Дебра Дайер - Возлюбленная колдуна
Лаура смахнула перья с головы.
— Тетя Софи очень мила, но она слишком наивна, чтобы понять, что мы оказались на грани катастрофы.
Коннор смахнул перья с ее плеч, впитывая тепло ее кожи сквозь мягкую ткань платья и позволяя ее чувствам затопить себя, как штормовой волне. Лаура глядела на него широко раскрытыми, встревоженными глазами.
Коннор чувствовал ее страх, скрывающийся под сильной волей, страх перед другими чувствами, таящимися в ней, — влечения к нему, которого она не могла скрыть, и смятения, едва ли известного ей в ее жизни. Она хотела его и ненавидела в одно и то же мгновение.
— Неужели больше никто не занимается магией в вашем столетии? — спросил Коннор, смахивая перо с мягких волосков у нее над ухом. Сладкий запах весенних цветов смешивался с теплом ее кожи, искушая его прижать губы к плавному изгибу ее шеи. Он решился провести кончиком пальца по изгибу ее уха.
Лаура отбросила его руки, сжав губы в тонкую линию.
— А в вашем столетии занимались магией? Коннор покачал головой.
— Люди боятся того, чего они не понимают. Они боятся тех, кто не похож на них. Иногда этот страх ведет к насилию, как произошло в Сейлеме
— Тогда ты можешь понять, почему я так тревожусь за тетю.
— Я понимаю необходимость предосторожности, — Коннор погладил ее плечо кончиками пальцев, желая гораздо большего. Сон предыдущей ночи преследовал его. Воспоминания о том, как он обнимал ее, нежную и теплую, пробуждали в нем ответ. Его мышцы напряглись. — Я не понимаю, зачем ей отказываться от своего нового дара.
— Она просто-напросто не может быть ведьмой! Должно же быть какое-то другое объяснение, — Лаура повела плечом, отстраняясь от его прикосновений. — Все ведьмы злые. Они поклоняются дьяволу. А в ней нет ничего злого.
— Христианский дьявол не имеет никакого отношения к дару Софи. Эта сила рождается всем тем, что мы видим вокруг себя, и тем, чего не можем видеть. Это сила природы, «сила самого сердца Матери-Земли». Она так же стара, как само время.
Лаура недоуменно посмотрела на Коннора.
— Откуда ты столько знаешь об этом даре?
Мгновение он размышлял, не открыть ли ей правду. Но глядя в ее глаза, понял, что Лаура не готова принять его тем, кто он есть на самом деле. Ему нужно время, чтобы покорить ее, чтобы доказать ей, что он — не дьявол.
— В моем веке эти верования были весьма распространенными.
Лаура глубоко вздохнула.
— Наверно, в твое время еще существовали друиды.
— Да. Некоторые из живших тогда исполняли ритуалы друидов.
…А еще были те, кто занимался черным искусством, но Коннор был не из их числа. «Доверься мне, — произнес он мысленно. — Тебе нечего бояться меня».
— Я тебя не боюсь, — возразила Лаура, не заметив, что его слова прозвучали у нее в мозгу. — Я просто не верю, что твое место — в нашем веке.
Коннор улыбнулся, надеясь вызвать у нее ответную улыбку. «Улыбнись мне, Лаура», — тихо произнес он. Но ее губы остались сжатыми в тонкую линию.
— Мое место — рядом с тобой. Лаура вздохнула.
— Разве у тебя не осталось семьи в Эрин?
— Да, у меня есть семья, — ответил он. Он просто не мог находиться так близко
и не прикоснуться к ней! Коннор провел большим пальцем по ее руке, медленно и осторожно, надеясь приручить своего пугливого лебедя. — Я оставил там родителей, двух сестер, трех братьев и тетку в придачу.
Лаура смотрела на его руку, наблюдая, как его большой палец медленно скользит по ее коже, и к ее щекам вернулась краска.
— Они не будут скучать по тебе?
— Будут, — грудь Коннора сжалась, когда он подумал о родных ему людях, лица которых превратились для него в воспоминания. — Но я знал, что должен был найти тебя, какой бы дальний путь мне ни пришлось совершить.
Лаура раскрыла рот, но не произнесла ни звука. Опустив глаза, она долго смотрела на свою руку, покоящуюся в его руке. Когда, наконец, она заговорила, ее голос был едва слышным:
— Мы сделали чудовищную ошибку, призвав тебя, оторвав тебя от родины. Мне очень жаль, но тебе нет места в моей жизни.
Коннор взял ее за подбородок и заставил посмотреть на себя. Он знал, что каждое слово Лауры искренне, хотя и ощущал внутри нее смятение. Он видел, как сомнение просвечивает сквозь ее логические мысли, как чистый ручей, бегущий под ледяной коркой.
В ее сомнении скрывалась его надежда.
— Загляни в свое сердце, моя Эдайна. Там ты найдешь ответ.
— Ты должен возвратиться в свое время, — Лаура прижала руку к его груди, когда он наклонился к ней, и ее ладонь оказалась над его сердцем. — Другого выхода нет.
— Я здесь ради тебя, — он провел пальцами вдоль ее скулы, до нежных волосков у нее за ухом, улыбнулся, когда ее губы раскрылись в изумленном вздохе. — И здесь я останусь.
Лаура закрыла глаза, как будто не должна была его видеть.
— Ты не можешь здесь остаться!
— Я не могу тебя покинуть.
— Ты должен уйти, — она смотрела на него, прогоняя его своими словами, одновременно призывала к себе взглядом. — Так будет лучше.
— Разве я в силах покинуть тебя? — он прижался губами к ее виску, чувствуя, как бьется ее пульс, вдыхая запах ее волос. — Мое сердце не допустит этого.
— Ox! — Лаура уперлась пальцами в его грудь. — Но твоя семья…
— Моя семья поймет, — его губы оставляли на ее щеке нежные поцелуи. — Твоя кожа мягче, чем пух, теплее, чем лето.
— О Господи! — прошептала она. Он хотел окутать себя нежным теплом ее кожи, чувствовать ее руки, обхватывающие его шею, ее ноги, сплетающиеся с его ногами. Он положил руку на ее плечо.
— Ты не должен этого делать, — протестовала Лаура, но он все же чувствовал, как поддается ее тело, сладко изгибаясь и прижимаясь к нему.
— Я даже не думал, что ты такая чудесная, — он ласкал чувствительную кожу у нее под ухом, вдыхая ее благоухание, пробуя ее вкус кончиком языка. С губ Лауры сорвался тихий звук — то был стон удовольствия, от которого глубоко в его существе разгорелось желание.
Коннор отстранил голову, чтобы заглянуть в ее прекрасное лицо, чтобы увидеть ответное желание в зеленых глубинах ее глаз, желание, которое пульсировало в ней и давало ему надежду расплавить лед, окружающий ее сердце. Лаура была в забытьи, как ребенок, погрузившийся в сладкий сон. Ее губы раскрылись, и из них к его губам летело ее дыхание, как сладкий, влажный туман.
— Знаешь ли ты, сколько времени я мечтал поцеловать тебя?
— Поцеловать меня?! — Она заморгала, неожиданно проснувшись. — О Боже!
Коннор вздохнул, поняв, что зашел слишком далеко.
Лаура отстранилась от него на длину руки, хватая ртом воздух, как утопающий поднимает голову над поверхностью воды. Сев прямо, она разгладила юбку и взглянула на свою опекуншу, как будто ждала, что ее сейчас поставят к позорному столбу. Софи читала книгу заклинаний, не замечая ничего на свете.
