Маргарет Макфи - Западня для лорда
Он не улыбнулся в ответ, взглядом пригвоздив ее к месту.
— Я расскажу вам то, что вы хотите знать, мисс Фокс, — и понизил голос до шепота, — а вы взамен поведаете мне то, что хочу знать я.
— Что же? — спросила она, обдувая его щеку своим теплым дыханием.
— Все о вас, Венеция Фокс.
— Соглашение о честном обмене? — уточнила она, победно сверкая глазами.
— Давайте поклянемся говорить только правду или безмолвствовать.
Они стояли слишком близко друг к другу, будто собирались поцеловаться, словно здесь кроме них больше никого не было.
— Согласны, мисс Фокс?
Она потупилась, спрятав глаза за длинными черными ресницами. Мгновение колебалась, а когда снова посмотрела на него, в ее взгляде не было ни тени тревоги. Линвуд отдал должное ее самообладанию.
— Да, — ровным голосом ответила она.
— Тогда скрепим договор.
— У вас есть предложение, как это сделать?
Это было сказано нарочно, чтобы помучить его. Венеция из тех женщин, кто чувствует свою власть над мужчинами. В его сознании тут же возник образ распростертой под ним обнаженной Венеции, которую он целует в губы и овладевает ею. Безжалостной рукой мастера он отогнал прочь это видение.
— Традиционно. Во всяком случае, пока. — Он пожал ей руку. Они по-прежнему стояли слишком близко друг к другу, и это напоминало ласку любовников. — Скрепим честную сделку.
Венеция ничего не сказала, лишь содрогнулась всем телом от осознания серьезности происходящего.
Почувствовав это, Линвуд усмехнулся.
Глава 7
Лишь на следующий день он приоткрыл завесу тайны, объясняющую, почему Венеция Фокс так ненавидит миссис Сильвер. Льющийся через окна солнечный свет мягко золотил обшитые деревянными панелями стены и темно-синие шторы элегантного, просторного зала клуба для джентльменов «Уайтс», создавая разительный контраст с минусовой температурой на улице. В комнате было немноголюдно, несколько престарелых пэров мирно подремывали на выстроенных в ряд стульях с высокими спинками. Старый лорд Соумс, туговатый на ухо, преспокойно читал газету, не обращая внимания на храп соседа. Большие старинные часы размеренно и успокаивающе тикали. Линвуд и Рейзби пили кофе в дальнем углу зала, подальше от людских глаз.
— Элис беспокоится из-за твоего общения с Венецией. — Рейзби отхлебнул кофе.
— Меня это не удивляет. Мисс Суитли считает меня воплощением дьявола.
— Мне удалось разузнать кое-что любопытное о твоей мисс Фокс, — улыбнулся Рейзби.
— Продолжай.
Линвуд старался не казаться чрезмерно заинтересованным.
— Элис сказала, что тебе известно о ее работе на миссис Сильвер.
— Надеюсь, она прояснила также характер нашего с ней взаимодействия. Что мы не…
— Да-да. Она очень мила.
— Ты хотел поведать мне что-то о мисс Фокс, — подсказал Линвуд.
— Верно. — Рейзби отвлекся от мыслей о своей новой любовнице. — Думаю, тебе небезынтересно узнать, что именно мисс Фокс убедила Элис покинуть заведение миссис Сильвер и поступить в театр. Она взяла ее под свое крылышко, за что Элис ей благодарна.
— Эта новость не нова.
— А как тебе вот эта? На моем знаменательном ужине мисс Фокс сделала аналогичное предложение мисс Верт.
Линвуд вопросительно вскинул бровь.
— Она хотела «помочь» ей покончить с прежней жизнью. Неудивительно, что миссис Сильвер вне себя, невзирая на то что мисс Верт отказалась.
Вспомнив о враждебности между женщинами, Линвуд понял, на что намекает приятель.
— Мисс Фокс сманивает девушек миссис Сильвер.
— Похоже на то.
Линвуд вспомнил ночь, когда гостям предложили на десерт мисс Верт, сервированную фруктами, и как вознегодовала Венеция.
— Есть и еще одна интересная новость. — Рейзби улыбался, как кот, которого угостили сливками. — Известно ли тебе, что все горничные мисс Фокс в прошлом куртизанки? И она их всех спасла.
— Я этого не знал.
— Если верить Элис, у мисс Фокс ярко выраженная позиция касательно проституции. Напрашивается закономерный вопрос: почему? — дипломатично произнес Рейзби.
— Да. — Линвуд посмотрел ему прямо в глаза. — Как много, по-твоему, известно мисс Суитли?
— Полагаю, немного. Мисс Фокс не привыкла поверять свои секреты.
И все же она раскроет их ему, один за другим.
Тем вечером Венеция Фокс сидела напротив Линвуда в городском экипаже. Они не зажигали фонаря, чтобы видеть друг друга, им достаточно было льющегося в окно лунного света и мягкого сияния уличных фонарей. Дороги были запружены экипажами, направляющимися в театры Ковент-Гардена.
— До и после представления дорожное движение становится невероятно плотным, но меня это обычно не касается, — сказала Венеция.
— Отчего же?
— Потому что я приезжаю в театр за несколько часов до начала спектакля.
— И покидаете его через несколько часов после окончания?
— Не так долго, но достаточно, чтобы избежать образованного каретами затора.
— И не столкнуться с джентльменами, которые, устав вас ждать, разойдутся по домам.
Она храбро посмотрела ему в глаза:
— Профессия актрисы всегда сопряжена с определенной опасностью. — Но очевидно, она не считала Клэндона опасным для себя.
— Вы всегда можете ускользнуть со сцены через черный ход.
Линвуд хотел проверить, сдержит ли она слово всегда говорить правду. Повисла некоторая пауза, прежде чем она признала:
— Верно.
— Я это запомню.
Их взгляды встретились.
— Вы собираетесь преподнести мне сюрприз?
Он улыбнулся, не желая говорить, что уже это сделал.
— Если я вам расскажу, сюрприза не получится.
— Вам вовсе не обязательно поджидать меня в темноте и холоде Харт-стрит. Можно пройти в теплую удобную гримерную.
Она не хотела давать ему шанс уличить ее в связи с Клэндоном.
— Что ж, в таком случае я приду в вашу гримерную… если в самом деле захочу устроить вам сюрприз.
— Я была бы только рада, — потупившись, ответила Венеция. — Хотя, должна признать, не люблю сюрпризы.
— И я тоже, — согласился он. — Но иногда они того стоят.
Его слова можно было истолковать двояко.
— Возможно, — согласилась она.
Она посмотрела на него в упор, будто защищаясь от возможной угрозы. Напряжение нарастало. Они вели игру, в которой на кону истина, ложь и желание.
Решив сбавить натиск, он сменил тему разговора:
— Нравится ли вам выступать в роли зрителя, а не стоять на сцене?
Венеция пожала плечами:
— Честно говоря, нет. Я начинаю анализировать игру актеров, вспоминаю реплики и повороты сюжета. Для меня театр — это всегда работа, вне зависимости от того, нахожусь ли я на сцене или сижу в ложе.
