Айрис Джоансен - Мой возлюбленный негодяй
— И предполагается, что я ожидаю того же?
— Почему бы и нет? Тебе выгодно со мной поторговаться. Я могу устроить для тебя очень приятную жизнь.
— И что бы вы мне дали? — с любопытством спросила она.
По лицу Джордана пробежала какая-то тень. Может быть, в глубине души он надеялся, что она окажется не такой, как все? Марианне очень хотелось бы верить в это.
— Что хочешь. Бриллианты? Женщинам обычно нравится то, что сверкает.
Что она хочет…
Марианна снова перевела взгляд на грозные башни Камбарона.
— Говори, — поторопил он ее. — Дамы обычно спешат сообщить свои желания.
Она не сомневалась, что существовало множество женщин, которые были вправе требовать от него все, что хотели. Почему-то эта мысль вызвала в ней прилив необъяснимого гнева.
— Это потому, что мужчины редко позволяют нам протянуть руку и взять то, что нам нужно. Вы сами ставите женщин в зависимое положение, а потом удивляетесь, когда они чего-то требуют от вас.
Джордан пожал плечами:
— Я давно уже ничему не удивляюсь. Таков мир, и мне не под силу его изменить.
— Это не мой мир. — Она снова посмотрела на серые башни. — Я… я… не хочу туда ехать. Он застыл, не отрывая от нее глаз:
— А куда ты хочешь ехать? В Лондон?
— В Лондон? — Она была озадачена. — Зачем мне туда ехать?
— Там магазины, театры, маскарады, балы… И, конечно, всевозможные милые пустячки, которые так нужны женщинам.
— Я бы не знала, что с ними делать. Он секунду помолчал, а потом медленно покачал головой.
— Да, наверное, не знала бы. Боюсь, я пытался навязать тебе чужую роль.
Марианна почти не слушала его: она нервно теребила гриву своей лошади.
— Мне бы хотелось иметь собственный домик. Совсем маленький — только для нас с Алексом. Джордан покачал головой:
— Ты должна жить в замке.
— Вы сказали, что я могу получить все, чего хочу.
— Я не думал, что ты потребуешь именно этого. Ты слишком непохожа на тех женщин, с которыми я привык иметь дело.
— Вы предложили мне бриллианты, — отчаянно возразила она. — Но ведь домик наверняка стоит гораздо меньше!
— За стенами замка ты будешь слишком незащищена. Надеюсь, Небров не узнает, что ты здесь, но такая возможность всегда существует.
Она горько улыбнулась:
— А вы не можете допустить, чтобы вас лишили такой ценной добычи.
— Так же, как и ты не можешь допустить, чтобы он угрожал Алексу.
— Это не одно и то же. Я люблю Алекса, а вам нет дела до нас обоих.
— Вот как? Ну так примирись с моим высокомерием и резкостью и добейся, чтобы мне было до вас дело. Это не совсем безнадежно. Грегор смог.
— Я не собираюсь становиться вашим другом, и вы прекрасно понимаете почему. — Ее руки сжали поводья. — Хорошо. Я буду жить в этом… в этом месте, но мне нужна мастерская, инструменты и возможность работать без помех. — Она бросила на него вызывающий взгляд. — Я уверена, что это у вас возражений не вызовет. Ведь именно для этого я здесь и нахожусь.
— Никаких возражений, — спокойно ответил он. — Но ты так и не сказала, что хочешь получить в качестве вознаграждения.
Марианна нетерпеливо взмахнула рукой:
— Работа — это дар. Мне необходимо работать.
— Правда? — Он внимательно посмотрел на ее вспыхнувшие щеки. — Кажется, правда. Тогда, конечно, у тебя будет мастерская.
— Сразу же?
— Почему бы и нет? — Он пустил лошадь рысью. — На мой взгляд, это прекрасная возможность показать, что тебе стоит только попросить — и я удовлетворю любое твое желание.
* * *Как только Марианна с Джорданом въехали в ворота замка, Алекс вприпрыжку бросился к ней:
— Какие великолепные лошади, Марианна! Все! Грегор говорит, что Джордан каждую весну приглашает сюда на скачки пол-Англии!
— Пол-Лондона, — поправил его Грегор. — Боюсь, что даже Камбарон не вместит половины Англии.
— Мы будем здесь во время скачек, — сказал Алекс. — Ты увидишь жеребца, которого Джордан купил у берберского шейха. — Он нахмурился. — А что такое шейх?
— Я уверена, что Грегор с удовольствием тебе это объяснит, — ответила Марианна. Она точно знала, что папа упоминал об этих шейхах, но что именно он говорил, не могла вспомнить. Откуда ей знать, может, эти чертовы берберские шейхи бегают по всей этой чертовой Англии.
У Алекса глаза так и горели.
— Тебе надо увидеть всех этих лошадей! Пойдем, я тебе покажу!
— Не сейчас, — остановил его Грегор, снимая Марианну с седла. — Я уверен, что с твоей сестры на сегодня лошадей больше чем достаточно. ПУСТЬ она пойдет к себе в покои и отдохнет.
— Отдохнет? — озадаченно уставился на него Алекс. — Сейчас? С какой стати?
— Может, ты бы повел Алекса посмотреть на скаковой круг, который мы устроили на южном пастбище, Грегор? — Джордан взял Марианну под руку. — А я пока представлю Марианну слугам и покажу ей ее комнату.
Было видно, что он чувствует себя абсолютно непринужденно. Он привык к этому огромному замку, привык властвовать, раздавать награды или наказания по своему усмотрению, как это уже много столетий делали его предки.
Привычка повелевать, въевшаяся в плоть и кровь, и ни в чем не знать отказа — вот что отличало Джордана Дрейкена от других.
Ее рука под теплыми пальцами Джордана начала но гореть. Она вдруг почувствовала какое-то удушье, стесненность. Ей надо было от него уйти.
— Грегор проводит меня позже. А сейчас я хочу видеть конюшни. — Она решительно освободила руку и шагнула к брату. — Пойдем, покажешь мне, Алекс.
* * *Джордан в ярости сжал кулаки, глядя вслед Марианне и Алексу, бегущим по двору замка.
— Чего ты дожидаешься? — резко спросил он у Грегора. — Иди за ними.
— Скоро пойду. Алексу потребуется немало времени, чтобы живописать достоинства каждой лошади. — Грегор смотрел, как брат и сестра исчезают за дверями конюшни. — Она боится.
— Да. — Джордан кинул на него сардонический взгляд. — Но не меня, позволь тебя уверить.
— И тебя тоже — немного. Это новый для нее мир, а ты в нем король. Ты должен постараться ей помочь,
— Я пытался. — Джордан возмущенно посмотрел на друга. — Какого дьявола ты от меня добиваешься? То ты настаивал, чтобы я держался от нее подальше, а теперь требуешь, чтобы я был к ней ближе.
— Не слишком близко. Тебе надо удерживаться на тонкой грани.
— Я никогда не умел ходить по канату. Сам этим занимайся.
— Я свою роль сыграю. — Грегор улыбнулся. — Ты очень хорошо держался на «Морской буре». Я видел, чего это тебе стоило. Той ночью я вдруг испугался, что потерял тебя.
— Я счастлив получить твое одобрение. Всю жизнь к этому стремился.
