Барбара Картленд - Строптивая принцесса
Зенке хотелось честно признаться, что ей понравилась и сама спальня, и то, что окна выходят в сад, но ее остановила мысль, что все это великолепие принадлежит человеку, которому она, будь это в ее силах, не сказала бы ни единого слова.
— И ванная есть! — расхваливала дворец герцогиня. — Нет, Зенка, ты просто неблагодарная девчонка, если не можешь по достоинству оценить то, что тебя окружает.
Зенка не ответила. Она вынула заколки из прически, встряхнула головой, отчего волосы рассыпались по плечам, и сказала:
— Я устала и хочу отдохнуть.
— Не ты одна этого хочешь, — буркнула герцогиня. — Надеюсь, ты знаешь распоряжение короля: сегодня мы ужинаем в семейном кругу. Он считает, что ты должна отдохнуть перед завтрашним днем.
— Очень ему признательна, — выдавила из себя Зенка, не испытывая никаких теплых чувств к заботливому королю.
Наконец герцогиня ушла, и Фанни помогла раздеться своей хозяйке. Зенка чувствовала себя разбитой, нервы ее были взвинчены до предела, и она решила не выходить к ужину.
Зачем портить и без того плохое настроение, слушая язвительные реплики противной герцогини, когда можно просто побыть одной в такой красивой комнате.
Как ни странно, спальня действовала на нее успокаивающе. Фанни хлопотала, как вокруг приболевшего ребенка, и Зенка немного успокоилась.
После ужина герцог и герцогиня зашли пожелать воспитаннице спокойной ночи, и больше девушку в этот день никто не беспокоил. Она крепко спала всю ночь и видела приятные сны. Но главным героем сновидений был отнюдь не ненавистный король, а вор.
Вор целовал принцессу, и по ее телу разливалось блаженство, доселе незнакомое и очень волнующее.
— Ваше королевское Высочество, погода-то какая сегодня замечательная! — воскликнула утром Фанни, раздвигая занавеси. — Люди с ночи занимали места, чтобы как следует разглядеть вас, когда вы поедете в кафедральный собор.
«День моей свадьбы», — с тоской подумала Зенка, испытывая непреодолимое желание зарыться с головой в подушку и не просыпаться.
Неужели он, этот ужасный день, наступил и ей суждено стать женой человека, которого она ненавидит? Миклош-то не против на ней жениться: во-первых, она — английская принцесса, а во-вторых, ему надо думать о продолжении своего рода.
Зенке хотелось бы, чтобы король оказался таким чудовищем, как его расписала злопамятная Вильгемина, тогда она могла бы во всеуслышание заявить, что детки будут такими же уродливыми, как и их папаша.
Конечно, шрамы не красили правителя Карании, но он был атлетически сложен, двигался легко, без малейшего намека на хромоту, о которой с таким удовольствием сообщила пруссенбургская кузина, и на полном основании мог считаться в Карании первым красавцем.
Время шло, и надо было поторапливаться, чтобы все успеть.
Отбросив мысли о короле, Зенка неохотно поднялась с постели и с помощью фрейлин — одна она просто не справилась бы — стала одеваться.
Голова могла пойти кругом от такого роскошного платья и великолепных драгоценностей, которые были надеты на невесту: плотно облегающий корсаж платья был расшит бриллиантами, а с турнюра невесомой волной спускался воздушный шлейф и казался лучом света, сопровождающим принцессу. Шею Зенки украшало колье, ничем не уступавшее ожерелью принцессы Уэльской, на запястьях поблескивали многочисленные браслеты, а на голове, поверх вуали, сверкала бриллиантовая тиара, которую Миклош во время венчания должен будет заменить на корону.
Наконец процесс одевания закончился. Зенка спустилась вниз и села в свадебный экипаж рядом с герцогом.
Вчерашние гнев и досада прошли, сегодня Зенка чувствовала себя холодной и равнодушной ко всему на свете, считая, что все происходящее не имеет к ней никакого отношения. Шум толпы, приветственные возгласы, букеты цветов, долетавшие до свадебной процессии, — ничто не волновало принцессу, которая гордо восседала в карете и не отвечала на поздравления.
Мысли Зенки крутились не вокруг предстоящего венчания и свадебного пира; она думала о вечере, когда останется с супругом наедине, и о том, что это будет первое их сражение, из которого Зенка намеревалась выйти победительницей.
Когда свадебный кортеж подъехал к кафедральному собору, герцог ободряюще погладил свою воспитанницу по щеке:
— Я горжусь тобой, — шепнул он ей. — В такой обстановке очень трудно сохранить спокойствие и не потерять самообладания, но ты держишься великолепно. Если бы твой отец был сейчас здесь, он бы обязательно сказал то же самое.
Эти искренние слова неожиданно вывели Зенку из состояния оцепенения, и у нее на глазах выступили слезы.
Карета остановилась у входа в собор. Толпа затихла, и под пение органа, своим мощным металлическим голосом возвещавшего появление невесты, герцог торжественно повел свою воспитанницу к алтарю, где ее уже ждал король.
Зенка с горечью подумала, что ей приходится участвовать в фарсе. Люди не должны вступать в брак, если они не любят друг друга. Это безнравственно и противоестественно! Будь ее воля, она бы давно сбежала куда глаза глядят, чтобы не связывать свою судьбу с нелюбимым человеком.
Зенка умышленно старалась не вслушиваться в проповедь архиепископа, и только почувствовав на себе его вопросительный взгляд, она торопливо произнесла то короткое слово, которое все ждали от нее:
— Да.
Король надел ей на палец обручальное кольцо и повел вверх по ступеням алтаря. Епископ начал читать молитву, но Зенка не слушала его: у нее было свое послание к Богу!
«Господи, сделай меня храброй, дай мне силы, чтобы я могла отстаивать свою независимость с такой же смелостью, как мои предки».
Первая фрейлина сняла с невесты тиару, и голову Зенки увенчала корона.
— Отныне ты — королева Карании, и пусть с тобой к нашему народу придет мир и счастье, — громко промолвил король.
Послышались крики:
— Да здравствует королева! Да здравствует король!
В голосах собравшихся звучала искренняя радость, и у Зенки вновь навернулись слезы на глаза. Епископ произнес напутственное слово, и орган снова принялся славить новобрачных. Когда служба закончилась, король повел свою молодую жену к выходу мимо кавалеров и почтительно присевших в реверансе дам.
Медленно спускаясь по ступенькам высокой паперти, вокруг которой выстроились зрители, Зенка окинула взглядом площадь.
Казалось, вся Карания смотрела на нее.
Обряд бракосочетания свершился, но Зенка знала, что это только начало: ее еще ждут свадебные торжества.
Во дворец король и Зенка возвращались в одной карете, но за всю дорогу не сказали друг другу ни слова. Девушка демонстративно отвернулась к окну и принялась с наигранной радостью приветствовать жителей столицы. Королю ничего не оставалось, как примкнуть к ней.
