Энн Бэрбор - Возвращение лорда Гленрейвена
Клавдия застонала, вспомнив слова на листке: «Вторник – поменять доски». Ей хотелось вскочить и убежать из комнаты.
Как будто прочитав ее мысли, человек, стоящий перед ней, сказал голосом, лишенным эмоций:
– Я расстроил вас, миссис Кастерс? Но это еще не весь мой рассказ. Далеко не весь.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
– С годами, – продолжал Джем, – подозрение, что моего отца убили, крепло. Мне хотелось вернуться в Рейвенкрофт и бросить это обвинение в лицо Кастерсу. Но даже в четырнадцать лет я понимал, что это бесполезно. У меня не было доказательств, и Кастерс просто рассмеялся бы мне в лицо или убил бы меня. Поэтому я сделал жизнь Джайлса Давентри предметом моего подробнейшего изучения. Я узнал, где он живет, и следил за ним повсюду. Когда я начал получать некоторые результаты от своей сомнительной деятельности, я стал нанимать людей, которые следили за ним, когда я не мог делать это сам. Я составил списки его помощников, записывал все, что он делал: с кем разговаривал, с кем заключал сделки. Я собрал полное досье относительно его преступной деятельности, с помощью которого хотел шантажировать его и заставить выдать все, что он знал о том, как Кастерс убил моего отца.
Он посмотрел на Клавдию – впервые с тех пор как начал свой рассказ – и улыбнулся, увидев ужас в ее глазах.
– Не воспринимайте это так серьезно, дорогая. В конце концов, это произошло много лет назад.
– Но Дже… милорд, – всхлипнув, сказала она, – вы же…
Он положил свою руку на ее, не дав ей досказать.
– По-моему, теперь вы вполне можете называть меня Джем.
Его слова показались ей загадочными, но она так остро ощущала его пальцы на своих, что только подняла брови. Он неторопливо продолжал свой рассказ:
– И вот несколько месяцев назад у меня появилась редкая возможность. Я получил информацию о некоем молодом человеке по имени Чад Локридж. Он был влюблен в женщину, которую Давентри выбрал для себя. Она была дочерью графа и очень богата. Давентри постепенно стал довольно популярным человеком в высшем свете, и его принимали «большие» люди. Но поскольку он чрезмерно увлекался картами, женщинами и вообще швырял деньгами, то его финансовое положение было тяжелым, и он очень хотел выгодно жениться. Локридж уехал из страны несколько лет назад, и мне казалось, что Давентри приложил к этому руку. Затем Локридж вернулся. Теперь он стал гораздо богаче, чем раньше, и мне стало ясно, что он опять весьма заинтересовал Давентри. Однажды, когда я ждал Давентри, который должен был выйти из дома в Мейфере после вечеринки, я заметил Локриджа, выходящего из того же дома. Что-то подтолкнуло меня, и я пошел за ним. Получилось так, что на него напала банда хулиганов и я помог ему.
Локридж и я стали как бы партнерами, и результатом этого партнерства явился арест Джайлса Давентри за ряд преступлений, включая воровство и попытку киднепинга. Выяснилось, что Давентри действительно пытался уничтожить Локриджа, используя преступные методы.
Клавдия судорожно вздохнула:
– И именно Джайлс Давентри сказал вам?..
– Он рассказал мне все, что я хотел знать. Локридж, который к тому моменту стал весьма влиятельным лицом, убедил судебные власти заменить Давентри смертную казнь на ссылку. И три дня подряд информация лилась из него, как гной из вскрытого нарыва.
– Но какова была его роль в заговоре Эмануэля? – спросила Клавдия, несмотря на то, что боялась услышать ответ. Джем все еще держал ее руки в своих, но у нее не было никакого желания освобождать их.
– Джайлс Давентри умел многое, в том числе подделывать бумаги. Он работал на Ка-стерса время от времени, и их сотрудничество было весьма плодотворным. Когда Кастерс поселился в этом районе и встретил моего отца, а потом и мать, ему пришла в голову идея завладеть Рейвенкрофтом. Мой отец был очень наивен и не понимал, насколько злы бывают люди. Он видел Кастерса таким, каким тот хотел, чтобы его видели: веселым, добрым малым, время от времени поигрывающим в карты. Отец был слабым и очень любил играть в карты. Прекрасная жертва.
Кастерсу не понадобилось много времени, чтобы опутать отца долгами, и, как все азартные люди, чем больше он проигрывал, тем больше верил, что в следующий раз он отыграется. Он абсолютно не отдавал себе отчета в том, в какую ловушку попал, и когда в один прекрасный вечер ваш муж сказал отцу, сколько он должен, тот был шокирован. И через несколько дней после этого Кастерс предложил ему заложить Рейвенкрофт. Отец, конечно, поверил, когда Кастерс сказал, что Рейвенкрофт всегда останется собственностью Стендишей. «Совершенно ясно, – говорил Кастерс, – что вы скоро оплатите все долги». И отец верил ему. Они составили договор, в котором говорилось, что Рейвенкрофт перейдет во владение Кастерса, если в течение двух лет отец не уплатит свои долги. Отец полагал, что если случится самое худшее, то он сможет продать лошадей и все оплатить. – Голос Джема опять стал жестче. – Может быть, это и случилось бы, но у отца не было возможности это проверить.
Он посмотрел на взволнованное лицо Клавдии.
– Я говорил вам, что это не очень приятная история. Как я уже говорил, – продолжал он, не давая ей возможности ответить, – отец начал сильно пить. Моя мать, кстати, ненавидела, когда Кастерс приезжал к нам, потому что он был не самым приятным гостем. Он не упускал возможности дотронуться до матери в фамильярной манере, когда она оказывалась поблизости, и всячески пытался установить с ней отношения.
Джем почувствовал, что пальцы Клавдии задрожали в его руке, и непроизвольно поднес их к губам, после чего быстро продолжил:
– Приехав как-то в Рейвенкрофт, Кастерс и Давентри уговорили отца показать им сейф, в котором лежал договор о владении Рейвенкрофтом. День оплаты уже прошел, а пьяные карточные игры все продолжались.
Однажды, после особенно бурного вечера, Давентри вернулся в поместье поздно ночью. Я забыл сказать, что он был опытным медвежатником. Взломщиком сейфов, – пояснил он изумленной Клавдии. – Он выкрал документы из сейфа и подделал подпись на контракте по передаче Рейвенкрофта.
– Но как?.. – Клавдия чувствовала, что больше не в состоянии слушать, но эти слова вырвались у нее. – Вы считаете, что Эмануэль…
– Да. На следующий день он пришел в Рейвенкрофт и с глубокой скорбью начал говорить о том, «что случилось прошлой ночью». Когда отец сказал, что ничего не помнит, тот выразил свое удивление. Конечно, отец мало что помнил из того, что произошло предыдущей ночью, поскольку все время был в состоянии пьяного ступора. Тогда Кастерс сказал, что они подписали договор, согласно которому Рейвенкрофт переходит во владение Кастерса. Отец, как вы понимаете, был убит горем.
Кастерс, однако, заверил его, что он настоящий друг и что он не собирается вступать во владение поместьем. Нет, нет. Он просто оставит договор у себя и будет ждать, пока отец не оплатит все долги.
Отцу все еще не приходило в голову, что Кастерс обманул его. Подавленный горем, он все же, как послушный ребенок, пошел с Кастерсом в магистрат, где они заполнили все соответствующие бумаги и заверил их. К концу дня здание, конюшни, земли – все принадлежало Кастерсу.
– О Боже, – опять сказала Клавдия. – Я знала, что Эмануэль был мерзавцем, но как ваш отец мог позволить так обмануть себя?
Джем засмеялся:
– Вы думаете, я не спрашивал себя об этом тысячу раз? Я почти ненавижу его за эту слабость, но уж таков он был. Я помню его смеющимся и бросающим меня в воздух, чтобы поймать через несколько мгновений. Он любил мою мать, моих сестер и меня, но…
– Но он любил карты и вино больше, – докончила Клавдия резко. – Я знаю, мой отец был таким же. Он выдал своих дочерей замуж помимо их воли.
Джем удивленно посмотрел на нее.
– Да, – сказал он нежно, – я слышал об этом. Мне очень жаль.
Клавдия взглянула на него. Она освободила свои руки и сжала их в кулаки.
– Не надо меня жалеть, – со страстью ответила она. – Я пережила Эмануэля Кастерса, переживу и это. Я не принадлежу ни одному мужчине, за что каждую ночь благодарю Бога.
На это Джем ничего не ответил, а спокойно продолжал:
– Я уверен, что вы уже догадались, что произошло дальше. Примерно через месяц после того, как были подписаны бумаги по передаче Рейвенкрофта, Кастерс заменил целые доски на гнилые, и на следующий день произошел «несчастный случай». Колодец находится неподалеку от сада, и это было любимое место прогулок моего отца. После этого Кастерс сразу же начал преследовать мою мать.
Джем замолчал, и горькая усмешка появилась на его лице.
– Я однажды накричал на него со всей невинностью двенадцатилетнего ребенка, я потребовал, чтобы он перестал приставить к маме. Он засмеялся и ударил меня тыльной стороной руки так, что я упал. Я не рассказал матери, что случилось, но, увидев мой синяк, она сама поняла в чем дело. Через неделю она, мои сестры и я уже ехали в Степни, взяв с собой только самое необходимое.
