Кэти Максвелл - Скандальный брак
Он замер на месте, вспомнив, как Ли упала, ударившись животом о мерзлую землю.
— Она не умрет? — спросил он каким-то чужим, сдавленным голосом.
Присев на корточки, старуха Эдит сказала:
— Не мне решать. Теперь все в руках Господа Бога. Одно могу сказать: это будут тяжелые роды. Она может потерять ребенка.
Ледяной страх сковал сердце Девона.
— А что будет с ней? Она тоже может умереть?
— Роды — дело опасное.
Если с Ли что-нибудь случится, то Девон никогда не простит себе этого. Нет, это просто невозможно.
— Я принесу воды, — тихо сказал он.
— Да, идите, — сказала Эдит. Глядя, как он открывает дверь, она спросила:
— Это вы отец ее ребенка, милорд?
Повернувшись, Девон посмотрел на нее, а старуха, прищурившись, посмотрела на Девона.
— А-а, теперь я вас узнала, — пробормотала она. — Вы тот самый красавчик — друг нашего лорда Раскина. В наших краях ваше имя хорошо известно. О вас ходит много слухов.
В этот момент Ли позвала его. Ухмыльнувшись, старуха Эдит сказала:
— О-о, мы нужны ей. Давайте-ка побыстрее принесите воды, а потом сидите здесь, в этой комнате, и ждите. Эта ночь будет длинной.
Девон не ответил ей. Он отправился выполнять ее поручение.
Глава 5
Время тянулось медленно. Прошел час, а может быть, даже два.
Девон бросил на стол пиджак и шейный платок. По натуре своей он был человеком нетерпеливым и не любил долго ждать. Он мерил комнату шагами, прислушиваясь к тихим стонам Ли, доносившимся из спальни, и с каждой минутой волновался все больше и больше. Казалось, что Ли еще не скоро родит. Схватки у нее почти прекратились.
Это его вина. Зачем он тогда за ней погнался? Девон и сам не мог понять, зачем сделал это.
Ли снова что-то пробормотала, и Девону показалось, что она произнесла его имя. Его терпение лопнуло, и, отбросив в сторону занавеску, он ворвался в спальню.
Старуха Эдит сидела на кровати в ногах у роженицы. Ли лежала на боку, поджав ноги и закрыв глаза. Ее голое тело прикрывала тонкая простыня. Она крепко обнимала руками свой живот. Казалось, что сейчас, забыв обо всем на свете, она думает только о своем несчастном ребенке, борющемся за свою жизнь.
— Я не могу сидеть и просто ждать. Нужно что-то делать, — сказал он. — Она так может пролежать и час, и два, и три.
— Вы когда-нибудь присутствовали при родах, милорд? — спросила старуха Эдит. — Это дело долгое. Ребенок родится тогда, когда будет готов. Он живет по своим собственным часам. Вам следует оставить нас в покое и ждать.
Девон решил последовать ее совету. Схватив занавеску, он собирался выйти из спальни, но в этот момент Ли открыла глаза.
— Девон, — позвала она его, протянув руку.
Отпустив занавеску, он подошел к кровати и, встав на колени, взял ее руку.
— Боже милосердный, Ли! Прошу тебя, прости меня. Я очень, очень виноват перед тобой.
У нее снова начались схватки. Ее тело напряглось, и она закричала от боли.!
К черту приличия! Обняв ее за плечи, Девон начал успокаивать ее, качая, как маленького ребенка. Именно таким способом ему удалось облегчить ее боль, пока они ждали повитуху. Кажется, это снова помогло Ли стало легче.
— Попробуй расслабиться, Ли… Ничего не нужно бояться, — сказал он.
— Ей сейчас очень больно, — сказала старуха Эдит, — но она мучается напрасно. Дело не движется дальше.
Девон не стал ни о чем расспрашивать повитуху. Он боялся услышать правду. Откинув в сторону простыню, он прижал большой палец руки к позвоночнику Ли и начал массировать его. Ее кожа была холодной и влажной. Это встревожило его. Голова Ли лежала на его руке, и Девон чувствовал, как содрогается от боли все ее тело. Он принялся массировать ее спину еще сильнее, чтобы расслабились все мышцы ее тела. Ли посмотрела на него сквозь полузакрытые глаза.
— Да, так хорошо. Это помогает. Спасибо тебе, — сказала она. Через несколько. минут приступы боли прекратились, и она расслабилась.
— Что ж, кажется, вы поняли, что нужно делать, мой дорогой милорд, — сказала старуха Эдит, поднимаясь с кровати. — Пойду подышу свежим воздухом, я через минуту вернусь, — предупредила она. Оставив Девона и Ли вдвоем, повитуха вышла справить нужду.
— Это моя вина, — прошептал Девон, — Это я во всем виноват…
— Мне не следовало убегать, — сказала Ли, она так устала, что ей трудно было говорить.
— Я испугал тебя, Ты не ожидала меня здесь встретить.
— Нет, — сказала она, покачав головой, — я имею в виду не сегодня, а тогда, когда все только начиналось. Мне не следовало убегать из Лондона.
Девон невольно замер.
— Значит, твои родители не знают, где ты?
— Этого никто не знает, Я скрылась тайно.
— Но почему, Ли? Почему ты это сделала?
Прикрыв глаза, она посмотрела на него и усмехнулась.
— Неужели ты не понимаешь?
Почему она не обратилась за помощью к отцу своего ребенка?
Он не стал спрашивать ее об этом, хотя этот вопрос не давал ему покоя. Сейчас не время для подобных расспросов.
— Ты могла бы прийти ко мне, — сказал он.
— Я думала, что не нужна тебе, — ответила она и снова скривилась от боли. У нее опять начались схватки.
Не нужна ему? Да он ведь умолял ее уехать с ним!
Ощутив очередной приступ боли, она стиснула его руку Он прижался губами к ее лбу. Как бы ему хотелось забрать себе всю ее боль! Он еще никогда не чувствовал себя таким беспомощным.
В это время на улице началась метель. Маленькие, но тяжелые снежинки стучали в стекло, сначала мягко и тихо, а потом все сильнее и громче. Старуха Эдит вернулась в дом, плотно закрыв за собой дверь.
— Вовремя я справилась, — сказала она, входя в спальню.
Эдит прихрамывала на одну ногу. — Как ты, девочка? Чувствуешь, как шевелится ребенок? — обратилась она к Ли.
— Нет, я не чувствую ничего, кроме боли, — ответила Ли.
— Вообще ничего не чувствуешь?
Ли покачала головой. Она была так утомлена, что едва могла говорить.
Повитуха положила руку на живот Ли и, уставившись в противоположную стену, о чем-то задумалась.
— Я должна проверить, как там ребенок, — наконец сказала она. — Прошу вас покинуть спальню, милорд.
— Нет, пусть он останется, прошу тебя, — прошептала Ли, еще сильнее сжав руку Девона.
— Мужчине здесь не место, — решительно заявила старуха Эдит. — Если, конечно, он не является отцом этого ребенка.
— Я не уйду, — ответил девон.
Прищурившись, старуха Эдит посмотрела на него.
— Значит, вы признаете себя отцом?
