Тия Дивайн - Жажда наслаждений
Но сейчас не хотелось ни о чем думать.
— Питер… а мы можем не говорить про него?
Он снова погладил ее по спине.
— Конечно же, можем. Действительно, не стоит об этом говорить именно сейчас. Ты ведь понимаешь, мы одни, и никто не знает, где мы.
— О да… — Она подняла лицо, как бы приглашая поцеловать себя. — О да… — Он осыпал ее лицо, ее губы легчайшими поцелуями. Губы, которые совсем недавно…
Она отвернула голову, и он проговорил:
— Не бойся, не стесняйся. Я бы никогда не причинил тебе боль.
— Мне хотелось бы навсегда остаться в твоих объятиях, — прошептала она.
— А мне бы хотелось всегда тебя вот так обнимать.
Он провел руками вниз по ее спине, бедрам, исследуя, пробуя, как далеко она даст ему зайти.
Именно так все и должно быть, подумала она, кладя голову ему на плечо, в то время как он пробирался к ее ягодицам. Мягко, нежно, уважительно, ища ответного чувства.
Что он подумает, когда обнаружит, что она без нижнего белья?
Он подумает, что ей и не надо лишнего, что она старается для него. Она же убедит его, что специально для него не надела нижнего белья. В других обстоятельствах она действительно была бы обнажена именно для него…
— Милая Элизабет… мы так долго ждали. Слишком долго, подумала она, зато теперь она стала женщиной, знающей многие тайны и разочарования. Совсем другой женщиной, но так же влюбленной в него. А прошедшие годы уже не имели значения.
Все будет как раньше. Обещание не должно быть нарушено.
— Элизабет, — пробормотал он, ища ее губы.
Но она все еще не решалась поцеловать его.
Только не после…
— Питер… — Она обожала произносить его имя, обожала находиться в его объятиях, обожала легкие движения его рук, поднимающих ее платье.
— Теперь ты моя, милая Элизабет. И ничто не заставит меня отпустить тебя! Ее юбка уже была собрана складками под его руками. Он уже мог дотронуться до ее обнаженного тела. Он ощутил своей ладонью ее округлую ягодицу. Обнаженную ягодицу. — Э-ли-за-бет… Для меня?
— Все для тебя, — прошептала она. Он так крепко прижимал ее к себе, что она ощущала себя его частью. У него были такие легкие прикосновения, такое восхищение ее телом.
«Позволь ему трогать и ласкать. Но не позволяй ему трахать тебя».
Если он действительно был Николас Мейси… Черт побери, как ужасно было сомневаться теперь, после того как она получила шокирующее письмо от мистера Гиддонза.
Однако у нее не было сомнений: они были у ее отца и у Питера. И пусть они делают что угодно, чтобы их разрешить.
Ее задачей в данный момент было сосредоточиться на Питере. Мужчина и его пенис не любят, когда их игнорируют. И Питер был стопроцентным мужчиной, возбужденным мужчиной.
— Боже, Элизабет… — Он ласкал ее, пытаясь взять от нее как можно больше за короткое время наедине. — Ты позволишь?..
— Все, что пожелаешь… Все, что он пожелает…
…кроме легкого стука в дверь его спальни.
— Чччерт побери… — выругался Питер, открывая дверь; он мгновенно выпустил из рук ее юбку. — Джайлс! В чем дело?
— Я по поручению хозяина, милорд. Элизабет насторожилась. Хозяина?
— Он послал меня удостовериться, что все в порядке, напомнить вам, что ленч уже подан, и познакомить вас с сегодняшним меню. Да. Итак, сегодня: дыня в белом вине, луковый суп, яйца-пашот, сандвичи с сельдью или ростбифом; салат с креветками или с чеддером. А на десерт…
Питер хлопнул рукой.
— Господи!
— …ореховый пудинг под ванильным соусом, — закончил Джайлс, проигнорировав всплеск эмоций Питера. — Пожалуй, вот и все, сэр.
— Спасибо, Джайлс, — сказал Питер, с трудом сдерживая ярость и пронзая Джайлса таким взглядом, что тот все понял и удалился. — Черт побери.
Он повернулся к Элизабет:
— Я клянусь, тот мужчина желает тебя. Теперь он послал Джайлса в качестве своего глашатая. Ты можешь вспомнить хоть один раз нашего уединения, когда он бы нас не прервал?
— Ни одного, — согласилась Элизабет. Николас действовал согласно плану: заставить Питера поверить в то, что она может интересоваться наследником Мейси. Забавно, что Питер все воспринял наоборот.
— По какой-то гнусной причине он пытается не дать нам ни минуты наедине. И вот пожалуйста — приходит слуга. Он не хочет, чтобы другой мужчина даже разговаривал с тобой. Поэтому я преисполнен решимости вывести его на чистую воду и разрешить вопрос о его личности. Ты поддерживаешь меня, Элизабет?
— Абсолютно.
Все, что он скажет, все, что пожелает.
— Я уже не в настроении заниматься любовью, поэтому предлагаю спуститься на ленч и обдумать, как проследить за ним до приезда нотариуса.
«Будь покорной. Что бы он ни захотел, что бы он ни сказал, соглашайся с ним».
— Если ты считаешь, что так будет лучше, — сказала Элизабет.
Он улыбнулся и поцеловал ее в щеку.
— Моя милая Элизабет. Когда все уладится, у нас будет все время на свете.
Она колебалась, стоит ли сейчас запустить руку между его ног, чтобы немного оживить ситуацию. Однако… он же не в настроении для занятий любовью.
— Не могу дождаться того момента, — прошептала она, ощущая легкую благодарность Джайлсу за неожиданное вмешательство. Могла ли она сейчас отдаться Питеру, все еще ощущая вкус Николаса на губах?
Она не хотела ни о чем думать, и ей уже не нужно было принимать никакого решения. Слава Богу.
Она покорно последовала за Питером.
— Мы позволяем ему вести себя здесь по-хозяйски.
Элизабет взглянула на отца и опустила свою чашку с чаем. Он продолжал жаловаться. Похоже, ей так и не удастся прожить с Николасом в мире хотя бы минутку.
— Он больше похож на заблудшую овцу, отец.
— Значит, нам нужно всего лишь дождаться приезда нотариуса, — проворчал ее отец.
— Нам больше ничего не остается делать. И, честно говоря, тебя вообще ничего не должно касаться. У тебя будет все, что нужно. А вот о моем будущем еще ничего не известно.
К тому же ее всегда злило, что из ее несчастливого брака по расчету наибольшую выгоду извлек именно отец. Хотя он никогда не упускал случая напомнить ей, что она получила все, о чем только может мечтать женщина: самую дорогую одежду, прекрасно обустроенное загородное имение, дом в Лондоне, социальный статус.
Страдание.
А затем муж умер, и все имущество перешло к его наследнику. Черт, черт, черт…
До приезда мистера Гиддонза нужно было пережить еще один обед.
Сегодня меню было, как обычно, богатым: суп из воловьего хвоста, жаренные на шампурах устрицы, свиное жаркое с горчичной корочкой, филе камбалы под соусом, запеченный картофель, салат из огурцов, разнообразные сыры, шербет и пирог.
Во время подачи первого блюда никто не произнес ни слова. Все тайком наблюдали за Николасом, будто опасались, что он может стянуть столовое серебро.
