Жюльетта Бенцони - Фаворитка императора
– Вы желали говорить со мной, – сказала она холодно, – так будьте любезны начать. У меня нет никакого желания тянуть эту встречу до бесконечности.
Он с сонным видом взглянул на нее и двусмысленно улыбнулся.
– Почему бы и нет? Разве не восхитителен момент, когда супруги вновь встречаются после такой долгой разлуки… и особенно после того, как поверили, что разлучены навсегда? Разве вы не счастливы, дорогая Марианна, вновь увидеть рядом с собой человека, которого вы любили?.. Ибо вы любили меня, дорогая… скажу даже, что вы были без ума от меня в блаженный день нашей свадьбы. Я снова вижу ваши расширившиеся влажные глаза, когда милейший аббатик…
Терпение Марианны быстро лопнуло.
– Довольно! – оборвала она его. – Ваша наглость действительно поразительна! Неужели у вас настолько ослабел рассудок, что вы забыли те милые обстоятельства, которые сопровождали нашу свадьбу? Вам надо напомнить, как, едва дав перед Богом клятву всю жизнь нежно любить и защищать меня, вы поспешили заняться карточной игрой и проиграть не только оставшиеся у вас крохи, но и солидное состояние, которое я вам принесла… и ради которого вы на мне женились? И поскольку этого было еще недостаточно, вы посмели бросить на зеленое сукно любовь, которую я действительно так наивно к вам испытывала, стыдливость юной девушки, мою невинность, мою честь, наконец. И у вас хватает бесстыдства посмеиваться над этой ночью, когда вы сломали мою жизнь, словно дело идет об одном из тех веселых приключений, о которых мужчины любят рассказывать вечерами за бутылкой старого бренди.
Лорд Кранмер недовольно повел плечами и повернулся, встретив сверкающий взгляд Марианны.
– Если бы вы не были такой дурочкой, – пробурчал он, – это в самом деле осталось бы просто веселой историей. Это вы из всего сделали драму.
– Вот как! Не потрудитесь ли объяснить, что я, по-вашему, должна была делать? Очевидно, принять заместителя, присланного вами?
– Не доходя до конца! Всякая женщина, настоящая женщина, сможет найти слова, чтобы заставить мужчину надеяться на все, но и потерпеть подольше. Этот дурак был без ума от вас…
– Вздор! – бросила Марианна, чувствуя, как ее пронзило внезапное желание увидеть Язона Бофора. – Он встретил меня в тот день впервые.
– И вы думаете, что этого недостаточно, чтобы пожелать женщину? Надо было услышать, как он воспевал ваши прелести, очарование вашего лица, сияние ваших глаз. «Если существуют сирены, – говорил он, – леди Марианна может быть только их королевой…» Господи! – загремел Франсис с внезапной яростью. – Вы могли с ним делать все, что захотели бы! Он был готов отдать вам все в обмен на час любви! Может быть, даже за один поцелуй. Вместо этого вы разыграли трагедию, выгнали человека, в руках у которого было все наше состояние…
– «Наше состояние», – съязвила Марианна.
– Ваше, ваше, если это так важно! Достаточная причина, чтобы самоотверженно защищать его или хотя бы попытаться оттяпать часть его…
Марианна перестала слушать. Зачем? Ей уже была знакома полная аморальность Франсиса, и ее не удивила его духовная испорченность, толкавшая его на подобную непристойность: упрекать ее за то, что она не сумела обмануть Язона и забрать у него выигрыш… Вдруг память воскресила последние мгновения, проведенные с Язоном в ее спальне в Селтоне. Тот поцелуй, – она не ответила на него, – но он все-таки был, и с величайшим удивлением Марианна обнаружила, что, несмотря на охватившее ее тогда возмущение, она после всего еще ощущает его резкий и нежный, незнакомый и волнующий вкус. То был ее первый поцелуй в жизни… нечто незабываемое!
Марианна, закрывшая при этих воспоминаниях глаза, неохотно открыла их. О чем говорит сейчас Франсис?
– Слово чести… Да вы не слушаете меня?
– А вы меня больше не интересуете! Я не собираюсь терять время, объясняя вам, как должны вести себя заботящиеся о своей чести люди, и если вы хотите знать мои самые сокровенные мысли, то должна сказать, что просто не понимаю, как у вас хватило наглости подойти ко мне. Я полагала, что убила вас, Франсис Кранмер, и если сам дьявол, ваш хозяин, воскресил вас, для меня вы мертвец и навсегда им останетесь!
– Я согласен, что такое положение наиболее удобно для вас, но дело заключается в том, что я живой и собираюсь им остаться.
Марианна пожала плечами и отвернулась.
– Тогда оставьте меня и постарайтесь забыть, что однажды Марианна д'Ассельна и… Франсис Кранмер были соединены узами брака. По крайней мере, если вы хотите остаться хотя бы живым, я уже не говорю: свободным.
Франсис с любопытством посмотрел на молодую женщину.
– В самом деле? По-моему, я различил угрозу в вашем голосе, дорогая. Что вы имеете в виду?
– Не представляйтесь глупей, чем вы есть на самом деле. Вы это знаете прекрасно: мы находимся во Франции, вы – англичанин, враг Империи. Мне достаточно взмахнуть рукой, сказать одно слово, и вас арестуют. И тогда заставить вас исчезнуть будет детской забавой. Вы думаете, что Император откажет мне в вашей голове, если я попрошу ее у него? Будьте же хоть раз честным игроком. Признайте свой проигрыш, удалитесь и не ищите больше встречи со мной. Вы же хорошо знаете, что не можете ничего мне сделать.
Она говорила тихо, но твердо, с большим достоинством. Она не любила хвастаться своим влиянием на властелина Европы, но в данном случае необходимо было сразу поставить все на свои места. Пусть Франсис навсегда исчезнет из ее жизни, и когда-нибудь она сможет простить его. Но вместо того, чтобы задуматься, как это следовало бы, над ее словами, лорд Кранмер принялся хохотать… и Марианна почувствовала, что ее твердая убежденность немного поколебалась. Она очень сухо спросила:
– Могу я узнать, что смешного в моих словах?
– Что… о, моя дорогая, вы просто неподражаемы! Честное слово, вы считаете себя Императрицей! Должен ли я напомнить, что это не на вас, а на несчастной эрцгерцогине женился Бони?
Ирония Франсиса вместе с оскорбительной кличкой, которой пользовались англичане, упоминая Бонапарта, пробудили гнев Марианны.
– Императрица или нет, а я докажу, что не только не боюсь вас, но и не позволю безнаказанно оскорблять меня!
Она живо наклонилась вперед, чтобы позвать Аркадиуса, который должен был находиться подле кареты. Она хотела попросить его обратиться к одному из полицейских, чьи черные фигуры в длинных сюртуках и круглых шляпах, с солидными дубинками в руках, виднелись повсюду среди парадной толпы. Но у нее даже не нашлось времени открыть рот…
Франсис схватил ее за плечо и грубо отбросил в глубь кареты.
– Сидите смирно, дурочка! Кроме того, что вы напрасно потратите время, вы же видите, что мы осаждены этой толпой. Никому не удастся ни войти, ни выйти из кареты. Даже если бы я хотел уйти, я не смог бы.
