Дебра Дайер - Хранитель сокровищ
Элизабет посмотрела на маленького человечка, как на назойливую муху, и сухо бросила:
– Хочу надеяться, что в следующий раз вы не будете поспешно судить о людях по их внешности. Всего хорошего.
ГЛАВА 6
Эш с улыбкой смотрел на леди, выступающую рядом с ним величественной походкой королевы: голова высоко поднята, плечи расправлены. Если бы не возмущенно вздернутый подбородок и плотно сжатые губы, никто и не догадался бы, что внутри у нее все клокотало от гнева. Она была просто в бешенстве. Эш понял это по голосу Элизабет, которая, так попрощалась с беднягой-продавцом, что тот съежился еще больше. Заметно было и по глазам, походившим на хмурое, затянутое тучами небо с серебряными сполохами молний. Сейчас Эш был несказанно рад, что гнев Элизабет обращен не на него.
Возмущенная Элизабет, представляла собой великолепное зрелище. С раскрасневшимся лицом и горящими глазами она казалась Эшу самой красивой женщиной на свете. Как потушить это бушующее пламя? Может, крепко прижать к себе, чтобы ощутить жар ее тела? При этой мысли, сердце в груди Эша, стало бешено стучать.
Юбки Элизабет мягко шуршали, цепляясь за брюки Эша, и его воображение рисовало длинные, стройные ноги, раскинутые на белых мягких простынях. Он украдкой посмотрел на спутницу. Нестерпимо захотелось вытащить из ее волос шпильки и гребешки, чтобы полюбоваться роскошными, отливающими золотом прядями, рассыпанными по хрупким девичьим плечам. Представляя эту волнующую картину, Эш почувствовал напряжение во всем теле.
– Ну и наглый тип, этот продавец! – воскликнула Элизабет, но не очень громко. Ей не обязательно было кричать: резкий английский акцент леденил не хуже морозного декабрьского ветра с гор.
Когда молодые люди подошли к стоящему напротив салона экипажу, запряженному парой гнедых, Элизабет вдруг остановилась.
– Да и вы тоже хороши! Как всегда, в своем репертуаре! – набросилась она на Эша.
– Я? – спросил он, недоумевая, как быстро гнев перекинулся на него. – Черт возьми! Что я опять сделал не так?
Элизабет с недовольным видом строгой учительницы поджала губы.
– Вы перепугали этого человека до смерти, – сердито ответила она.
– Но я и пальцем до него не дотронулся! – возмутился Эш.
– Вам не обязательно было это делать, – продолжала горячиться девушка. – Вы двигались на беднягу с таким видом, словно собирались его убить. А как зло смотрели на него!
Эш недоуменно пожал плечами:
– Ну и что из того? Разве вы не согласны со мной, что этого мерзавца, следовало бы хорошенько припугнуть?
– Англичанин, а тем более англичанин знатного происхождения, никогда не станет угрожать человеку, – ответила Элизабет. – Даже если это ничтожество и заслуживает хорошего урока. Вы заметили, как он на меня смотрел? Как на беспризорницу, осмелившуюся переступить порог этого второсортного заведения!
Слушая ее, Эш с грустью подумал, что она не может знать о том, каково быть беспризорником, видеть презрение в глазах счастливчиков, имеющих дом и семью. Она легко и беззаботно скользит по жизни, словно воздушные облака, плывущие в небе, – такие далекие от земли.
– Как будто я., .
–... одна из девочек мисс Хэтти? – закончил за нее Эш и этим подлил масла в огонь.
Элизабет гневно сверкнула глазами.
– Я очень сомневаюсь, чтобы кто-нибудь мог принять меня за одну из девочек мисс Хэтти, мистер! – полная достоинства парировала девушка.
Эша разозлил ответ, которым она так четко провела грань между собой и им. Он почувствовал к себе такое же пренебрежение, с каким смотрели на него проходившие по улице прекрасные леди. Они не бросались, конечно, на другую сторону улицы, чтобы не столкнуться с ним, но, проходя мимо, придерживали юбки, словно боялись испачкаться.
Его называли метисом и полукровкой только за то, что вырастил его индеец. Он пробовал переубедить людей в своем происхождении, а потом махнул на это рукой. Со временем к нему стали относиться с опаской, а значит, с какой-то долей уважения.
Эш демонстративно оглядел девушку с ног до головы, как бы прикидывая, насколько хорош товар, и за какую цену его можно продать, – на самом деле он знал каждую родинку на лице Элизабет, а волнующие изгибы стройного тела часто рисовал в своем воображении.
– Вы правы, – заговорил он, наконец, – Хэтти посоветовала бы вам сначала слегка округлиться и только потом выпустила бы к клиентам: она заботится о репутации своего заведения.
Рот раскрылся у девушки против ее воли.
– Как вы смеете говорить, что я недостаточно хороша собой, чтобы работать у мисс Хэтти! – о смысле своих слов она даже не задумалась.
– Успокойтесь, леди Бет, не стоит так горячиться, – голос Эша звучал не без сарказма. – Я и не знал, что вам хочется быть одной из девочек мисс Хэтти. Я поговорю, – она возьмет вас. Объясню ей, что вы хотите взять несколько уроков, чтобы научиться вести себя, как настоящая женщина.
Во всем облике Элизабет чувствовалось напряжение, как у кошки, готовой кинуться на своего обидчика. Однако голос, был тих, и Эш едва разбирал слова в грохоте проезжавших по булыжной мостовой экипажей. Элизабет не хотела, чтобы ее слышали проходившие мимо люди.
– Мистер, женщины существуют не только для того, чтобы удовлетворять низменные желания таких дикарей, как вы.
Эш пожал плечами, хотя слова больно задели его самолюбие.
– Вы хотите сказать, что настоящие джентльмены никогда не посещают такие заведения, как у мисс Хэтти? – спросил он.
– Я не так наивна, как вам кажется, – вспылила девушка. – И прекрасно знаю, что джентльмены не могут пройти равнодушно мимо мест, подобных заведениям вашей мисс Хэтти.
– Но их вы за это не называете дикарями.
– Разница заключается в том, – ответила Элизабет, – что джентльмен никогда не станет сравнивать леди с женщиной легкого поведения.
Легкий ветерок играл светло-зелеными перьями и темно-зелеными бархатными лентами на красивой шляпке. Изящная вещица стоила, должно быть, больше, чем Эш зарабатывал за месяц. А маленькая гордячка, на очаровательной головке которой красовалась шляпка, была воспитана, как принцесса.
В своей жизни она не видела грязи. Не испытывала жуткого голода, когда за кусок хлеба готов продать душу дьяволу. Никогда не жила на улице и не зарывалась в мусор, чтобы как-то согреться. Она никогда не просыпалась от тупой боли в ноге, которую точили крысы. Элизабет Баррингтон не знала унижения.
Эш с трудом перевел дыхание, отгоняя горькие воспоминания.
– Но работать у Хэтти не так уж и легко, – с иронией заметил он.
Элизабет с достоинством вскинула подбородок.
