Виктория Холт - Светоч любви
Во второй день пребывания у нас в доме Джолифф поинтересовался, где я завтракаю и обедаю.
— Иногда с мамой в гостиной, иногда в людской вместе со всеми.
— Ну вот, а я страдаю в одиночестве. Мне это не нравится. Вы должны обедать со мной, тет-а-тет, как вы, не против?
Его слово было законом. Он легко узурпировал роль главы дома, пока мистера Сильвестера не было. Миссис Коуч без колебаний стала накрывать мне в столовой, где мистер Сильвестер обычно принимал гостей. Я садилась с одной стороны длинного стола, а Джолифф — с другой. Его эта ситуация забавляла, но я чувствовала себя не очень уютно, стараясь угадать, что скажет мистер Сильвестер, когда он возвратится и увидит меня здесь.
Уже через пару дней я забыла о своих опасениях в разлагающем обществе Джолиффа Мильнера.
Я помню, как на третий день после его приезда мама зашла в мою комнату. Она с ходу сделала твердое заявление:
— Джолифф очень интересуется тобой, Джейн.
— Естественно! — согласилась я. — У нас общие интересы, ведь он занимается тем же, чем его дядя. Мама посмотрела на меня как-то странно. Если чувствовать в присутствии кого-то огромный подъем, а когда этого кого-то нет — страшный упадок сил и чувств, то это называется любовью, значит, я была влюблена в Джолиффа Мильнера. Мне это казалось само собой разумеющимся. Глядя в зеркало, я видела в самой себе заметные перемены.
— Ты уверена, что он серьезный молодой человек? — поинтересовалась мама.
— Серьезный? Я как-то не задумывалась над этим. Он насмехается почти над всем, поэтому его, конечно, трудно назвать серьезным.
В этот раз меня поразил вид мамы, особенно ее лицо, и я вдруг поняла, как она изменилась за последний год. Краски на ее лице были по-прежнему живыми, как всегда, но выражение лица стало каким-то другим. Ее глаза блестели больше, чем обычно. Она выглядела при этом как-то заговорщически. Все новое в ее облике не бросалось в глаза, но я знала ее так хорошо, что не могла не заметить: что-то переменилось. Но почему? Я спрашивала себя, что же происходит. Но я опять на какое-то время отключилась от грустных мыслей, потому что вся была захвачена особой Джолиффа Мильнера.
— Он очаровательный мужчина, — сказала мама в том разговоре.
Твой отец тоже был очаровательным мужчиной, но…
Она пожала плечами, но мои мысли уже унеслись так далеко, что я даже не спросила ее, что означает это «но»и что она вообще хотела сказать.
Я оделась для прогулки верхом — экипировку мне подарила мама — и отправилась на прогулку. Естественно, как я и надеялась, ко мне присоединился Джолифф.
И так прошло очередное утро из череды незабываемых.
У меня были обязанности, и, несмотря на новые волнующие моменты в моей жизни, я не имела права игнорировать полученные ранее задания. Мне следовало разобрать почту Мне всегда очень нравилось работать в той маленькой комнате, которая примыкала к китайской библиотеке мистера Сильвестера.
Я чувствовала особый смысл в той ответственности, которая лежала на мне.
Но с того момента, как Джолифф появился в этом доме, я старалась отправиться куда-нибудь в его сопровождении.
Я завела порядок: два или три раза в неделю обязательно бывать в той комнате, которую мы решили называть демонстрационной. Я по-прежнему каждый раз со священным ужасом открывала дверь и переступала порог, потом оставалась в комнате в полном одиночестве, окруженная только замечательными изделиями, которые становились все более и более знакомыми мне.
Но в связи с присутствием в доме Джолиффа, я, честно говоря, запустила дела. Осознав ситуацию, я твердо решила исправить положение.
Я пошла в эту секретную комнату, закрыла за собой дверь и огляделась вокруг. Мои глаза как обычно немедленно уперлись в бронзового Будду, который так поразил меня с самого первого раза, когда я вошла сюда. Затем я перевела взгляд на Куан Цинь. Я подумала, что было бы очень полезно сравнить имеющуюся у нас статуэтку с вновь приобретенной, которая привела в восторг мистера Сильвестера.
Я подошла к застекленной витрине, куда мистер Мильнер поместил статуэтку. Ее там не было!
Это было невероятно. Она стояла там, когда в прошлый раз я заходила сюда. Правда, это было до отъезда мистера Сильвестера.
Правдоподобным казалось только одно объяснение: мистер Сильвестер Мильнер забрал статуэтку с собой, Мне он не сказал ничего, и это было странно. Видимо, он рассчитывал, что я не замечу пропажу. Очень странно, что он забрал это очень дорогое изделие и ничего мне не сказал.
Я была настолько потрясена возникшей ситуацией, что не могла сконцентрироваться на чем-нибудь другом. Я тщательно заперла дверь и отправилась к себе. И долго не могла успокоиться. Меня все время волновала мысль о том, что он, много раз говоривший о ценности статуэтки, забрал ее и не предупредил меня об этом.
Я подошла к своему окну и посмотрела на зарешеченное окно демонстрационной комнаты. Туда никто не мог войти. Ключ был только у меня. Было только единственное объяснение: мистер Сильвестер забрал изделие с собой. Возможно, он рассчитывал на проведение экспертизы.
Я поехала на верховую прогулку в компании Джолиффа. И это заставило меня забыть о всех проблемах. Было прекрасно пробираться по лесу легким галопом, минуя поляны и прогалины. Мы остановились съесть пару сандвичей и запить их сидром в небольшой сельской гостинице. Первый этаж, как и положено, был выложен камнем. Над камином висели окорока, в камине гудело пламя, и я чувствовала себя удивительно счастливой. Я знала почему — причиной был Джолифф.
Мы потягивали сидр, совсем некрепкий, ели хлеб домашней выпечки и только что закопченную ветчину. И я спросила, как часто он бывает в поместье Роланд.
— Не часто.
— Но эти люди ведут себя так, как будто вы здесь бываете каждый день. Вам ведь здесь нравится, не правда ли?
— Но не как в этот раз.
Он посмотрел на меня своими голубыми глазами, и я прочитала в них, что никогда ему здесь не было так хорошо, как в этот раз.
Мы молчали, когда ехали назад. Мне казалось, что он был готов произнести что-то крайне важное для нас обоих. А я по этой причине была в особом состоянии, настроенная на восприятие того, что он скажет. Но, как ни странно, он молчал. Это вообще было для него необычно. Мне казалось, что я открыла черту его характера, о которой и не подозревала.
Мы возвратились часа в четыре, и весь остаток дня я его не видела. Он известил меня, что у него назначена встреча и раньше ужина возвратиться ему не удастся, ждать его не надо.
Мы ели вместе с мамой в ее гостиной. Она была в странном настроении, много рассказывала о тех днях, когда отец за ней ухаживал.
