Лиза Клейпас - Куда заводит страсть
– Рози, – вздохнул он. – Наверное, ты довольна, что сейчас меня нет рядом? Ну что ж, радуйся, ведь больше это не повторится. Я теперь никогда не оставлю тебя.
* * *Розали и не подозревала, что время может тянуться так медленно. Еще недавно она дорожила каждой минутой одиночества. Сейчас же ей была в тягость ее свобода, и она скучала, глядя на безмятежный пейзаж за окном.
Розали просматривала книги, взятые Рэндом во Францию; два-три тома Шекспира, политическое обозрение и альбом стихов в сафьяновом переплете, исписанный женской рукой. Судя по надписи на внутренней стороне обложки, отрывки сонетов и стихи Байрона были собраны для Рэнда его бывшей любовницей, имя которой, возможно, случайно, а может, и преднамеренно было стерто.
Дни проходили за днями, и все оставалось по-прежнему. Чтобы скрасить одиночество девушки, жена хозяина гостиницы, мадам Квине, пригласила ее поехать с ней за покупками. Вышли они ранним утром, купили овощей, спелых фруктов, яиц, мяса и, устав, решили отдохнуть в небольшом кафе под открытым небом. Заказав себе горячий шоколад и ломтики хлеба, посыпанные сахарной пудрой, они сели под навесами и стали наблюдать за многочисленными прохожими. Небольшие лавочки открывались в шесть утра и были полны покупателей. По улицам катили простые сельские повозки, шли горничные, экономки, и даже гадалка не теряла времени даром, предсказывая судьбу доверчивым горожанам.
– А вы хотели бы узнать, что ждет вас? – мягко улыбаясь, спросила мадам Квине.
Розали покачала головой и рассмеялась. Ей казалось, что она говорит с Эмилией – так удивительно знакомы были мудрые глаза мадам Квине и интонации ее голоса.
– У меня нет денег. Но даже если бы и были, я не хочу гадать. Я не верю, что можно предсказать будущее.
– Как знать, как знать, – ответила мадам Квине, загадочно улыбаясь.
– Я думаю, люди сами выбирают свою судьбу, – грустно продолжала Розали. – Я вот тоже выбрала однажды, и это полностью изменило мою жизнь, и я оказалась здесь вместе с…
Она неожиданно запнулась. Мадам Квине деликатно помолчала и понимающе проговорила:
– Не важно, что соединило вас, я уверена, что месье нисколько не жалеет об этом.
– Я не знаю. Мне так трудно понять его.
– О, тут я с вами полностью согласна, – сказала мадам Квине. – Но он не кажется светским львом.
Розали улыбнулась. В то время во Франции считалось чрезвычайно модным подражание Байрону: разочарованный взгляд, длинные волосы, бледные лица, а Рэнд далек был от всего этого модного маскарада.
– Мадам.., можно мне быть откровенной с вами?
– Ну конечно же, я так ценю искренность!
– Скажите, что вы думаете о наших отношениях с месье де Беркли? Вы, вероятно, осуждаете меня?
– Ну что вы, как можно! Во Франции это вообще в порядке вещей…
– Но он никогда не женится на мне.
– Ну-ну, успокойтесь, дорогая! Знаете, после первого года супружества муж и жена почти не бывают вместе. У них разные друзья, разные занятия и даже дома другие.
Такая любовь, как ваша, уважаема и прекрасна, люди должны обмениваться сердцами, а не кольцами.
Помолчав немного, Розали спросила:
– А как же мораль?
– Мораль? – задумчиво произнесла мадам Квине. – У меня с ней уговор – никогда не беру ее с собой в постель.
Конечно, ее слова звучали убедительно. "Но неужели это все, чего можно ждать от любви? – печально думала Розали. – Быть содержанкой, терпеть ненависть его жены и насмешки его приятелей. Как это грустно!" Она сама хотела строить свою жизнь. Но кто же захочет взять в жены ее, бедную падшую горничную?
Глава 5
Ты была моей когда-то.
Так давно, что я забыл когда.
Но вот вслед за ласточкой взор твой скользнул.
Упала вуаль,
И я узнал тебя…
Данте Габриель РоссеттиОколо трех часов пополудни Аннет Квине возвратилась домой из школы. Она была тихим и мечтательным ребенком, очень способным к музыке. Аннет подолгу играла на рояле, а Розали, тихо сидя в маленьком танцевальном зале, часами с упоением слушала ее. Аккорды романтической, терпко-сладкой мелодии наполняли комнату, звенели в высоких канделябрах и, словно невидимый дождь, падали с высоты вниз. Розали не могла противиться их томному призывному звучанию. Она встала и закружилась в медленном танце. Тончайшая ткань бело-голубых юбок изящно окутывала ее стан, волосы пышными прядями падали на плечи. И вдруг посреди этого восторженного кружения она заметила, что за ней наблюдают чьи-то внимательные глаза.
Затаив дыхание, в дверях стоял Рэнд. Никогда не видел он ничего более прелестного, чем это юное неудержимое веселье.
Но Розали вдруг остановилась, глядя на него сияющими, пронзительно-синими глазами. Сердце ее трепетало.
– Рэнд!
Подхватив свои легкие муслиновые юбки, она подбежала к нему, казалось, еще мгновение, и она бросится в его объятия.
Но, не добежав двух шагов, она в нерешительности остановилась с пылающим лицом и смущенным взглядом.
Рэнда пронзило странное ощущение утраты, он почти держал ее в своих объятиях, он знал теперь, что время, проведенное вдали от нее, не уменьшило его влечения. Он всегда будет хотеть ее, пока живет и дышит.
– Здравствуй, – сказал он, нежность и едва различимая мягкость звучали в его голосе.
Розали жадно смотрела на него. Высокий, сильный, одетый в длинные ботфорты, кожаные брюки, белоснежную рубашку и изящный сюртук, казалось, он в любую минуту готов был бесстрашно отразить все проявления жестокого мира, защитить ее от любого несчастья. Радость от возможности снова видеть его была сродни радости человека, утоляющего голод после долгого и строгого поста.
– Как твои дела? Все прошло успешно? – спросила она, и Рэнд улыбнулся.
– В общем, да. Земля продана по отличной цене, остался только дом, но и на него уже есть покупатели.
"Что с ним? Неужели он изменился? – подумалось Розали. – Он такой открытый, незащищенный, спокойный. Его притягательность стала теперь значительно ярче, сильнее".
– Ты танцевала вальс, – сказал Рэнд, торопливо ища какую-нибудь причину, чтобы задержать ее. – Скандальное поведение, между прочим.
– Но я не знала, что кто-то смотрит на меня, – смущенно проговорила Розали.
– А как насчет сообщника? – спросил он и, прежде чем Розали успела ответить, взял ее за руку и увлек на середину зала. Музыка окутывала их – соблазнительная, настойчивая, замысловато-прекрасная.
