Алисса Джонсон - Ловушка для повесы
— Это что, извинение?
— Да.
Она ни на минуту не поверила, что Коннор произнес это всерьез. Этот человек менял свой характер и манеры, словно примерял один за другим костюмы из переполненного шкафа. Ей было безразлично, какой он напялил на себя в этот момент.
Вздернув подбородок, она искоса посмотрела на него вдоль носа.
— Как благородно с вашей стороны! Только не пришлось бы вам обо всем пожалеть... после того, что я с вами сделаю!
Очень довольная своим последним выстрелом, Аделаида снова повернулась к выходу.
— Вы забыли свои туфли.
Она замерла, ощутив ступней сквозь чулки прохладу пола, и скорчила гримаску.
Проклятие!.. Она даже не помнила, когда сбросила их с ног. Приняв невозмутимый вид, она расправила плечи и снова повернулась к нему. В самой царственной манере она окинула взглядом комнату в поисках своей неизвестно где оставленной обуви.
— С той стороны кресла, — непринужденно подсказал Коннор. — Почему вы их снимаете?
Аделаида приобрела эту манеру несколько лет назад, чтобы сохранить привычку расхаживать, когда думает, и не проносить насквозь подошвы туфель, прежде чем найдутся средства их починить. Однако никакая сила на свете не вырвала бы у нее это признание.
Так что она в молчании пересекла комнату, схватила туфельки и стала надевать их прямо там, где стояла.
— Вы в них прошагали всю дорогу сюда?!
Ей не пришлось поднимать на него глаза, чтобы понять, что он хмурится. Она услышала это в его голосе. Но сама она продолжала молчать, твердо решив больше не вступать ни в какие разговоры с этим человеком.
— Я отвезу вас обратно в моем экипаже, — объявил он.
— Нет.
— Я оседлаю для вас коня...
Она не умела ездить верхом.
— Нет.
— Я не могу позволить вам ходить...
— Позволите? Вы забываете, мистер Брайс, что вы мне не муж.
— Пока нет.
Аделаида смерила его уничтожающим взглядом.
— Вы действительно верите, что я предпочту вас сэру Роберту? Что отвергну чувства истинного... идеального...
— Труса?
То, что такое же определение пришло и ей в голову, только еще больше разозлило Аделаиду.
— Джентльмена! И свяжу себя с человеком, который видит во мне лишь средство сделать своего брата несчастным?
— Сэр Роберт несчастен по натуре. Я женюсь на вас, чтобы привести его в ярость. Он тогда приобретает такой прелестный багровый цвет лица.
— Для вас это всего лишь шутка?!
С отвращением фыркнув, она выплыла из комнаты.
Коннор последовал за ней.
— Напротив. К своему мщению я отношусь очень серьезно... И вы должны подумать и поступить так же. — Он заступил ей дорогу. — Выходите за меня замуж, Аделаида, и превратите мою жизнь в сущий ад.
Она оттолкнула его в сторону и, распахнув входную дверь, вышла из дома.
Только когда Аделаида скрылась из виду, Коннор стер улыбку с лица. Из ящика в небольшом столике он взял пару пистолетов и направился к двери между гостиной и кабинетом. Потянув за ручку, он быстро распахнул ее. Грегори и Майкл кубарем влетели в гостиную. Коннор помог более старому удержаться на ногах, предоставив Майклу самому позаботиться о себе.
Майкл ухватился за подоконник, едва уклонившись от удара об оконную раму.
— Черт побери, парень! Мог бы предупредить...
— А вам следовало бы заняться чем-нибудь пристойным, а не подслушивать под дверью, подобно наседкам. — Коннор отпустил Грегори и протянул друзьям пистолеты. — Возьмите и проводите ее обратно.
Никто, обладающий парой глаз и крупицей здравого смысла, не принял бы их за разбойников с большой дороги. Хотя во всей Шотландии не нашлось бы более метких стрелков.
— Нечего распоряжаться, — проворчал Майкл.
— Ты что, думал, будто мы допустим, чтобы наша девочка пошла домой одна? Мы как раз собирались выйти из кабинета. Вот так!
Грегори покачал головой и направился к входной двери.
Майкл, продолжая ворчать, нагнал его.
— Сначала он тает, как свечка, а потом кряхтит, как младенец, у которого режутся зубки.
— Точно. Так и есть, поскольку злится, что напортил дело с девушкой.
Коннор закатил глаза к небу — надо же... «младенец, у которого режутся зубки»! — после чего, не обращая внимания на звук открывшейся и закрывшейся двери, уселся в кресло и задумался. Несмотря на запоздалое извинение перед Аделаидой, он вовсе не жалел о случившемся. Он сожалел, что огорчил ее, но быть скомпрометированной — беда гораздо меньшая, чем брак с сэром Робертом.
Так что в этом случае цель, безусловно, оправдывала средство. Даже если это средство разгневало Аделаиду. Ему, пожалуй, даже понравилось, видеть ее разъяренной. В гневе она была великолепна. Было чистым наслаждением наблюдать, как ее большие и ласковые карие глаза словно плавятся от ярости.
Коннор пошевелил плечами, снимая напряжение. Возможно, он наслаждался этим зрелищем чуть дольше, чем следовало. Он не собирался делать это. Просто его разозлило, что она находила какие-то извинения для сэра Роберта, продолжая при этом корить его. Это было даже хуже, чем увидеть напряжение на ее лице, когда он распахнул перед ней дверь.
Именно поэтому он для удовольствия дразнил ее. Ему легче было видеть ее злость, чем страх. Пожалуй, еще проще было бы, хотя бы временно, смягчить ее раздражение медовыми речами.
Существовала тысяча способов преподнести ей какую-нибудь приемлемую ложь, чтобы быстро успокоить... Однако позднее это наверняка рассердило бы ее еще больше.
Аделаида была великодушной и слишком доверчивой для собственного блага, но только не дурочкой. Она могла на какое-то время поддаться на красивые речи и фальшивую лесть, но только на время. Она была женщиной, предпочитавшей горькую правду красивой лжи.
После того как она поговорит со своим братом, все встанет на свое место. Аделаида станет миссис Коннор Брайс.
Она будет его. Наконец.
Внезапно встревожившись, Коннор поднялся с кресла и прошел в кабинет. Там на письменном столе стояла маленькая, вырезанная из дерева фигурка Аделаиды. Идеальное напоминание о том, какой он увидел ее сквозь прутья тюремной решетки: с ребенком на руках, с лицом, сиявшим решимостью и отвагой. Грегори вырезал ее из дуба маленьким перочинным ножичком, ради которого подкупил стражника. В тюрьме Грегори вырезал из дерева около полудюжины фигурок и передавал их Фред ди для продажи, притворяясь, будто им нужны деньги. На самом деле Грегори симпатизировал Фредди, и ему нравилось, как девушка восхищается его умением.
Так что Фредди продавала эти фигурки в соседней деревне, а Коннор платил тюремщикам, чтобы они выкупали их обратно, с доплатой, чтобы девушка ни о чем не догадалась. По правде говоря, Фредди нравилась им всем.
