Джейн Фэйзер - Завороженная
– А если даже заметит? – запальчиво произнесла Ливия. – Скудость моего гардероба – не его ума дело.
– Это верно, – улыбнулась Аурелия и отвела взгляд. – Сейчас принесу шляпку.
Ровно в девять Джемми выскочил из наемного экипажа и побежал к парадной двери.
– Джарви согласился ехать в Ричмонд, леди Ливия, – радостно сообщил он, слегка запыхавшись. – Первые двое сказали, что так далеко не поедут.
– Спасибо, Джемми, – поблагодарила Ливия, натягивая перчатки. – Я знала, что ты справишься.
– Не волнуйся, Ливия, в наемном экипаже ты можешь не опасаться привлечь к себе нежелательное внимание, – повторила Аурелия, поправляя вуаль на шляпке подруги, – да и в Ричмонде все пройдет гладко. В такую рань люди нашего круга еще и спят. – Аурелия окинула Ливию оценивающим взглядом. – Ты смотришься весьма элегантно.
– Тогда я готова ехать. – Ливия наклонилась, целуя подругу в щеку. – Спасибо. Элли. За тобой – как за каменной стеной.
– Вздор. Тебе никакая стена не нужна. Отправляйся с Богом и повеселись хорошенько. Если кобыла и в самом деле так хороша, то покататься на ней там, где не надо думать о приличиях, – настоящая роскошь.
– Конечно, – улыбнулась Ливия. – Именно ради этого я и еду в Ричмонд.
– Разумеется, – согласилась Аурелия. Именно ради этого.
Глава 7
Александр ждал во дворе конюшни Уайт-Харт, нетерпеливо похлопывая по ладони перчатками. Часы во дворе показывали начало одиннадцатого. Где же она?
Он приехал на постоялый двор к девяти, не спеша позавтракал и вплоть до этой минуты пребывал во вполне благостном состоянии духа. Но сейчас он места себе не находил. И это состояние ему очень не нравилось. Беспокойство неизбежно приводит к серьезным ошибкам. Проков умел ждать. Исход он обычно предвидел. И сегодняшний случай не исключение. Зачем же он то и дело посматривает на часы?
Она приедет, Алекс в этом не сомневался. Верхом отсюда до Кавендиш-сквер езды меньше часа, но в наемном экипаже времени на поездку уйдет немного больше. Он предвидел, что Ливия задержится, однако еле сдерживал дрожь нетерпения, когда в четверть одиннадцатого наемный экипаж свернул с дороги к воротам в парк.
Александру было хорошо знакомо приятное волнение, радостное предвкушение, с которого начинается погоня. И разве то рискованное предприятие, в которое он пустился, не сродни охоте, той захватывающей части охоты, когда гонишь зверя по открытой местности?
Александр подошел к карете в тот момент, когда возница потянул коней за поводья, и открыл дверцу, хотя карета еще не остановилась.
– Доброе утро, Ливия. – Он снял шляпу и поклонился. Солнце вызолотило его русые пряди, блеснула белозубая улыбка. Голос его ничем не выдал недавнего нетерпения. Он протянул руку, помогая Ливии сойти.
Пока Ливия ехала в карете, у нее было ощущение, что она делает шаг в неизвестность, туда, откуда обратной дороги нет. Несколько раз она порывалась открыть окно и крикнуть вознице, чтобы повернул назад, на Кавендиш-сквер, но не сделала этого. Она сидела, крепко сжав ладони на коленях, сердце ее гулко стучало.
Ливия ответила на приветствие, ничем не выдав своего волнения, голос ее не дрогнул. Алекс, как всегда, был одет безупречно и просто: бриджи из оленьей кожи, сияющие высокие сапоги, темно-серый сюртук и белый льняной шарф на шее, завязанный простым узлом.
Ливия оперлась на предложенную руку и вышла из кареты, яркий солнечный свет ослепил ее.
– Красивое утро, – сказала Ливия и отняла руку, которую Алекс все еще держал.
– Отличный денек для прогулки верхом, – тем же тоном заметил Александр.
Тон у него был умиротворяюще спокойным, чего не скажешь о его взгляде. Ярко-голубые глаза Алекса потемнели, стали почти лиловыми. Она смогла прочесть в них нетерпение, голод, вожделение. Дрожь пробежала по ее телу. Внезапно что-то произошло, словно все притворство, все обычные уловки, все условности, что служат для маскировки истинных чувств, исчезли. И тогда внутренним взором она увидела пропасть и себя у самого ее края.
– Не хотите освежиться в гостинице перед тем, как мы тронемся? Я заказал отдельную комнату и прислугу – горничную.
Почему-то его предусмотрительность удивила Ливию, любезность Алекса обнадеживала, ощущение, что она стоит на краю пропасти, исчезло.
– Благодарю вас, – сказала Ливия.
– Тогда пойдемте со мной. – Он протянул руку и откинул край вуали на шляпке. – Так лучше – я хочу видеть ваши глаза. Мне нравится в них смотреть. – Его глаза лучились особым светом, и эти лучи пронизывали Ливию. Алекс взял ее под руку и повел в гостиницу.
Гостиная оказалась чистой и удобной. Там уже был сервирован стол – кофе и хлеб с маслом. За ширмой располагался умывальник.
– Сколько времени вам дать? – спросил Александр, стоя в дверях.
– Пятнадцать минут, – сказала Ливия.
– Я буду ждать с лошадьми. – Он поклонился, поднес ее руку к губам и шепотом добавил: – Не заставляйте меня ждать слишком долго.
Ливия сняла перчатки и взяла из рук горничной чашку с кофе. Что плохого в том, что она позволила себе это маленькое приключение? Никто о нем не узнает. Она всего лишь покатается на лошади так, как любит, с ветерком, в приятной компании.
Александр ждал ее с обеими лошадьми, разговаривая с каким-то незнакомцем, когда Ливия четверть часа спустя вышла на залитый солнцем двор. Александр прервал разговор, когда Ливия подошла к ним.
– Значит, в полдень, Борис.
– Слушаю, ваша светлость. – Незнакомец поклонился Ливии: – Доброе утро, мадам.
Ливия ответила на приветствие, вскользь подумав о том, что хорошо бы узнать, что же там намечалось на полдень. Серебристая кобыла тихо заржала, когда Ливия погладила ее по носу, и по крупу ее пробежала мелкая дрожь, словно она ожидала прогулку с тем же радостным предвкушением, что и наездница.
– Она такая красивая, – сказала Ливия, ставя ногу на подставленные ковшиком ладони Александра, готового поднять ее в седло.
– Есть какие-то мысли насчет имени? – спросил Александр, оседлав вороного.
– Я ее еще не настолько хорошо знаю, – ответила Ливия и наклонилась, чтобы потрепать кобылу по шелковистой шее. – Сначала надо ее испытать, а там решим.
– Тогда поехали. – Алекс прищелкнул языком, и вороной понесся вскачь.
Ливия успокоилась, как только оказалась в седле. Она старалась приноровиться к шагу лошади, понять и почувствовать кобылу. Кони шли рысью. В воздухе уже пахло осенью, но солнце все еще припекало. Они ехали по обсаженной буками аллее. В парке никого не было, и Ливия решила прибавить темп. Она чуть сильнее сжала ногами круп лошади, и кобыла, дернув головой, пустилась в легкий галоп. Еще одно нажатие, и они уже во весь опор мчались по пустынной аллее. Вуаль развевалась за спиной у всадницы, колеблемая ветром. Ветер холодил щеки, губы наездницы сами раскрылись от беззвучного ликующего крика. Она слышала, как бьет о землю копытами вороной позади нее, нагоняя подругу, посмотрела на Александра и, перехватив его взгляд, увидела в нем ликование сродни ее собственному.
