Барбара Картленд - Флирт
— И что же случилось? — спросила Анцелла, догадываясь, каков будет ответ.
— Один из знахарей, — сказал доктор Гровз, — продал ей «чудодейственный препарат», благодаря которому, как он уверял, на протяжении одной лишь ночи она изменится настолько, что будет выглядеть словно восемнадцатилетняя девушка. И вы сами видите, что произошло!
— Ее кожа!
— Вот именно, — ответил доктор Гровз. — Так называемый чудодейственный препарат разрушил ткань кожи, она стала такой, какой вы можете ее сегодня видеть: сплошная сеть морщин, напоминающая китайский пергамент.
Именно таким виделось Анцелле лицо княгини, и она глубоко ей сочувствовала, понимая, что ради большой любви к мужу эта женщина и старалась вернуть свою красоту.
— И уже невозможно ничего сделать? — спросила она.
— Абсолютно! — ответил доктор Гровз. — Все это, естественно, привело к тому, что ее сиятельство стала выглядеть гораздо старше своих лет и ее вид, когда еще был жив князь Серж, явился источником непередаваемой трагедии.
— Мне кажется, что женщина в любом возрасте заботится о своем внешнем виде, — заметила Анцелла.
— Конечно, вы правы, — согласился доктор Гровз, — но княгиня свою пылкую, всепоглощающую любовь перенесла на сына. И если в прошлом она ревновала к мужу, то сейчас точно так же ревнует к князю Владимиру.
Теперь Анцелла начала понимать то, что сказала ей княгиня.
— Я рассказываю вам все это для того, — продолжал доктор Гровз, — чтобы вы знали: время от времени княгиня может производить впечатление слегка неуравновешенного человека, особенно когда дело касается ее сына.
— Я уже поняла, что в мыслях она иногда путает его со своим мужем, — призналась Анцелла.
— Вы весьма наблюдательны, госпожа Уинтон, — заметил доктор Гровз. — Я и ранее подозревал что-то подобное, но с момента приезда княгини сюда в этом году мне все не хватало времени, чтобы найти подтверждение моим догадкам.
— Неужели ничего нельзя сделать? — спросила Анцелла.
— К сожалению, нет, — ответил доктор Гровз. — Мы можем заботиться только о том, чтобы она была здорова, не принимала никаких подозрительных лекарств и чтобы ее интересы не замыкались на князе Владимире и его романах.
— У него много романов?
Анцелла понимала, что ее вопрос не совсем тактичен, но не могла удержаться, чтобы его не задать.
— Здесь людей занимают только две вещи. Это страсть и слухи! Если верить последним, князь Владимир, где бы он ни появлялся, оставляет после себя гору разбитых сердец. — Доктор засмеялся. — Возможно, это прозвучит слишком драматично, госпожа Уинтон, но смею вас заверить: мне часто приходилось залечивать разбитые сердца, хотя об этом говорят, прибегая к куда более сложным медицинским терминам.
Анцелле показалось, будто доктор Гровз пытается ее предостеречь, хотя и не обращается непосредственно к ней.
Она убедилась в правоте своего предположения, когда доктор осторожно добавил:
— Смею надеяться, госпожа Уинтон, что если вы вдруг окажетесь в затруднительной ситуации, то обратитесь ко мне как к своему другу, с которым можно говорить совершенно откровенно. Сэр Феликс, я знаю, очень уважал вашего отца. И я хочу, чтобы вы помнили: в случае чего вы всегда можете на меня рассчитывать.
— Очень мило с вашей стороны, доктор Гровз. Я способна оценить ваши слова, — сказала Анцелла. — Однако надеюсь, что мне не придется вам надоедать. Все свое время я буду отдавать княгине, так как именно для этого сюда и приехала. — Она слегка улыбнулась, после чего добавила: — Впрочем, я не думаю, что каждую ночь буду проводить в казино.
— Если бы вы прожили здесь столько же, сколько я, — ответил доктор Гровз, — вы бы сами убедились, насколько это скучно, особенно когда ты не можешь позволить себе проигрывать деньги.
— Я тем более не могу себе этого позволить! — оживилась Анцелла. — Однако считаю, что это очень интересно — иметь возможность понаблюдать за местом, одно название которого множество людей в Англии произносит с таким ужасом.
— Пожалуй, это так, — согласился доктор Гровз. — И епископы весьма нелестно отзывались о Монте-Карло. Хотя, честно говоря, обвинения, которые они выдвигали против казино, сильно преувеличены.
— Я думала, это правда, — ответила Анцелла. — За исключением…
Она уже собиралась рассказать о мужчине, который предыдущей ночью проиграл все, что имел, но тут же подумала, что совершит ошибку, рассказав об этом доктору Гровзу.
— А правда в том, что казино придается слишком большая огласка, — признался доктор. — Как хотя бы в той же песенке: «Мужчина, который сорвал банк в Монте-Карло».
Анцелла, слышавшая эту песенку и знавшая, что сейчас она очень популярна, исполняется каждой шарманкой в Лондоне, рассмеялась.
— Он что же, существовал на самом деле? — поинтересовалась она. — Я думала, это просто вымышленная фигура.
— Отнюдь, — ответил доктор Гровз. — Его звали Чарлз Девилл Уэллз, я встречал его здесь семь лет назад.
— И он на самом деле сорвал банк?
— А как же, несколько раз на протяжении трех дней! Когда такое случается, а на столе, где стоит рулетка, не хватает денег, стол накрывают полотнищем из черного крепа и до тех пор, пока из хранилища не принесут новые банкноты и ящики с золотом, рулетка замирает.
— Потрясающе! — вскричала Анцелла. — И сколько же выиграл господин Уэллз?
— Ходят слухи, — ответил доктор Гровз, — что свой первоначальный капитал, который составлял четыреста фунтов, на протяжении трех дней он превратил в сорок тысяч! Это был маленький, неприятный человечек. Сейчас он сидит в тюрьме.
— В тюрьме? — удивилась Анцелла.
— Как выяснилось, нашлось много охотников доверить ему свои деньги. Он собрал почти тридцать тысяч фунтов, уговаривая людей вложить деньги в его изобретение: новое приспособление, уменьшающее расход угля на паровых судах. В действительности никакого изобретения не существовало.
Анцелла подумала, что в данном случае деньги не только не принесли их владельцу счастья, но и превратили его в преступника. Доктор Гровз взглянул на часы.
— Я охотно задержался бы здесь и продолжил наш разговор, госпожа Уинтон, — сказал он, — но меня ждут пациенты. Честно говоря, ни одному из них срочная помощь вовсе не требуется. — Он подошел к двери и остановился. — Прошу вас, последите за княгиней, — добавил он, — и за собой тоже.
И вновь Анцелла услышала в его голосе предостережение, а когда он ушел, в задумчивости стала подниматься наверх, к княгине.
Хозяйка была в исключительно хорошем настроении, скорее всего потому, что всю предыдущую ночь проговорила с графом Андре. Под утро, подходя к экипажу, запряженному четверкой резвых коней, с незнакомой еще Анцелле теплотой в голосе она произнесла:
