Джейд Ли - Белая тигрица
Лидия покачала головой. Нет, она никогда не сможет ни рассказать об этом Максвеллу, ни поделиться с ним своим умением. Он был очень щепетилен во всех своих мыслях и поступках. Этот опыт, несмотря на то что он был для нее принудительным, ужаснет его. Эти размышления снова вернули ее к первоначальной дилемме. Следует ли ей соглашаться на эти занятия, невзирая на обстоятельства? Или же ей надо, рискуя всем, попытаться сбежать, пока она не свалилась в пропасть?
В конце концов Лидия решила, что сделает и то, и другое. Она постарается, чтобы Ру Шань поверил в ее покорность, а когда появится возможность сбежать, пусть и нескоро, она сразу же воспользуется ею. Она будет молиться, чтобы эта возможность представилась не слишком поздно.
В первую очередь Лидия решила заняться не Ру Шанем, а его слугой Фу Де. Лидия уже давно наблюдала за тем, что делает этот молодой человек, какие поручения он выполняет. Слуга, похоже, тоже жил здесь, поскольку она очень редко видела, чтобы он выходил. Когда он покидал квартиру, то запирал на замок дверь ее комнаты и входную дверь – она слышала лязг самого что ни на есть настоящего английского замка. Когда дверь в ее комнату приоткрывалась, взору Лидии представала бедная соломенная постель рядом с кухонной утварью в углу комнаты.
Значит, он был почти таким же узником, как и Лидия. Поэтому она решила завоевать его доверие, чтобы в дальнейшем осуществить побег. Но как? Лидия уже успела заметить, что Фу Де был очень ловок и силен, потому ей навряд ли удалось бы проскочить мимо него. Нужно было что-то другое.
Ей не пришлось долго думать. От чего мог страдать Фу Де так же сильно, как и она? От скуки! А в чем состояла ее наибольшая слабость, когда она пыталась найти дорогу в этой чужой стране? Китайский язык! Она не знала языка, она не могла ни говорить, ни читать по-китайски.
Поэтому она сыграет на том, что Фу Де скучно, и убедит его заниматься с ней английским языком.
Она пригладила волосы, поправила одежду и постучала в свою дверь. Как обычно, Фу Де моментально отозвался.
Лидия одарила юношу очаровательной улыбкой, по крайней мере, такой, что должна была ему понравиться.
– Время в Китае так медленно тянется, – вздохнула она. Слуга молчал, но Лидия и не рассчитывала, что он с ходу начнет с ней разговаривать. Она лишь надеялась, что он поймет, о чем идет речь.
– Тебе скучно? – спросила она, в надежде прочитать какой-нибудь ответ на лице Фу Де.
Но его лицо оставалось бесстрастным.
Да, учтивость, похоже, не возымела действия. Пора было приступить прямо к сути дела.
– Я хочу научиться читать и писать по-китайски. Ты можешь мне помочь?
Снова никакого ответа. Ничто в глазах и движениях не выдавало мыслей Фу Де.
– Я помогу тебе научиться говорить по-английски. Я раньше учила детей. – Да, ей приходилось помогать племяннице делать уроки, когда у няни был выходной. – Умение говорить по-английски поможет тебе получить очень хорошую работу, – говорила она. Максвелл как-то писал ей, что китайцы, знающие английский язык, могли заработать здесь много денег.
Черт! Может, он совсем ничего не понял? Ей казалось, что раньше слуга проявлял признаки понимания. Теперь пора было попробовать заговорить на ее ломаном, очень бедном китайском языке.
– Во яо сюэ джонгуо-хуа. Я хочу научиться говорить по-китайски. – Во всяком случае, она надеялась, что сказала именно это.
Юноша покачал головой.
– Шанхай-хуа.
Ура! Он заговорил с ней. Но что он сказал?
– Шанхай-хуа? По-шанхайски? Да! Во яо сюэ Шанхай-хуа. Он кивнул, и ей показалось, что его губы слегка растянулись улыбке. Затем он медленно произнес: – Я хочу англиски говорить. – Затем он сделал движение рукой. – Писать.
Лидия энергично закивала.
– Да! – Сдвинув брови, она вспоминала нужное слово. – Хао – хорошо. Хэн хао – очень хорошо.
– Мей хао.
Она нахмурилась, пытаясь понять, что он сказал.
Ей потребовалось много времени, несколько дней, чтобы понять, что язык, которому учил ее миссионер в Англии, был на самом деле пекинским диалектом китайского языка. А ей нужно было учить шанхайский диалект, совершенно отличный от пекинского. К счастью, Фу Де понимал оба диалекта, хотя лучше он говорил на шанхайском.
Лидия вздохнула. Перед своим отъездом из Англии она и не догадывалась об этом. Кто бы мог подумать, что в одной стране будет несколько языков? Что китайский язык на самом деле состоял из множества различных диалектов, абсолютно отличавшихся друг от друга?
«Что ж, – подумала она, пожав плечами, – сейчас самое время начать приводить все в порядок». Она и Фу Де сразу же приступили к учебе.
Скоро выяснилось, что им обоим хотелось научиться письму. Лидия дала ему задание переписать алфавит. Фу Де принес ей ведро воды и большую кисть и сказал, что она должна учиться писать на полу. Окуная кисть в воду, Лидия принялась выписывать китайские иероглифы. Сначала они были четко видны на цементном полу, а затем постепенно испарялись.
Через некоторое время Фу Де принес бумагу и чернила, а также причудливые китайские кисти для письма, но бумага, похоже, была для него очень дорогим удовольствием. Поэтому он взял кисть и стал писать английские буквы таким же образом, как и она китайские иероглифы. День за днем они писали на полу и горячий воздух высушивал их ошибки и достижения. Так между Лидией и слугой стало возникать подобие дружбы.
Однако все это время Фу Де никогда не терял бдительности контролируя каждый шаг пленницы. Ру Шань являлся каждое утро и каждый вечер, чтобы продолжать с ней свои занятия.
Лидия снова пребывала в растерянности, обнаружив, что не может понять, каким человеком был Ру Шань. Он относился к ней с большим уважением, никогда не переступал границ, о которых заявил с самого начала. По правде говоря, та часть ее натуру которая восторгалась тем, что он делал, жаждала большей скорости, большего опыта. Но он не торопился. Теперь, приходя на занятие, он кланялся ей, а потом, закончив свой урок, снова кланялся и уходил. Он был честен с ней, почти благоговеен, часто хвалил ее за то, что она делала успехи, хотя на самом деле она ничего не делала, кроме того что чувствовала в себе перемены. Ру Шань всегда благодарил ее за то, что она уделяла ему время, как будто бы у нее был выбор.
Но, несмотря на все это, Лидия никогда не забывала, что человек-дракон был ее рабовладельцем, а она его рабыней. Однажды вечером она притворилась усталой, чтобы проверить, отменит ли он вечернее занятие. Лидия не знала, догадался ли Ру Шань о ее притворстве, но, увидев его лицо, потемневшее от гнева, она быстро подчинилась. Не успел он сказать и слово, как она стала на кровать и быстро стянула до талии халат.
