Роберта Джеллис - Каштановый омут
Саэр действительно представлял себе дело именно так, а поведение сэра Роберта в дальнейшем лишь подтверждало его мнение, что де Реми ненавидит Адама. Сэр Роберт подвергался искушению за искушением. Ему были предоставлены отдельная палатка и нож для еды. Вместо того чтобы прорезать в палатке дыру и попытаться бежать, сэр Роберт спокойно лег в постель и, по всей видимости, проспал ночь напролет. На следующий день ему вернули его собственного коня. Никто не вел его; он ничем не был привязан к седлу. Когда он выехал из середины отряда в самый передний ряд, никто не перекрыл ему путь и не приказал вернуться. Но сэр Роберт не пришпорил коня, чтобы попытаться скрыться. Он подъехал к Саэру и подсказал ему маршрут через наименее заселенную местность, чтобы уменьшить вероятность того, что кто-либо заметит их и даст знать в Кемп.
Саэр был очарован. Он не догадывался, что продвижение армии через ненаселенные пастбищные места также защищает от грабителей жителей деревень и ферм. Саэру просто не могла прийти в голову мысль о безопасности подобных людишек. В ту ночь сэр Роберт не пил с Саэром. Он сказал, что его беспокоят раны и ушел спать сразу после ужина. Саэр нахмурился и предупредил тех, кто тайно следил за сэром Робертом, удвоить бдительность. Они уже были достаточно близки к Кемпу, так что у пленника могла появиться надежда украсть коня и, если повезет, оторвавшись от преследователей, добраться до замка. Сэр Роберт, однако, проспал всю ночь.
Наутро армия осталась на месте. Сэр Роберт, Саэр и пятьдесят всадников, отобранных сопровождать их, были готовы на рассвете. Наиболее надежные командиры Саэра получили приказ двинуть главные силы в Кемп примерно через полчаса. Сидевший в седле сэр Роберт взглянул на Саэра, потом осмотрел себя и пожал плечами.
– Что такое? – резко спросил Саэр.
– Это единственная вещь, о которой я не упомянул раньше, но боюсь, это выдаст нас с головой. Какой рыцарь в наше время разъезжает без щита и оружия?
Саэр фыркнул.
– Вы хотите сказать, что я должен вооружить пленника?
– Я только хочу сказать, что самый недалекий солдат обратит внимание на то, что у меня на плече нет щита, меча сбоку и палицы или топора на седле. Тем более что я буду ехать в компании вооруженного до зубов рыцаря.
– Как случилось, что вы не упомянули об этом раньше?
– Просто мне и в голову не приходило, что вы сами не понимаете, что отсутствие у меня оружия мигом разоблачит всю нашу затею. Разумеется, то, что говорите вы, справедливо. Пленник не вправе требовать для себя оружия. Вы должны решить сами. Я могу только поклясться, что выполню свою роль, но не хочу, чтобы меня потом обвинили, если нас не пустят в замок.
Саэр поворчал немного, но в глубине души он был убежден, что сэр Роберт рассудил правильно. К тому же, судя о других людях по себе – что является распространенной ошибкой! – он склонялся к мысли, что сэр Роберт уже загорелся сделанным ему предложением стать вассалом, и ко всему прочему был бы рад возможности расправиться со своим сеньором. Это подтверждалось и поведением сэра Роберта. У него было множество кажущихся возможностей бежать, но он ими не воспользовался. И, наконец, он был один против пятидесяти одного. Что он мог сделать? Предупредив своего пленника не делать неосторожных движений, Саэр приказал вернуть Роберту его щит и оружие.
Поведение сэра Роберта на коротком отрезке пути до замка не могло быть более примерным. Он держался точно там, где ему велел находиться Саэр, и точно соблюдал предписанную скорость. Только в самом начале он немного двигал щит, перемещая его то вперед, то назад, пока Саэр не спросил его с раздражением, что ему мешает. Сэр Роберт сухо ответил, что рана натирается, и он ищет наиболее удобное положение, чтобы не так болело.
– Так повесьте его на руку, – пробурчал Саэр. Он был взвинчен до предела. Он даже не мог вспомнить, когда еще был так нетерпелив и взволнован с тех пор, как вышел из детского возраста. Месть действительно сладка и головокружительна.
Сэр Роберт бросил взгляд на Саэра и тут же поспешно отвел его, чтобы скрыть радостный блеск в глазах. Он даже не смел надеяться на такую удачу, он надеялся всего лишь на то, что Саэр привыкнет к движениям его щита и не сразу поймет, в чем дело, когда сэр Роберт передвинет щит с плеча на руку. Теперь то, на что он рассчитывал, становилось более реальным. И не только это: теперь у него появился еще один шанс – очень маленький, но все же шанс, что он останется жив. Дрожа от нетерпения, он сконцентрировался на том, чтобы ничем не вызвать подозрений Саэра, чтобы исполнить в точности все, что тот ожидал от него.
В мирное время гости желанны в любом замке. Они доставляют свежие новости и вносят разнообразие в разговор. Однако даже в мирное время к неожиданному приезду пятидесяти вооруженных воинов отнеслись бы настороженно. В условиях же гражданской войны мост поднялся, а решетка опустилась мгновенно, как только дозорные на стенах заметили движущуюся к ним черную цепочку. Была призвана помощь, заряжены арбалеты, натянуты луки. Некоторое облегчение наступило, когда от отряда отделились два рыцаря, двигаясь чуть впереди. Это обычно служило знаком дружественного гостя, который хотел, чтобы его узнали.
Один из рыцарей поднялся в стременах, словно для того, чтобы придать своему голосу больше силы.
– Я Роберт де Реми! – крикнул он, но, прежде чем защитники успели вздохнуть свободно ирасслабиться, он развернулся и обрушил яростный удар щитом на человека, находившегося рядом с ним. – Я пленник! – пронзительно воскликнул он. – За нами сюда идет армия. Стреляйте! Во имя Господа, стреляйте!
У хорошего повелителя и подданные верные. Но даже люди, жившие на землях Адама, были преданы своему господину не столь фанатично, как жители Роузлинда, где одна и та же семья владела землей более ста пятидесяти лет. Для сервов и вилланов Роузлинда правивший господин или госпожа был почти Богом. Один умирал, власть переходила к другому, но для простолюдинов они были едва ли различимы. Мужчина или женщина, правитель Роузлинда был для них источником помощи в трудные времена, наказаний, когда совершалось зло, радости во время праздников.
На земле Адама вера была не столь абсолютна. Саймон завоевал или выкупил эти владения только пятнадцать лет назад. До того у каждого из них была своя история. Некоторые поместья пережили множество владельцев – хороших и плохих; некоторые пришли в упадок и стали предметом продажи или завоевания из-за того, что их прежний владелец был либо лишен прав, либо оказался слишком слабым или недальновидным. Все эти люди понимали, что никакие хозяева не вечны – они приходят и уходят. И это делало их менее усердными в защите какого-либо конкретного господина, поскольку знали, что тот может быть побежден, итогда другой займет его место. С другой стороны, люди также осознавали, как значительно изменилась их жизнь с тех пор, как над ними встали Лемани.
