Кэтрин Харт - Искушение
— Половина пенсии будет висеть на вас, — напомнил ей Гарднер.
— Игра стоит свеч.
— Хорошо, на этот раз я соглашусь с вашим решением — сдался он, — но имейте в виду, что Чалмерс — мой слуга. Хотя он и обслуживает весь дом, я сохраню за собой право распоряжаться им полностью. Так что не подумайте что вам удастся избавиться и от него так просто.
— Не может же мне повезти дважды, — согласилась Аманда. Ее лицо озарила озорная улыбка: — Кроме того, мне нравится досаждать старине Чалмерсу. Он бывает довольно находчив, и он так забавно сердится, почти как вы.
ГЛАВА 7
Неожиданно на ферме воцарились необычайное оживление и суета. Даже Аманда, которая была еще не в курсе дел, заметила это.
— Что происходит? — спросила она Грэнта как-то вечером, когда тот буквально проглотил ужин, торопясь вернуться в конюшни.
— Простите? — он витал где-то в облаках, и не проронил за ужином ни слова, что было необычно при его неприязни к Аманде.
— Что случилось на ферме? — повторила она. — Все кругом носятся, как обезглавленные курицы. Что-то происходит?
— Можно сказать, да. Мы отправляем двух наших лучших жеребцов на скачки в Луисвилл. Мы тренировали их годами, и сейчас предстоит узнать, как они покажут себя в деле.
— А эти скачки какие-то особенные? — живо поинтересовалась она. Никогда в жизни ей не приходилось наблюдать такое сильное возбуждение перед обычными скачками.
— Одни из самых крупных. Шанс доказать всему миру, что здешние лошади — одни из самых лучших. Такие скачки всегда проводились на востоке, на ипподромах Белмонт и Саратога в Нью-Йорке и Пимлико в Мэриленде, и всего один раз до сегодняшнего дня в Кентукки. Мы, кентуккийские владельцы лошадиных ферм выращивали скакунов, продавали их почти во все штаты, и они много раз завоевывали самые престижные призы. А сейчас пришло время доказать, что и наша земля может быть центром конного спорта. Земля, откуда выходит в свет большинство победителей. Теперь вы понимаете, что будет с Туманной Долиной, если наши два скакуна одержат победу.
— Последует куча торговых сделок и море заказов, — заключила Аманда.
Грэнт кивнул и пристально посмотрел на нее:
— Вы знаете, Аманда, при всей моей неприязни к вам я должен заметить, что у вас исключительно острый ум для женщины. Такая прозорливость в делах просто восхищает меня.
— Сомнительный комплимент, хотя и первый, который я слышу от вас. — Она не знала, радоваться ей или обижаться. — По-вашему, я должна быть безмозглой уже потому, что я женщина, и вдвойне безмозглой потому, что хорошенькая женщина. Я права?
— Не совсем, — уверил ее Грэнт с мягкой улыбкой. — Но быть прекрасной и в то же время умной проституткой — нечто особенное. Не совсем обычное сочетание, я бы сказал.
— В отличие от вас — самонадеянного, недальновидного фанатика, — прошипела Аманда с деланной улыбкой. Вернувшись к лошадям, она спросила: — Я могу поехать с вами на скачки в Луисвилл? Это даст мне возможность взглянуть на дело с другой стороны.
Взмахнув рукой, будто отталкивая ее, Грэнт воскликнул:
— О, нет! Определенно нет, Аманда. Вы и так влезли в мою жизнь. Спасибо, с меня хватит и этого. В конце концов, оставьте меня хоть ненадолго. Доверьтесь мне, я буду с честью отстаивать наши общие интересы. Там будут покупатели, владельцы ферм, известные люди, имеющие влияние на наши дела. Я бы не хотел оскорблять ваших чувств, но вы принесете скорее ущерб, чем пользу. Я не хочу рисковать репутацией фермы ради удовлетворения вашей прихоти.
— Вы думаете, что я помешаю вам? — спросила она спокойно.
— Я не думаю. Я это знаю.
— Прекрасно. Вам не нужно брать меня с собой, и я больше не буду просить вас об этом. Если вы твердо настаиваете на своем, то я отправлюсь в Луисвилл сама. — Она встала из-за стола. — А теперь извините меня. Мне нужно написать письмо во Франкфорт моей подруге. Я хочу предложить ей поехать на скачки вместе со мной.
— Один из ваших «страстных цветков»? — спросил Гарднер.
Аманда рассмеялась, представив себе Рут Уиттакер «страстным цветком».
— Я сомневаюсь, чтобы миссис Уиттакер когда-нибудь называла себя так, или кто-то другой, за исключением быть может ее мужа. Волосы ее уже давно седы, и выглядит она как бабушка, каковой и является на самом деле. Она — само воплощение приличия. Хотя в молодости, я думаю, она была красоткой.
Грэнт снова оказался в дурацком положении.
— Это не жена сенатора, Рут Уиттакер? — осторожно спросил он.
— Да-да, — подтвердила Аманда. — Вы знакомы с ними? Я гостила у них одну ночь, когда «Игрок» стоял во Франкфорте. Это было как раз перед моим отъездом в Лексингтон. Они удивительные люди, особенно Рути, не правда ли?
Грэнт готов был провалиться сквозь землю. Он встречался с сенатором Уиттакером и его женой, хотя и не был знаком с ними близко. Известие о том, что Аманда находится с ними в дружеских отношениях, стало для Гарднера ударом. Как могла эта проститутка, эта речная пиратка втереться в доверие к таким уважаемым людям?! Да еще гостить у них дома! Это столь же удивительно, сколь и ужасно. Просто поверить невозможно.
Аманда, зная, что победила, не удержалась еще от одной колкости. Взяв соль, она поставила ее перед Гарднером:
— Возьмите, может быть, это поможет вам справиться с едой, которая застряла у вас в горле.
Следующие несколько дней Грэнт был слишком занят лошадьми, чтобы переругиваться с Амандой. К тому же, чем меньше времени оставалось до скачек, тем реже она попадалась ему на глаза. Он даже не заметил, что она пригласила нового повара, француза Креоле, которого отрекомендовала ей мадам Лалейн. Теперь обеды были не просто вкусными, но и изысканными. Незамеченными остались новые наряды, наконец присланные из города, и пара визитов Стэнфорда Дарси, который приезжал исключительно для того, чтобы поухаживать за Амандой. Но если Гарднер ничего не замечал вокруг, то Анабел — напротив. Она долго возмущалась, когда узнала, что старый повар уволен, и теперь все время морщилась за обедом. Каждое новое платье Аманды вызывало у нее презрительные ухмылки и едкие замечания.
— А где же те платья, которые я заказала для вас? — поинтересовалась она высокомерно.
— Когда рак свистнет, я надену платье, заказанное какой-то безвкусной дурой, — грубо ответила Аманда. — Неужели вы думали, что я действительно настолько глупа, Анабел?
— Что же я еще могла думать? — спросила обескураженная и разозленная блондинка. — К тому же все эти ваши новые платья не имеют ничего общего с приличием, а лишь подчеркивают все ваши вызывающие особенности.
