Джэсмин Крейг - Империя сердца
Дни в горах показались девушке менее мучительными, чем последняя миля ровной щебенчатой дороги, ведущей к британскому району города.
Завидев впереди знакомую аллею, которая вела к отцовскому дому, Люси покачнулась в седле от усталости. Однако когда красивое, ослепительно белое здание показалось из-за поворота, от усталости не осталось и следа. Из-за высокой стены пахнуло жасмином, и Люси вдохнула благоуханный воздух полной грудью. Дома! Господи, наконец-то она дома!
Привратника Люси не узнала, но это ее ничуть не опечалило. Скорей бы попасть домой, пока слуги не устроили переполох. Она вежливо кивнула привратнику, не зная, как полагается сообщать о воскрешении из мертвых.
— Добрый день, — сказала она, немного поколебавшись. — Я мисс Ларкин, дочь сагиба сэра Питера Ларкина, который погиб в Афганистане. Пожалуйста, откройте ворота. Я очень устала и хочу отдохнуть после долгого путешествия.
Привратник едва покосился в ее сторону:
— Пошла вон отсюда, грязная шлюха! Таким в доме моего хозяина не место.
Грязная шлюха? Люси с некоторым запозданием вспомнила, что вид у нее действительно необычный. Подавив раздражение, она терпеливо сказала:
— Я знаю, что в таком виде меня трудно узнать. И все же я англичанка. Леди Маргарет Ларкин, мемсагиб, — моя мачеха. Она очень рассердится, если узнает, что ты не пускал меня в ворота собственного дома.
Слуга забеспокоился. Для шлюхи или бродяжки эта женщина говорила по-английски слишком уж хорошо, да и кони у нее были дорогие, чистопородные. С другой стороны, если судить по одежде, в таких лохмотьях могла ходить только какая-нибудь дикарка с далеких гор.
Разгладив несуществующую складку на белоснежной ливрее, привратник сообщил:
— Моего хозяина зовут Разерспун, а вовсе не так, как ты сказала. Зачем ты отнимаешь у меня время своим враньем?
— Разерспун? Здесь живут Разерспуны?
— Конечно, все это знают. — Увидев замешательство незнакомки, привратник приободрился. — Мой сагиб — здешний губернатор, большой человек. Уходи отсюда, женщина.
Люси смотрела на привратника со смешанным чувством разочарования и насмешки — насмешки над собой. Какая же она дура, конечно, мачеха и ее дочка давным-давно уехали из Индии! Леди Маргарет и Пенелопа ненавидели эту страну, еще при жизни сэра Питера они беспрестанно говорили, что хотят вернуться в Англию. Разумеется, леди Маргарет поспешила вернуться в Лондон. Как же не воспользоваться всеми выгодами своего нового положения — безутешная, но весьма состоятельная вдова! Узнав о смерти сэра Питера, она, конечно же, первым кораблем отправилась на родину.
Люси не знала, плакать ей или смеяться. Преодолев приступ подкатившей истерики, она взяла себя в руки.
Слуга нахмурился, сочтя веселье побродяжки неуместным.
— Тут не над чем смеяться. Мистер Разерспун — большой сагиб, его все здесь уважают.
— Не сомневаюсь. Извини. — Люси вновь приняла серьезный вид. — Что ж, привратник, если леди Маргарет Ларкин здесь больше не живет, значит, я должна поговорить с мистером Разерспуном. Открой, пожалуйста, ворота. Мне нужно увидеть твоего хозяина.
Привратник заколебался, но решил, что лучше не рисковать. Он знал по собственному опыту, что британские сагибы и мемсагибы полоумные, от них всего можно ожидать. Вполне возможно, что, если эту молодую женщину отмыть и переодеть в английскую одежду, она ничем не будет отличаться от прочих европейцев. Отперев тяжелый засов, слуга демонстративно отвернулся, тем самым как бы снимая с себя всякую ответственность за последующие события.
Люси въехала в ворота и поскакала к белой мраморной лестнице, боясь, что другие слуги преградят ей путь. Воспользовавшись уловкой Рашида, она бросила поводья перепуганному садовнику, мирно клевавшему носом в тени пальмы.
— Лови!
Потом спрыгнула на землю и быстро взбежала по ступенькам. Она была уже в прихожей, когда следом за ней кинулся перепуганный лакей. Люси вбежала в гостиную, преследуемая целой сворой отчаянно жестикулирующих слуг.
С разбегу Люси ворвалась в переполненную гостиную. Пешаварские дамы, собравшиеся, чтобы выпить чаю и осторожно позлословить об общих знакомых, брякнули чашками о блюдца и разинули рты. Взглянув на себя глазами этих благовоспитанных особ, Люси смутилась — одежда в лохмотьях, две недели без мытья… С опозданием девушка поняла, что пахнет от нее, должно быть, не лучше, чем от протухшего фазана.
Внушительных размеров леди, туго затянутая в розовое шелковое платье, вскочила на ноги.
— Что сие значит? — гневно воскликнула она, наморщив нос. — Махбуб, немедленно выведи отсюда эту… особу.
— Миссис Разерспун?
Люси отбросила руку лакея и воззрилась на даму, предположив, что она — супруга губернатора.
— Миссис Разерспун, извините, что врываюсь в гостиную подобным образом. Я — Люсинда Ларкин. Два года я была пленницей в Афганистане. Раньше моя семья жила в этом доме. Я думала, что мачеха и сестра до сих пор живут здесь.
Миссис Разерспун обмякла, опустилась в кресло, лицо ее залилось краской.
— Люсинда Ларкин? Дочь сэра Питера?
Хлопая глазами, она разглядывала смуглокожую оборванку, пытаясь обнаружить хоть малейшие признаки благородной британской расы под слоем грязи и спутанными пыльными волосами.
— Но ведь вас убили! Я сама была в соборе на поминальной службе! Там был мистер Разерспун, приехал даже сам генерал-губернатор!
— Я очень польщена, миссис Разерспун, что мою память почтили вниманием столь значительные особы, однако, как вы видите, они несколько поторопились. К счастью, я жива.
Миссис Разерспун зажмурилась. Ужасно было бы уже одно то, что благопристойный раут нарушен вторжением какой-то безумной туземки. Если же эта наглая темнокожая особа и в самом деле окажется мисс Люсиндой Ларкин — это будет настоящий скандал. Обмахиваясь веером, миссис Разерспун осторожно взглянула на незваную гостью. На первый взгляд она никоим образом не напоминала англичанку, но, увы, голос был безусловно британским, да не просто британским, а самым что ни на есть аристократическим. Губернаторша прижала руки к пышной груди, собираясь упасть в обморок, но вовремя вспомнила, что это нанесет непоправимый ущерб ее новому платью. Лучше, пожалуй, призвать на помощь мужа.
Поздравив себя со столь блестящим решением трудной проблемы, миссис Разерспун окончательно открыла глаза.
— Махбуб, пошли боя за сагибом. Пусть немедленно придет сюда.
Махбуб с поклоном удалился, и дамы облегченно вздохнули. Губернаторша приняла правильное решение. В столь сложной ситуации без мужчины не обойтись.
Воодушевленная молчаливой поддержкой достойных матрон, миссис Разерспун осмелела и посмотрела на самозванку в упор.
