Тамара Лей - Пламя страсти
Низко поклонившись королю, незаконнорожденный сын барона Фока зашагал по залу. Сэр Джон, как тень, последовал за ним.
— Сэр Лайм, — неожиданно окликнул его монарх.
Рыцарь, уже почти переступивший порог зала, неохотно остановился.
— Мы ожидаем вас к ужину, — сказал он. — Не разочаровывайте нас.
Тон Эдуарда не оставлял сомнений в том, что это приказ, а не пожелание.
Умело скрыв вспыхнувшее раздражение, мужчина ответил:
— Я оправдаю оказанную мне честь. — И удалился с высокоподнятой головой.
Наконец-то Джослин смогла свободно вздохнуть. Она чувствовала себя такой уставшей и измученной, словно несколько часов подряд ломала голову над разрешением неразрешимых задач и пыталась найти ответы на множество вопросов. Как только Лайм Фок вышел из зала, она испытала такое облегчение, что чуть не потеряла сознание.
— Теперь Эшлингфорд принадлежит Оливеру, — напомнил ей король. — Что скажете, леди Джослин?
Встретив требовательный взгляд Эдуарда, женщина смутилась. Она была так утомлена, что слова благодарности, казалось, застряли в горле.
— Я очень благодарна вам, Ваше Величество, — выдавила она с трудом.
Довольно долго он молчал, задумчиво разглядывая красивую женщину.
— Я не уверен, что вы искренни со мной.
Джослин мысленно чертыхнулась. Неужели король прочел ее мысли?
— Я действительно благодарна вам, но меня беспокоит судьба сына, ведь теперь мы будем постоянно находиться рядом с человеком, который ненавидит его.
— Сэр Лайм не может испытывать ненависть к вашему сыну. Разве вы не знаете этого?
В порыве чувств молодая мать опустилась на колени рядом с троном.
— Но у сэра Лайма есть причины желать Оливеру болезней и даже смерти. Боюсь, он способен причинить моему сыну зло. Умоляю, Ваше Величество, отдайте брату моего мужа Торнмид, но не посылайте его в Эшлингфорд.
Жесткая складка вокруг губ Эдуарда смягчилась. Протянув руку, он обхватил пальцами подбородок Джослин.
— Леди, поверьте, сэр Лайм ненавидит только вашего покойного мужа и своего дядю. И у него есть на это причины. Но он не причинит вреда невинному ребенку.
Прикосновение короля настолько испугало Джослин, что ей захотелось отпрянуть назад. Но, боясь нанести монарху оскорбление, она усилием воли заставила себя остаться на месте.
— Я бы рада поверить, но, к сожалению, не могу.
Эдуард, проведя согнутым указательным пальцем по изгибу ее подбородка, быстро отдернул руку.
— Можете, — уверенно сказал он, переводя взгляд на кольцо с круглой королевской печатью, сверкавшее на одном из пальцев. — Я бы не стал рисковать жизнью вашего сына, если бы сомневался в благородстве и порядочности сэра Лайма. Врагов ищите в другом месте, леди Джослин.
Растерянная и подавленная, женщина медленно поднялась с колен.
Отбросив со лба прядь золотистых волос, Эдуард скользнул взглядом по ее стройной фигуре.
— Вы, разумеется, тоже приглашены на ужин.
— О, благодарю, но не знаю, возможно ли это, — не раздумывая ни секунды, поспешила ответить она. — Оливер…
— О нем позаботится отец Иво.
— Я… Я бы хотела позаботиться о сыне сама, Ваше Величество.
Желание снова увидеть Оливера было так же велико, как стремление избежать очередной встречи с Лаймом.
— Вы намерены спорить со мной, леди Джослин? — спросил монарх, грозно повысив голос.
Вдова невольно вздрогнула. Сердце тревожно заныло в груди. Смущенно опустив глаза, она уставилась на свои дрожащие от волнения руки.
— Прошу прощения, Ваше Величество.
Усмехнувшись, Эдуард жестом подозвал одного из рыцарей.
— Сэр Майлс, проследите, чтобы для леди Джослин приготовили комнату.
На несколько секунд женщина оцепенела от изумления. Комнату?! Но ведь у нее уже есть комната! Кроме того, она обещала Оливеру вернуться как можно скорее. Боже, как же ей удастся найти дом, в котором она оставила сына, после ужина, в темноте? Как же она раньше об этом не подумала?
— Ваше Величество, мне не нужна…
Эдуард нахмурился.
Джослин мысленно проклинала и себя, и короля, и всех людей, имеющих власть. Почему Эдуард пытается навязать ей свою волю? Какую цену ей придется заплатить за щедрость монарха?
— Теперь вы можете удалиться, леди Джослин. Меня ждут другие, не менее важные дела, — объявил король и потянулся к одному из свитков пергамента, лежащих на столике, который стоял рядом с троном. Не удостоив больше женщину взглядом, он развернул очередной документ и начал внимательно изучать его.
Джослин оставалось лишь поклониться и, спустившись по ступеням, в сопровождении сэра Майлса пересечь тронный зал и удалиться.
Глава 7
Вскоре Джослин оказалась в огромной, богато обставленной комнате. Она осталась совершенно одна.
Некоторое время в полной растерянности женщина беспокойно ходила из угла в угол мимо широкой, покрытой красивым покрывалом с множеством оборок кровати, мимо двух кресел с причудливо изогнутыми спинками и обратно. Ее ноги почти бесшумно ступали по мягкому пушистому ковру, лежащему на полу. Наконец, приняв решение, Джослин резко остановилась. Рискуя прогневить короля, она все же найдет сына и убедится, что с ним все в порядке.
Надеясь выскользнуть из дворца незамеченной, женщина накинула на плечи накидку, подошла к двери и, приоткрыв ее, выглянула в коридор. Там не было ни души.
Выбраться из королевской башни оказалось проще, чем она предполагала. Пристроившись к группе служанок, на которых стражники почти не обратили внимания, разве что искоса бросили любопытный взгляд, Джослин благополучно вышла за ворота замка. Успешное бегство омрачала только одна мысль: она не успела придумать, каким образом так же незаметно сможет проникнуть обратно во дворец.
Только миновав два из трех подъемных мостов и оставив позади вереницу телег, повозок с сеном и толпу булочников и торговцев рыбой, беглянка осмелилась немного приподнять капюшон. Впереди виднелся первый бастион крепости, именно его ей предстояло миновать прежде, чем выйти за пределы крепостной стены. Названный Львиной башней[1], он представлял собой хорошо укрепленное сооружение, охраняемое множеством вооруженных до зубов стражников.
Покосившись вправо, она неожиданно встретилась взглядом с молоденьким воином. В его глазах она прочла подозрение. К счастью, в следующее мгновение его внимание привлек какой-то простолюдин, чья доверху нагруженная повозка перевернулась, и вырвавшиеся из плетеных клетей на свободу куры устроили настоящий переполох.
Подхваченная возбужденно гудящим людским потоком, Джослин добралась до последнего подъемного моста. Наконец-то ей удалось преодолеть последнюю преграду! Но только когда ее туфли покрылись городской пылью, она вздохнула с облегчением.
