиллейн-Холла. Мне нравятся эти люди. Поэтому я старательно веду себя так, чтобы не переступать черту и не предлагать вам свою… дружбу. Тем более что вы не властны ее принять.
– В своем доме, – произнесла Лаис резко, – я властна делать то, что мне заблагорассудится. И если мне захочется водить с вами дружбу, мистер Фламбар, уж поверьте, меня не остановят никакие условности! – При мысли о том, что она могла бы узнать Энджела поближе, графине стало жарковато. Она прекрасно понимала, о чем говорит фехтовальщик. Стоит начать выказывать ему особое внимание – и слуги могут решить, будто вдова увлеклась простым учителем. Она может испортить репутацию и себе, и ему, если пойдет против правил приличия. Только вот где завершаются эти правила? И насколько далеко она может зайти?..
Энджел глубоко вздохнул.
– Миледи, я очень уважаю вас. Поверьте, вам не стоит уделять мне больше внимания, чем я заслуживаю. Разве вы действительно считаете, что это хорошо для истинной леди – находиться в дружественных отношениях с обыкновенным учителем?
– Почему нет? – сорвалось с языка Лаис прежде, чем она смогла удержать вопрос.
Энджел хмыкнул, и Лаис показалось, что он улыбается.
– Значит, вы мыслите столь вольно? Миледи, сознайтесь честно: вам не хватает собеседника?
Лаис обиделась. Кажется, все начало скатываться в нравоучительную пьесу, где благоразумный и благородный, но бедный и честный юноша увещевает капризную девицу.
– Мистер Фламбар, если это все, что вы можете предложить, я в вас ошиблась.
– Единомышленника? – Вот теперь он совершенно точно улыбается, Лаис откуда-то это знала.
– Друга.
– У вас множество друзей.
– В отличие от вас.
– О, у меня тоже есть друзья. Правда, сейчас они далеко отсюда. – Энджел подался вперед и выглянул в окно. – Уже проезжаем озеро, скоро будем дома.
– Не уходите от ответа! – Лаис окончательно разозлилась. Что за невозможный человек! В первый раз за два с лишним месяца она смогла подойти к нему ближе, а он ускользает, словно лис от неопытного охотника.
– Хорошо, не буду. – Фламбар внимательно посмотрел графине в лицо. – Быть вашим другом – большая честь. Очень большая. Не уверен, что достоин ее.
– А если я сочту, что достойны? – настаивала на своем Лаис.
– Я буду опасаться за вас.
Прежде чем Лаис успела выяснить, что именно означает последняя фраза, карета остановилась так резко, что графиня едва не скатилась с сиденья на пол. Дети проснулись; Тамина громко вскрикнула, а Джерри вцепился в руку матери.
– Что такое?..
