Дебра Коуэн - Ураган секретов
В отеле царила тишина. В узкие окна, выходившие на фасад здания, струился мерцающий лунный свет.
Лидия старалась двигаться как можно тише. Наоми сказала, что четыре дня назад Дэвис Ли чуть не поймал ее, когда она вела тайных гостей в «Источник».
Рука Лидии еще побаливала после того, как она несколько дней вскрывала коробки и ящики с прибывшей посудой и кухонной утварью, но рана уже затягивалась благодаря заботам Кэтрин Блю. Медсестра посоветовала Лидии перевязывать руку еще по меньшей мере пять дней и дважды в день менять повязку.
Спустившись с крыльца, Лидия прошла по колее, прорезавшей траву к отдельно стоящему зданию, в котором размещалась прачечная. Возле строения из песчаника были натянуты две бельевые веревки. Расстояние между ними было достаточным, чтобы два человека могли развешивать белье одновременно. Одеяло в желтую, синюю и красную клетку раскачивалось на ветру.
Лидия потянулась к одеялу, подняв обе руки, и плечо тут же заныло. Она быстро опустила руку, пережидая, пока боль утихнет.
Спустя несколько минут, орудуя одной рукой, Лидия сняла одеяло с веревки и, перекинув его через плечо, направилась в отель.
В хорошую погоду одеяло висело на веревке, сигнализируя о том, что в отеле безопасно. Зимой или в дождь одеялом завешивалось одно из окон, выходящих на фасад, а перед отелем вешался зажженный фонарь.
Лидия повесила фонарь у входа, вошла в отель и заперла дверь. В столовой стояли три больших шкафа красного дерева, предназначенные для хранения посуды и постельного белья. Лидия неуклюже сложила одеяло и, открыв дверцу шкафа, положила его на полку с простынями.
Ноющая боль в руке усиливалась. Гости, прибывшие в отель прошлой ночью — мать и ее замужняя дочь, — уже отправились дальше, в следующий пункт. Сегодня вечером Лидия получила от отца телеграмму, извещавшую о скором прибытии «мешков с картошкой».
Любой, кто прочтет телеграмму, подумает, что речь идет о заказанной отелем провизии. Лишь немногие знали, что в сообщении говорилось о жертвах семейного насилия. Поскольку весь следующий день Лидия собиралась заниматься подготовкой к церемонии открытия отеля, сегодня ночью она хотела удостовериться, что все готово к прибытию очередных гостей.
Стараясь не шуметь, Лидия прошла к буфету и, открыв его, подняла фонарь повыше. Хотя свет фонаря был неярким, его все же было достаточно, чтобы Лидия смогла разглядеть стопку тюфяков, спрятанных Наоми. В помещении было довольно прохладно, но гости обычно размещались у стены, смежной с помещением котельной, здесь было теплее.
Довольная увиденным, Лидия вернулась в кладовую. Ее шлепанцы издавали лишь легкий шуршащий звук. Закрыв дверь кладовой, она погасила фонарь, испустивший напоследок струйку дыма.
Проходя через столовую в узкой полоске света, сочащегося из холла, Лидия посмотрела на раненую руку, она словно пылала огнем. Вдруг ей показалось, что совсем близко мелькнул свет.
Охваченная страхом, Лидия остановилась, но было поздно — лицом к лицу она столкнулась с Рассом. Девушка покачнулась и вцепилась в него, чтобы не упасть.
— Ой!
— Вот это да! — воскликнул Расс и схватил Лидию за плечо. Она вскрикнула от боли.
Расс выругался сквозь зубы и убрал руку с плеча, подхватив Лидию под локоть здоровой руки.
— Прошу прощения, я вас не заметил. Вы в порядке?
Пульсирующая боль понемногу ослабевала. Лидия перевела дыхание:
— Да.
Расс внимательно посмотрел на нее, задержав взгляд на левой руке.
— Я ушиб вас. Извините, не хотел.
Лидия слабо улыбнулась, все еще не в силах унять страх, вызванный его неожиданным появлением.
— Я в порядке.
— Нет, не в порядке.
— Рука болит, но…
— У вас кровь. — Расс подвел Лидию к светильнику.
Побледнев, Лидия смотрела, как на рукаве ее халата расползается багровое пятно. Она прижала ладонь к ране. Наверное, рана открылась, когда она пыталась снять одеяло с веревки. Неудивительно, что боль не утихала.
— Лидия…
Девушка моргнула, приходя в себя.
— Простите?
— Сядьте, и дайте мне взглянуть на рану.
— Пусть лучше Наоми…
Расс приподнял брови.
— Вы собираетесь разбудить ее в такой час, чтобы она занялась вашей рукой? Я ведь сказал, что сам могу сделать это.
— О… — Лидия поняла, что ведет себя глупо. — Хорошо, спасибо.
Она опустилась на стул возле обеденного стола, а Расс направился к буфету, где хранилось спиртное. Через мгновение он вернулся с бутылкой виски и стаканом. Наполнив стакан, Расс взглянул на Лидию. В его глазах явственно читалось удивление.
— Что вы делали здесь в темноте?
Лидия отхлебнула виски, стараясь унять бешено колотившееся сердце. Она то и дело повторяла себе, что Расс не мог ничего заподозрить. Сегодня в отеле никого из гостей не было.
— Я спустилась, чтобы снять одеяло с веревки.
— Одеяло?
— Ветер усилился. Я подумала, что может пойти дождь, и вспомнила, что на веревке осталось одеяло. Я не хотела, чтобы оно намокло.
Расс придвинул соседний стул и осторожно коснулся руки Лидии.
— Опустите рукав и дайте мне взглянуть.
Лидия помнила, что случилось в прошлый раз.
— Вы ведь не собираетесь разрезать мою одежду… я хочу сказать, отрезать рукав, как тогда?
— Не собираюсь, — заверил ее Расс. — Только если вы хорошенько попросите.
Пропади ты пропадом, подумала Лидия. Щеки ее вспыхнули румянцем, она опустила руку. Синие глаза Расса, казалось, насквозь прожгли и ее халат, и бледно-розовую ночную рубашку.
Внезапно она осознала, что, кроме ночного белья, на ней ничего нет. Если бы она знала, что Расс еще не спит, никогда бы не спустилась полуодетой.
Выпростав левую руку из халата, Лидия здоровой рукой прижала одежду к телу. Теперь, увидев повязку, она пришла в ужас от количества крови. Неудивительно, что рука так болела. Она-то думала, это оттого, что несколько дней ей пришлось вскрывать бесчисленные ящики.
Лидия почувствовала легкое головокружение и не могла решить от чего — то ли от виски, то ли от того, что Расс был так близко. Она поерзала на стуле.
— Что вы умудрились сделать, чтобы рана открылась?
— Наверное, это случилось, когда я снимала одеяло с веревки. Я пыталась сделать это обеими руками.
— Где ткань для перевязки?
— Наоми разорвала простынь на бинты. Они в шкафу. Там, где мы храним белье.
Расс исчез и тут же появился с охапкой бинтов. Оставив их на столе, он пошел на кухню и вернулся с миской полной воды, куском мыла и ножницами.
Разрезав повязку, Расс принялся осторожно промывать рану:
