Лариса Шкатула - Жена русского пирата
— Пойдет! — кивнул Батя, вместе с Алькой запрягавший лошадей. — И пойдет скорее, чем хотелось бы…
Аполлон и Синбат поспешно складывали узлы на повозку, а Черный Паша помогал жене разлить кулеш в три котелка.
— Придется есть в дороге! — пояснил он и махнул рукой. Сворачивайтесь, едем!
Через несколько минут отдохнувшие сытые лошади бодро тащили телегу по дороге. Далеко на горизонте виднелись деревья: лес или роща, и там им можно было бы укрыться.
— Я ваш костюм рядном прикрыла, — сказала Константину Катя, — чтобы дождем не забрызгало.
— Спасибо, — благодарно улыбнулся тот и вздрогнул: ему на лицо упала одна капля, другая…
Дождь, словно беря разгон, вначале попробовал их на промокаемость. Там несколько капель, тут… Резкий порыв ветра навел было на мысль, что тучу пронесет, но нет: вмиг словно разверзлись хляби небесные, полилось!
— Батя, давай! — успел крикнуть Черный Паша, и повозка понеслась стрелой, погоняемая умелой рукой.
— Эх, дорогу бы мощеную! — в сердцах бросил Аполлон. — Эта же в момент раскиснет, выбирайся потом. Поглядите, одна глина!
— Скажи, что у меня неумная жена! — подтолкнул Константина локтем Черный Паша. — Не заставь она мужиков навес над телегой сделать, мокли бы сейчас, как курята!
Действительно, седоки ехали в сухой повозке, но управлявший лошадьми Батя был снаружи… Катерина, цепляясь за товарищей и узлы, пробралась к нему и бросила на плечи резиновую рыбачью накидку Аполлона. Возница, не оборачиваясь, буркнул слова благодарности. Мимолетное чувство обиды за то, что он мокнет, а они там сидят сухие, сменилось теплым чувством к Катерине — все же неплохая она баба! Позаботилась. Да и товарищи, небось, переживают. А что ему какой-то там дождь! И не такое переживали! От избытка чувств он даже запел: "Из-за острова на стрежень".
— Чего он так кричит? — спросил Черный Паша у Альки, сидевшего к вознице ближе других.
— Песню поет, — хмыкнул мальчишка.
— Ты что, выпить ему дала? — подозрительно покосился на жену Черный Паша.
— Чи своей дури не хватает! — отмахнулась Катерина.
Все засмеялись.
Когда добрались наконец до первых деревьев, дождь лил уже сплошным потоком, но сюда, сквозь густую листву могучего дуба, долетали лишь редкие капли. Мокрый, несмотря на накидку, Батя залез, отдуваясь, внутрь повозки и был ещё раз приятно удивлен: Катерина приготовила ему сухую рубашку, Алька тщательно вытер старшего друга полотенцем, а Черный Паша украдкой протянул фляжку с самогоном:
— Хлебни, а то заболеешь!
Катерина раздала котелки с уже остывшим кулешом — каждый на двоих.
— А мы уж Константина возьмем третьим.
Они стали есть и как-то само собой получилось, что четверо артельщиков слушали байки Синбата а Черный Паша решил поговорить с дипломатом.
— Может, ты, парень, вчера пошутил насчет нашего приезда в Москву? — поинтересовался он как бы между прочим.
— Что вы! — сразу оживился Первенцев, чувствующий стеснение оттого, что пристроился к чужим людям, которые не только одели его в свою одежду, но и кормят вот так, "за здорово живешь".
— Мы-то недавно перебрались в Москву, но нашему наркомату выделили жилье для сотрудников. Главное, чтобы нашли себе работу по душе. Чем вы, к примеру, интересуетесь? — Он посмотрел на Дмитрия. — Хотя что я говорю? С таким голосом…
— Нет-нет, — покачал головой тот, — я бы хотел работать с техникой… Мне только немного подучиться, и я разберусь!
— Знаете что, а мне пришла в голову удачная мысль: пока немцы заказанные "оппели" изготовят, вы сможете выучиться на шофера. У нас один уже есть, опытный механик, вот он вам свои знания и передаст!.. Если вы, Дмитрий…
— Просто — Дмитрий!
— Если вы, Дмитрий, к технике талант имеете, освоите эту профессию! А там… Может, самого Георгия Васильевича возить придется — это великий человек!.. Ему после заключения Брестского мира тяжело приходится. Другие партии обвиняют большевиков в связях с немцами… Да ещё машины заказали в Германии! Зато Оппель уступает их нам куда дешевле, чем те же англичане…
— Но ведь я — беспартийный, — подчеркнуто несмело начал Черный Паша: для выбранной им роли скромного трудового парня как раз подходил такой тон.
— Вы сможете вступить в нашу партию!
— А меня… примут? Я ведь всю жизнь на море — кочегаром, рыбаком. Если что спросят — толком и сказать не смогу!
— О, я вам с удовольствием помогу! — воодушевился Первенцев. Международное положение расскажу, устав подучим. Партии нужны верные, надежные люди! А если товарищи узнают, что вы меня от белых спасли, приютили, это тоже произведет хорошее впечатление…
Катерина с изумлением наблюдала превращение своего властного решительного мужа чуть ли не в робкого просителя. Зачем ему это нужно, Катерина могла только догадываться: от молодого дипломата в полной мере зависело их будущее. А значит, и будущее их ребенка! Дмитрий сказал, что родится мальчик, и Катерина уже не сомневалась — так и будет! Они по очереди ложками хлебали из котелка кулеш, а она вся превратилась в слух: жить в большом городе, в Москве, в столице! Ей, простой крестьянке, которая раньше вообще никуда не выезжала из своего села! Сердце в груди замирало от предчувствия великих событий.
А их товарищи в это время на другом конце телеги говорили о чем-то своем, и это маленькое пространство между ними с каждой минутой расширялось, разводя их в разные стороны, чтобы уже не соединить никогда!
ГЛАВА 7
— Тебе просто привиделся дурной сон! — успокаивал Ольгу Флинт. Накануне мы о твоем муже вспоминали, вот он и приснился!
— Нет, его действительно убили, я чувствую… Наверное, я потому и боялась о нем думать, что предчувствовала самое страшное!.. Это ничего бы не изменило, но когда я только глянула на Ямщикова, то сразу поняла: встреча с ним — не к добру!
— А кто такой Ямщиков?
— Начальник белой контрразведки. Когда-то, видимо, между ними что-то произошло, в чем-то Вадим уличил его при всех — он был честнейший человек! А Ямщиков, будучи злопамятным, не мог не отомстить!
— Наверное; ему это было нетрудно. В военное время заподозрить человека в шпионаже…
— Или в дезертирстве!.. И вот я стала вдовой, не будучи женой! Можно подумать, что любовь, семейное счастье — не для женщин нашего рода!
Фонарь "летучая мышь" раскачивался на мачте и бросал причудливые мрачные блики на маленький клочок их жизненного пространства. Со всех сторон фелюга была зажата непроницаемой тьмой, а рокот моря за бортом добавлял краску жути в скупую ночную палитру.
