Кэтрин Коултер - Неутомимая охотница
— Развалины? Господи, я почти старая развалина!
— Я сказала бы, что до этого звания вам еще с добрых полдюжины лет, лорд Бичем.
— Милорд!
— Что тебе, Неттл?
— Молю Бога о том, чтобы вы не оставили меня в надвигающейся беде.
— Разумеется, не оставлю, Неттл. Что же на тебя надвигается?
— Флок, милорд. Он только что пригрозил, что проткнет меня, как курицу, если я хотя бы раз улыбнусь мисс Тини.
— Не тревожьтесь, Неттл, — вмешалась Хелен, — я накажу Флока, если он вздумает перейти границы. Глаза Бичема лукаво блеснули.
— И каким же образом вы это сделаете, мисс Мейберри?
— Я не привыкла раздавать направо и налево советы на подобную тему! — отрезала она. — А вы, Неттл, занимайтесь своими делами и постарайтесь не улыбаться Тини. Вполне возможно, что лорд Прит сам вызовет вас на дуэль. Он любит Флока и не захочет его огорчать. Не смотрите ей в лицо, устремляйте взор куда-нибудь вдаль. Поверьте, если отец просто решит швырнуть вас на землю и усесться сверху, он наверняка раздавит вас в лепешку.
— Думаю, он недолго будет страдать, — цинично заметил лорд Бичем, глядя вслед лакею.
И оказался прав. Они прибыли в Хенчли, небольшой городок недалеко от Корт-Хэммсринга, и Неттл немедленно устремился в пивную при гостинице “Мокрый служка”. Лорд Прит тоже пожелал отведать эля, который хозяин гостиницы, мистер Клапп, сварил всего три месяца назад по новому рецепту и который должен был доставить его сиятельству безмерное наслаждение.
— Мой отец, кроме шампанского, любит эль, — пояснила Хелен, следуя в гостиницу за своим родителем.
Все трое вошли в пивную, и лорд Бичем не удивился, заметив прислонившегося к стене Флока. Его скрещенные на тощей груди руки и надменный вид лучше всяких слов говорили о том, что все посетители просто обязаны относиться к нему с почтением.
— Гостиница неплохая, — заметила Хелен, пригубив нового эля из кружки, торжественно поднесенной добродушным толстобрюхим владельцем. — Правда, на столах слишком много жирных пятен, но мужчинам, по моим наблюдениям, определенное количество грязи даже нравится. Кроме того, мистер Клапп достаточно внимателен, хотя, возможно, чересчур рассыпается перед тобой, отец.
— То есть пресмыкается, Нелл?
— Именно, папа.
— Он может раболепствовать сколько пожелает, лишь бы эль у него не кончался. Клапп, мне нужен бочонок этого превосходного эля! Нет, два. Позаботьтесь, чтобы мне их доставили. — Он обернулся к дочери и лорду Бичему и, просияв, заключил:
— Лучшая гостиница в Англии, если не считать заведения моей дражайшей дочери. Беда лишь в том, что она не позволяет мужчинам пить вволю. Едва они начинают забывать о своих невзгодах, как она тут же велит закрыть кран на бочке.
— Вздор, папа! Если им потакать, они перепьются!
— Не стоит лезть со своим уставом в чужой монастырь, Нелл.
— Предпочитаю вытолкать пьяниц во двор, чем видеть, как их рвет в моей пивной! И не желаю, чтобы они тратили последние шиллинги на эль. Ведь у них семьи и дети!
— Если они возвращаются, — вставил лорд Бичем, — значит, она избрала верный курс.
— В Корт-Хэммеринге нет другой гостиницы, где подавали бы такую превосходную еду, — пояснил лорд Прит.
— Совершенно верно, — согласилась Хелен. — Я кормлю посетителей и не позволяю, чтобы алкоголь разрушал их внутренности, иначе говоря, оказываю благодеяние всем женам в окрестностях. Можно сказать, я нечто вроде святой покровительницы еды и напитков в Корт-Хэммеринге.
Едва огромные бочонки с элем водрузили на крышу кареты, как компания снова пустилась в путь. До места назначения оставалось всего семь миль.
— Собственно говоря, мы живем в Шагборо-Холлс, к востоку от Корт-Хэммеринга, — пояснила Хелен.
— Никогда раньше не слышал о таком.
— Мой прадед выстроил Шагборо-Холл в начале прошлого века. Он довольно красив, особенно в лучах заходящего солнца. Стены сложены из кремового цвета камня, привезенного с каменоломен Пелтон-Эббот. С годами он приобретает все более мягкий оттенок, а поскольку весь зарос плющом, то и считается самым живописным особняком во всей округе. Поместье тоже очаровательно. Отец любит цветы, и дом окружен садами и зеленью. Вот увидите, газоны у нас — настоящий бархат.
— Сколько садовников у вашего отца?
— По-моему, тринадцать. У главного садовника четыре помощника. Еще трое занимаются исключительно газонами. У нас есть даже два павлина, которые всюду расхаживают с гордым видом и отвратительно кричат. Обычно отец зовет их Пикок и Пихен [6], но когда они слишком уж раскричатся, оглушительно вопит: “Пи и Пи, закройте клювы!"
С первого взгляда Бичем убедился, что описание Хелен более чем верно. Шагборо-Холл был не только красив, но и выстроен на невысоком холме, откуда по всем четырем сторонам спускался невероятно ухоженный газон, кончавшийся у берега быстрой речки, обрамленной толстыми старыми ивами. На газоне то там, то сям попадались дубы и липы. В роще за домом густо росли клены. Подъездная аллея оказалась узкой, и Бичем понял, что владелец не желал портить траву гравием. Плющ на стенах был аккуратно подстрижен и не затмевал красоты дома.
— Очень мило, — похвалил он, обращаясь к лорду Приту.
— Спасибо, мальчик мой. Уютное маленькое поместье, я сам себе это вечно твержу. Мы с моей Матильдой, упокой Господь ее светлую душеньку, были так счастливы здесь. — Он шумно вздохнул, но тут же заорал во всю глотку:
— Хинкел! Тащи сюда свою тощую задницу и помоги внести багаж!
— Наш многострадальный лакей, — прошептала Хелен. — Бедняга действительно худой как щепка, особенно сзади.
— Ребра наружу торчат? — улыбнулся Бичем. Немного странно, что ему не приходится опускать глаза, заслышав женский голос. Их губы находятся на одном уровне, совсем близко друг от друга. — Именно.
Он не сознавал, что до сих пор таращится на нее, пока Хелен не подалась вперед.
— Рассказать, о чем я мечтаю, пока стаскиваю ваш правый сапог?
— Конечно, — выдохнул он с затуманенным взором. Она весело рассмеялась и вошла в дом.
Ровно час спустя, после легкого обеда из цыплят с абрикосовым чатни [7], хлеба с хрустящей корочкой и самым вкусным маслом, которое когда-либо пробовал лорд Бичем, ломтиков апельсинов и груш, посыпанных миндалем, и любимого напитка лорда Прита — шампанского, от которого Спенсер вежливо отказался, Хелен повела его в свой кабинет и усадила за очаровательный, белый с золотом, письменный стол в стиле Людовика XV. Девушка объяснила, что в этой комнате она занимается своими делами и до сих пор здесь почти не бывало мужчин. Кабинет также служил библиотекой, где она читала, думала и мечтала о лампе и о том, какими качествами та в действительности обладает.
