Карен Монинг - В царстве сновидений
– Я не могу прикасаться к тебе? – уточнила Джейн. – Но это же просто смехотворно! Тебе не интересно, почему твой король выдумал это идиотское правило?
– Ты сделаешь так как я требую. Я сделаю все как ты написала, только если ты поклянешься не прикасаться ко мне.
– Отлично, – выпалила Джейн. Да я на все что угодно согласна, только бы заставить его дотронуться до меня. Она с радостью согласиться, чтобы ее, если понадобится, к кровати привязали. М-м-м-м… а это заманчивая идея.
Когда он подошел ближе, она запрокинула голову, чтобы посмотреть ему в глаза.
Он быстро «сверился» с пергаментом, как будто пытался хорошенько все запомнить.
– Сначала мне нужно едва коснуться твоих губ своими. Потом твои губы станут податливыми, – инструктировал он.
– Я думаю, мы вполне можем импровизировать, – сказала Джейн, придвигаясь чуть-чуть ближе, неистово молясь о том, чтобы он не передумал. Ее терзали опасения, что она может вспыхнуть как только он дотронется до нее, ведь она так бесконечно долго и томительно жаждала почувствовать прикосновение его рук к ее телу.
С тревогой и смятением он снова взглянул на пергамент.
– Ты здесь ничего не писала про какую-то импровизацию. Мне еще надо на музыкальном инструменте тебе сыграть?
Джейн чуть не разрыдалась от неудовлетворенности. Вырвав пергамент из его рук, она объяснила:
– Это такой оборот речи, Эйдан. Это означает, что мы поймем, что делать дальше, когда начнем действовать. Просто начинай. У тебя все прекрасно получится, я обещаю.
– Я просто пытаюсь удостовериться, что мы оба должным образом понимаем свое задание, – сухо прокомментировал он.
К черту все должное, думала Джейн, облизывая губы и страстном томлении пожирая его глазами. Последняя вещь на свете, которую она хочет от него – это должное поведение.
– Прикоснись ко мне, – приободряла она.
Она осторожно придвинулась ближе.
Джейн как магнитом тянуло к нему все ближе и ближе. Она не успокоится пока не прилипнет к нему как упаковочная пленка. Хотя ей было запрещено к нему прикасаться, как только он дотронется до нее, она сможет прижаться к нему всем телом, если уж руками нельзя.
Но он все еще не двигался.
– Может, ты уже просто начнешь?
– Я не совсем уверен, что точно знаю где у тебя находится «влажная от неистового вожделения нежная женственность», – неохотно признался он.
Что же со мной происходит? - подумал он. Подчиняясь его требованию, она не прикасалась к нему, но вершинки ее грудей почти дотрагивались до его груди, он явственно ощущал жар ее тела и тревожную потребность, которая при этом наполнила его тело.
– Я помогу тебе ее найти, – пылко заверила она.
– Ты слишком низкого роста, – продолжал он уклоняться.
Всего через две секунды Джейн стояла на маленькой табуретке, которую она только что молниеносно схватила возле камина и поставила перед ним. Теперь ее лицо оказалось на достаточной высоте, всего в дюйме от его лица.
Она смотрела ему в глаза, пылающая от страсти.
А он молча смотрел на нее.
Их дыхание смешалось. Его взгляд переместился на ее губы. Потом он снова посмотрел ей в глаза, потом снова на ее губы. Он облизал губы, не сводя с нее взгляд.
Джейн сцепила руки за спиной, чтобы не дотронуться до него, она прекрасно понимала, что он воспользуется этим предлогом, чтобы уйти. Это просто завораживающая близость, так близко друг к другу и ни одного прикосновения. А как он смотрит на нее – с таким диким голодом и страстью!
Она издала тихий стон. Он ответил тем же и сам удивился этому непроизвольному стону. Джейн едва отваживалась дышать, с трепетом ожидая, когда он, наконец, преодолеет эти последние полдюйма, разделяющие их. Его темная и дикая сексуальность вместе с его неискушенностью в занятиях любовью слились в одно невероятное неотразимое эротическое явление. У нее не было не малейших сомнений, что этот мужчина непревзойденный любовник, но сейчас казалось для него это было впервые, каждое прикосновение было для него как познание незнакомой и неизведанной страны.
Она придвинулась еще на четверть дюйма, он встретил ее на полпути.
Его губы прикоснулись к ее губам.
Боже, какие же они холодные! – ошеломленно подумала она. Ледяные.
Боже, какие же они теплые! – ошеломленно подумал он. Огненные.
Очарованный Посланник еще плотнее прижал свой рот к ее. Он знал, что каким-то образом должен задействовать в процессе свой язык, но пока он не был уверен, что понимает как это технически должно происходить.
– Попробуй меня на вкус, – выдохнула она не отрываясь от его губ. – Попробуй меня, как будто слизываешь сок со своих губ.
Ага, подумал он, понимаю. Зачарованный мягкостью ее губ, он сначала прикоснулся к ним кончиком языка, потом обвел их контур, и когда ее губы слегка приоткрылись, он попробовал ее, как если бы он решил попробовать начинку пирожного.
Она была бесконечно слаще любого пирожного.
И вдруг его тело взяло верх над его разумом, понимая то, что ему никак не удавалось осознать умом. С хриплым стоном он ворвался языком в ее рот, одновременно крепко сжал ее в объятьях. Но этого совсем не достаточно, быстро решил он, ему так сильно нужно было ее тепло, он обхватил ее лицо руками, запустив пальцы в ее волосы и целовал ее, пока у них обоих не перехватило дыхание.
Это невероятно, - изумился он, остановив поцелуй, чтобы посмотреть ей в глаза. Он дотронулся пальцем до своих губ. Они стали теплыми.
И она стала еще красивее, когда он поцеловал ее! – благоговейно подумал он. Ее губы слегка набухли и стали еще более манящими, ее глаза сияли как драгоценности, а ее кожа слегка порозовела. Именно он сделал с ней все это, с гордостью подумал он. Он мог сделать девушку красивее просто прижавшись своими губами к ее. Это был его талант, об обладании которым его король никогда не говорил ему. Ему стало интересно насколько красивее она станет, если он дотронется губами до других частей ее тела.
- Ты прекрасна, девочка, – сказал он каким-то совершенно не своим голосом – его голос и правда звучал странно низким и хриплым. – Нет, молчи, я еще не закончил.
Он заглушил так и не сорвавшиеся с ее губ слова, снова прижав свои губы к ее. Прикосновениями, легкими как взмах крыльев бабочки, он ласкал ее шею круговыми, провел пальцами по контуру ее подбородка, а потом дотронулся до ее лица. Потом он откинулся назад и, осторожно касаясь, провел пальцами по ее лицу, как будто он был слепым и хотел почувствовать и запомнить каждую деталь, каждый изгиб и впадинку ее дугообразных бровей, точеных скул, нежных щек, все – от кромки волос до подбородка.
