Сьюзан Дэвис - Невеста мастера
— Еще минутку, Мэгги! — пробормотала Констанс. — Пока светло, я уже заканчиваю…
— Мне кажется, до конца еще далеко, — заметил Лок.
Констанс подскочила и от неожиданности поставила на картине белую кляксу.
— Черт, — выругалась она.
Бросив презрительный взгляд через плечо, она поспешно принялась за исправление неловкого мазка.
— У вас уже сложилась неприятная привычка, мистер Мак-Кин, преследовать меня.
— Преследовать вас — на моей собственной территории, мисс Латэм? Простите, но это звучит несколько странно. Кстати, мне нравится ваша работа, но, я повторяю, она не производит впечатления завершенности.
Восстановив нарушенную гармонию в картине, она завернула палитру и кисти, сложила их в холщовый мешок и встала.
— Ну, по крайней мере, мачты на месте, — отозвалась она, бросив взгляд на корабль, служивший моделью для ее картины. — Вы, я вижу, скоро спустите его на воду.
— Да, где-то через пару-другую недель, наверное.
— Ну, тогда, скажите, какие на нем будут паруса, чтобы вид был законченный.
Это ж надо — он ей сделал замечание, а в ответ получил задание! Не моргнув глазом, Лок сообщил ей полный список брамсов, кливеров и гиков, а в заключение спросил:
— А не проще ли было изобразить его в доке?
— А разве вы так его видите? Разве не бегущим по волнам под порывами норд-веста? — В ее голосе было почти презрение.
— Романтично, но лучше бы не надо, а то паруса порвутся, — откликнулся он. — Знаете, зачем ему нужна скорость? Это обеспечит самые высокие фрахтовые ставки. Я бы нарисовал, как «Одиссей» разгружает тюки с чаем и прочими товарами, и через год, я думаю, так и будет…
— Этот ваш практицизм не мешает вам мечтать?
— Никогда!
— Хорошо быть таким уверенным в себе. — Она задумчиво посмотрела на него, потом опустила глаза. — Я оставила пальто в вашей конторе. Спасибо. Рада, что вы вроде бы не пострадали из-за его отсутствия.
Лок поглубже засунул руки в карманы. Она довольно прозрачно напомнила ему об их вчерашней встрече, и чем она кончилась.
— Пожалуйста, не стоит вспоминать о таких мелочах.
— Для меня это не мелочь…
Лок бросил на нее тревожный взгляд. Опять это непередаваемое ощущение — как будто шагаешь со скалы в никуда… Вот сейчас он утонет в золотых глубинах ее глаз, упьется диким волшебством ее чувственных губ. Она не будет сопротивляться — он это знает (в нем уже говорило мужское самолюбие). Он сжал ладони в кулаки — нет, он не протянет своих рук к ней, хотя она и ждет его объятий.
— Вам не следует сюда больше приходить, — резко сказал он, сам удивленный грубой хриплостью своего голоса.
— Почему? — пораженная, расширенными глазами она уставилась на него.
— Вы знаете почему.
— Нет, не знаю. — Она попыталась засмеяться.
— Нельзя.
— Потому что мой дед подвел вашего? Но как? Никто не хочет мне об этом рассказывать…
— Алекс Латэм в самый критический момент прекратил финансирование и разорил нас. Мой отец все потерял. Жену, дело, потом и жизнь.
— Но почему, почему Алекс так сделал? Должна же была быть какая-то причина, какой-то мотив!
— Для Латэмов это не обязательно.
Это звучало как оскорбление и в ее адрес, ее щеки зарделись ярким румянцем. Она оборвала платок с головы и сделала шаг в его сторону.
— Это поэтому вы меня так боитесь, Лок Мак-Кин?
— Что за глупости!
— Ну, так почему же на этот раз вы убегаете? — спросила она, проведя рукой снизу вверх по его пальто.
Он перехватил ее кисть, и в его, еще более охрипшем голосе слились угроза и предупреждение.
— Играете с огнем, Констанс…
— Это лучше, чем замерзнуть в этой пустыне, — пробормотала она, слегка пошатнувшись в его сторону и глядя ему прямо в глаза.
— Обожжетесь! — резко сказал он, а сам подумал: «Мы оба обожжемся…»
— Может быть… Ну и плевать! — В ее лице появилось что-то бесшабашное.
Порыв ветра подхватил прядь ее волос и бросил прямо ему в лицо — в ноздрях у него защекотало от пряного аромата тропических цветов. Лок почувствовал, что он все меньше и меньше способен владеть собой. Он резко отстранил ее от себя.
— Черт тебя побери! Что за игру ты затеяла?
— Ну что ты! Какая уж тут игра с таким уверенным в себе мужчиной. — Констанс одарила его снисходительной улыбкой — так все понимающий взрослый улыбается несмышленому ребенку, и взялась за холст и мешок с красками.
— А вот и ты, Мэгги!
Лок повернулся и увидел ту самую рыженькую служанку, а рядом с ней одного из своих рабочих — широкоплечего темноволосого ирландца с лицом боксера по имени Тип Мэддок. Глаза у Мэгги сияли — чувствовалось, что одним поцелуем у них не обошлось. Он нежно поддерживал ее за локоток.
— Ой, простите, мисс! — сказала Мэгги, покраснев. — Мы заговорились и забыли про время…
— Ну, по крайней мере, хоть ты не потратила его зря, — отозвалась Констанс и бросила взгляд на Лока. Он заскрипел зубами. Вот и награда за его сдержанность! Боже, эта девчонка сведет его с ума!
Мэгги сделала Локу книксен и с любопытством посмотрела на Констанс.
— Тип готов нас проводить, если вы готовы. Констанс поймала яростный взгляд Лока и улыбнулась ей в ответ.
— Спасибо, Мэгги.
5
Мисс Элспет Филпот жила неподалеку от церкви Троицы, там, где Саммер-стрит переходила в Уинтер-стрит, в квартале мелких лавочек и магазинов. Прямо под окнами ее апартаментов висела вывеска «ЧЕРДАК — писчебумажные товары, журналы, книги». Каждому, кто попадал к мисс Филпот, бросалось в глаза изобилие печатной продукции во всех ее комнатах и коридорах. Констанс сразу пришел в голову забавный образ — как будто книжная лавка внизу однажды взорвалась, разметав свое содержимое по покоям почтенной дамы, и там все стало энергично прорастать и размножаться как грибы из спор, причем в самых неожиданных и неподходящих местах. Констанс не удивилась, узнав, что хозяйка квартиры является и совладелицей этой лавки.
— Только так я могу как-то удовлетворить свои читательские аппетиты, — ничуть не стесняясь, призналась Элспет, ставя, пустую чашку на объемистую подшивку «Научной газеты», заменявшую журнальный столик.
— Знаете, мисс Латэм, наша мисс Филпот — это настоящий катализатор творческой деятельности. Самые наши уважаемые авторы генерировали свои идеи у ее чайного подноса, а потом делали их достоянием публики, и опять с ее помощью и благодаря ее энтузиазму, — заметил худой, угловатый джентльмен с глубоко посаженными глазами. Он поднялся и вышел из кольца кресел и кушеток, где последние два часа кипела довольно оживленная литературная дискуссия. Он и Констанс были последними из оставшихся гостей.
