Селеста Брэдли - Самый желанный герцог
Что делало его таким же отвратительным, каким был старый герцог — или даже еще хуже, так как он был умным и более способным человеком, чем его отец.
Софи, ты оказалась права насчет меня.
Сожаления грызли его, но Грэм знал, что он не может слишком много времени заниматься самобичеванием. В конце концов, разве это не еще одна форма эгоизма — тратить впустую свою энергию только на себя самого?
Молодой человек поднял голову с рук, когда Николс объявил о посетителе.
— В этот час?
Николс бросил на него угрюмый взгляд, подразумевавший, что если Николс еще на ногах, прислуживая своему беспечному хозяину, то и все в мире тоже могут быть на ногах.
Бедный старый Николс не слишком хорошо принял передачу титула Иденкорта. Грэм надеялся, что старик подаст в отставку — хотя ему и не с чем было отправить его на пенсию — но Николс продолжал упорно служить, хоть и подчеркивал свою речь многозначительным фырканьем.
Настоящее испытание настало, когда Грэм не запланировал грандиозного прощания с телами, после того, как старый герцог и его сыновья прибудут обратно в Англию после трехнедельного путешествия на корабле.
Грэм вовсе не считал, что тела можно будет выставлять напоказ после слона и долгого путешествия. К тому же у отца не было так много друзей, которые могли бы почтить присутствием грандиозные похороны. Грэм планировал тихо увезти тела на фамильное кладбище на землях в Иденкорте, как только корабль придет в порт. Чем меньше суеты, тем лучше, хотя Николс может никогда больше не принести ему горячей воды для ванны.
Посетитель оказался тучным мужчиной, с которым Грэм никогда не встречался. Имя этого типа немедленно исчезло из памяти Грэма, потому что за представлением последовало предъявление долговых расписок покойного герцога.
Грэм просмотрел расписки, надеясь увидеть какой-нибудь признак подделки, но по небрежной подписи было очевидно, что его отец занимал деньги в счет будущих доходов поместья на несколько лет вперед — доходов, которые никогда не будут получены, если немедленно не вложить в эти земли значительные суммы! Все было гораздо хуже, чем он опасался! Где он найдет невесту, чья семья не только поддержит Иденкорт, но и выплатит чертовы долги, тянущиеся десятилетиями!
— Вы уверены… — Грэм провел рукой по лицу. — Я имею в виду… нет ли какого-то способа, благодаря которому мы можем прийти к некоторому соглашению?
Его посетитель наклонился вперед и постучал по документам.
— Ваша светлость, вот это — соглашения! Я делал вашей семье уступку за уступкой. У меня нет выбора, кроме как немедленно предъявить их к оплате.
Грэм сделал вдох.
— Мне нужно подсчитать много цифр, прежде чем я смогу прийти к какому-то… Что ж, кое-какое решение находится в процессе принятия… — Примет ли этот парень возможность женитьбы на богатой невесте как достаточную гарантию? Для Грэма это показалось чертовски малоутешительным.
Мужчина с жалостью посмотрел на него.
— Ваша светлость, я не самый худший из тех, кто еще к вам придет. Я знаю, куда мужчины вашей семьи отправились в самом конце, когда ни один честный человек больше не продлял им кредита. Вот почему я быстро приехал, пока вы еще… здесь.
Грэм обратил внимание на это колебание. Пока вы все еще живы. Именно эти слова подразумевал этот парень? Конечно же, нет. Несомненно, у его отца было больше здравого смысла, чем опускаться до такого опасного уровня?
И все же откуда может появиться этот здравый смысл, когда старый герцог никогда прежде не выказывал даже его крупицы?
Грэм беспомощно развел руками.
— Я намерен полностью принять все долги моей семьи. Как я могу уверить вас в этом факте?
Мужчина бросил взгляд вокруг, его глаза жадно впитывали живопись, портьеры, прекрасную, хотя и с вмятинами, мебель.
— Что ж, случайно у меня снаружи есть повозка…
Случайно. Отлично. Грэм уставился на него с угрюмой покорностью. Его наследие будет содрано прямо со стен до того, как это все закончится, не так ли?
Час спустя, парень уехал с повозкой, полной ценных вещей — включая серебро, потеря которого вызвала у Николса приступ серьезной агонии — и удовлетворенным выражением лица. В обмен Грэм оставил у себя несколько расписок.
Сейчас он стоял на коленях у камина, медленно бросая их в огонь, одну за другой.
Пытаясь растянуть их подольше — чтобы казалось, что их гораздо больше? Это было трогательно.
Ах, но разве сам он не был трогательной фигурой? Или, по крайней мере, так Грэм ощущал себя в настоящий момент.
Прямо сейчас в нем нуждались люди Иденкорта. А ему нужна была богатая невеста. Нельзя было терять ни минуты, потому что, учитывая периоды ухаживания и обручения, могут пройти месяцы, прежде чем он сможет вложить что-то в поместье.
К тому же до конца Сезона осталось всего несколько недель. Весь шарм в мире не поможет его людям протянуть еще одну зиму. Тяжесть его ситуации угрожала придавить Грэма к земле.
Вернувшись к столу, молодой человек провел рукой по лицу, заставив себя сосредоточиться на отчетах, разбросанных перед ним. Он снова сел в кресло, легко и неосознанно устроившись в нем, не обращая внимания на его размер и великолепие.
Акры, рощи, леса — обнаженные кости Иденкорта. Обваливающиеся мельницы, ветхие конюшни, гниющие силосные ямы — потрепанные одежды умирающего поместья. Арендаторы — бьющееся сердце, замедляющееся с каждым мгновением.
Чтобы спасти их, он женится даже на лошади, при условии, что это будет богатая лошадь. Если его невеста просто будет выглядеть и ржать, как лошадь, то он будет считать себя везучим человеком.
Слова и цифры перед Грэмом начали расплываться. Покачав головой, он оторвался от стола. Невозможно узнать за несколько дней то, на изучение чего он должен был потратить всю жизнь. Самое лучшее, что он сейчас может сделать для Иденкорта — это немного поспать и появиться завтра вечером на аукционе в Обществе с блестящими глазами, готовый продать свое тело, душу и титул.
Молодой человек бросил взгляд на часы. Скорее, сегодня вечером. Странно, что его беспокоило то обстоятельство, что он собирается жениться по расчету и без любви. Странно, Грэм никогда даже и не осознавал, что он такой романтик.
Небо за арочным окном посветлело. Еще одна ночь без сна. Он на самом деле должен отправиться в постель, пока не распугал всех потенциальных наследниц. Вместо этого он поднялся на ноги и вышел из кабинета, схватил шляпу и перчатки со стола в вестибюле и вышел на ранний утренний свет.
Не раздумывая, Грэм позволил своим ногам повернуть в направлении Брук-Хауса.
