Георг Борн - Ночь в гареме, или Тайна Золотых масок
– Благодарю вас, Зора, за это обещание и за доверие. Поверьте мне, вы не будете обмануты. Если я только увижу, что не стою больше вашего внимания, что я слишком низко пала, что недостойна вашего участия, тогда… Но довольно! – перебила она себя, внезапно оправляясь от своей минутной слабости и быстро вскакивая с места. – Прочь все эти мысли и воспоминания! – решительно вскрикнула она. – Прочь все беспокойства и сомнения! Вы у меня, Зора, я рада, что снова вижу вас. Вы сдержали свое слово. Если бы даже я еще хотела сомневаться в серьезности и искренности вашего чувства, то ваше присутствие здесь – лучшее доказательство этому. Как должна я благодарить вас за то, что вы первый в жизни оказали мне такое уважение?
– Как первый, Сара?
– Да, первый. Вы хотите намекнуть мне на моих обожателей, как вы их назвали, – чем могут быть они мне, Зора? Или вы думаете, я не вижу их замыслы и льстивые речи? Подобного уважения они не могут мне оказать, друг мой. Но мы добрались до серьезных вещей, от которых отвязаться не так-то легко, разве только силой отогнав их, как мрачные привидения, как летучих мышей, беспокоящих нас. Будем говорить о другом, Зора.
Тут мрачная серьезность внезапно исчезла с лица прекрасной леди, и она снова стала прежней тонко улыбающейся дамой большого света, умеющей так мило и остро шутить, прежней веселой и любезной собеседницей.
Поздно ночью ушел от нее Зора, да и то скрепя сердце. Он должен был сознаться, что Сара была удивительным существом, что под дипломатической улыбкой ее и кажущимся ледяным спокойствием и строгой обдуманностью скрывалось нечто такое, чего не подозревал за ней никто: тайная скорбь, снедавшая ее сердце, которой она не смела коснуться.
Что скрывалось в ее тревожном прошлом? Каковы были ее отношения с ее многочисленными обожателями высшего круга? Не имел ли Зора полное основание быть осторожным? В душе его происходила борьба… но любовь одержала верх. И если бы даже любовь к этой прекрасной, живущей двойной жизнью леди влекла его к гибели, все же он не мог бы поступить иначе, Сара приворожила его. Какая-то волшебная сила влекла его к ней. К тому же она была не только прекрасной, умной, богато одаренной натурой, но, вместе с тем, и опытной, сведущей дипломаткой. Незаметно для Зора в минуту сомнения она помогала ему своим советом и знакомством: благодаря ей он скоро стал любим и уважаем во всех высших кругах лондонского общества как тонкий, ловкий дипломат.
Так прошло несколько месяцев. Однажды, вернувшись из гостей, Зора узнал от своего лакея, что в его отсутствие спрашивал его какой-то незнакомый господин. Зора спросил его имя, но слуга не мог удовлетворить его любопытство. Незнакомец не хотел назвать себя и сказал, что придет на другой день.
С нетерпением ждал Зора таинственного гостя и на другой день остался дома, чтобы опять не прозевать незнакомца. В назначенный час слуга вошел в комнату и доложил о приходе гостя. Зора приказал ввести его. Через минуту дверь отворилась, и на пороге показался таинственный незнакомец.
Трудно описать удивление Зора. В одно мгновение оно уступило место шумной радости.
– Сади-паша! Мой старый, верный друг! – воскликнул он и с раскрытыми объятиями поспешил ему навстречу. – Ты здесь, в Лондоне?
Это был действительно Сади, в европейском костюме. Его стройная фигура, твердая, уверенная поступь, изящные манеры – все обличало в нем придворного, а его искренность и радушие выдавали в нем прежнего Сади.
– Да, друг мой Зора, тебя действительно посетил Сади, который инкогнито в Лондоне, – отвечал он, усаживаясь в кресло.
– Вот так приятный сюрприз! – вскричал Зора. – Какое неожиданное свидание!
И оба верных старых друга сообщили друг другу все, что было пережито ими в это последнее время. Зора рассказал, как он через Вену и Кельн счастливо добрался до Лондона и как тогдашний поединок его с изменником Магометом остался без всяких важных последствий, что Сади и сам уже знал. Затем он описал свои первые опыты на дипломатическом поприще и очень удивился тому, что Сади знал все посланные им в Стамбул рапорты и письма.
– Ты должен узнать причину этого, – улыбаясь, сказал Сади. – Последнее время я находился в свите Махмуда-паши и пользовался его доверием, так что все важные депеши проходили через мои руки.
– Говорят, великий визирь внезапно захворал?
– Да, от яда, неизвестно каким образом ему поднесенного, врачи с трудом могли спасти ему жизнь, и он давным-давно уже уехал из Стамбула.
– А кто его преемник? – спросил Зора.
– Пока еще не назначен, только по моем возвращении отсюда решится это.
– Уж не сбывается ли мое предчувствие? – вскричал Зора, вопросительно посмотрев на своего друга. – Не твоей ли голове предназначается эта честь?
– Нет, Зора, не думаю. По этому поводу султан не высказал еще ничего определенного. Тебе хочется знать, что привело меня сюда, я это вижу. И так как в моем тайном поручении ты должен помогать мне и делом и советом, то я намерен прежде всего посвятить тебя в эту тайну.
– Итак, ты здесь инкогнито?
– Как приезжий путешествующий паша, а не чрезвычайный посол султана. Ты знаешь, что вассальные государства поднимаются и это может иметь важные последствия, которых теперь никто и не предвидит. При дворе узнали, что недавно французским посланником отправлена в Англию к первому министру депеша, в которой сообщается решение Франции относительно Турции. Поэтому очень важно достать эту бумагу или, по крайней мере, копию с нее. Это и есть цель моей поездки. Я хочу попытаться узнать от министров содержание этого документа.
– Я боюсь, чтобы тебе не пришлось удовольствоваться одними обещаниями, друг мой.
– Как это случилось со мной в Париже? Мне было невозможно что-нибудь сделать. Я узнал только, что бумага была помечена номером семьсот тринадцать.
– Семьсот тринадцать! – вскричал с улыбкой Зора. – Какое ужасное совпадение! Подумай только, ведь семь и тринадцать самые несчастливые цифры.
– Но, может быть, для нас они будут благоприятны.
– Ты ничего не узнаешь от министров, Сади, это государственная тайна. Но если ты не откажешься от помощи, которую предлагает тебе друг твой Зора, то он употребит все усилия, чтобы помочь тебе достичь твоей цели.
– Какие же средства есть у тебя для этого?
– Я могу сделать все тайными путями и средствами.
– Мне более нравится действовать открыто и прямо.
– Я это знаю, но теперь это может только повредить, Сади. Не заботься об интригах, которые неизбежно связаны с дипломатией, я беру на себя возможность достать бумагу номер семьсот тринадцать или копию с нее.
– Копию, да, это было бы лучше всего.
