Сара Маккерриган - Чары воительницы
— Норманну.
Хотя Хелена и была стойким бойцом, она знала, когда проигрывала. Сузив глаза от ненависти, она выдавила:
— Хорошо.
Тогда Колин отпустил ее.
Хелена упала на спину, потрясенная внезапной свободой, но когда она снова стояла на ногах, каким-то чудом в ее руке оказался нож Шеда.
«Святые угодники, — подумал он в невольном восхищении, — какая же она проворная. Почти такая же проворная, как сам Шед».
«Боже, а он быстрый», — подумала Хелена, и ее сердце колотилось, когда она стала осторожно приближаться к нему с ножом. Он блокировал ее удар чуть ли не раньше, чем она осознала, что ударила. Он поймал ее запястья одним молниеносным движением. И долгое, ужасающее мгновение он, казалось, держал ее в своей власти, его все понимающий взгляд прожигал ее душу, как будто говоря: «Ты моя».
Это тревожило.
Колин смущал Хелену, он застал ее врасплох, использовал ее импульсивность против нее же самой, отчего она одновременно чувствовала и стыд, и ярость.
И все же — так же быстро — он отпустил ее. Его злорадная улыбка победителя поблекла. Теперь он держал руки ладонями вверх, демонстрируя миролюбие.
Хелена нахмурилась, не зная, что делать, и крепче сжала кинжал. Что это еще за новая уловка? Она чувствовала, что Колин ведет торг не только об условиях сна.
Одно было очевидно: Колин дю Лак — загадка.
— Спрячь коготки, котенок, — сказал он, мимоходом поднимая упавшего кролика с пола и вытирая с него грязь рукавом. — Теперь ты доверяешь мне, помнишь?
Хелена насупилась. Она была женщиной, которой нравилось ощущать холодную сталь в своей ладони и железную кольчугу на плечах. Это были вещи реальные, физическое доказательство силы, власти. Клятвы чести и доверия Колина казались такими же невещественными, как туман, и изменчивыми, как луна. Она просто не могла доверять ему… доверять в полном смысле слова. Нет, она будет полагаться на нож, потому что он дает ей уверенность, которой никогда не дадут смутные обещания.
Колин пожал плечами, а после этого, к удивлению Хелены, вытащил кинжал из-за своего пояса и стал резать кролика, отправляя в рот кусочки с ножа. Хелена похлопала себя по поясу, куда, как она думала, надежно спрятала кинжал. Проклятие! Как ему удалось завладеть им?
Хелена решила, что он, должно быть, выхватил его, когда она падала на спину, это означало, что теперь они на равных.
Хелена нехотя опустила свой нож.
— Ты любишь форель? — вдруг спросил Колин.
— Что?
— Рыба. Форель. Эти вертлявые создания, которые плавают в…
— Я знаю, что такое форель.
Господи, какой же он доставучий. Как будто ему нравится приводить ее в замешательство. Она сунула за пояс нож Шеда.
— Ну, так как? Любишь?
— Да. Наверное.
— Хорошо.
Несколько минут Колин продолжал есть в тишине, как будто это был конец их разговора.
— А зачем тебе это знать? — наконец спросила Хелена.
— Знать что?
— Про форель, — пробормотала она. — Почему ты хочешь знать, люблю ли я форель?
Он пожал плечами:
— Я не стал бы готовить ее, если ты ее не любишь.
У Хелены сложилось четкое впечатление, что он буквально наслаждается ее замешательством.
— Ты собираешься приготовить форель?
Колин доел мясо и выбросил кости в огонь, где они вызвали снопы искр.
— Да. А почему бы и нет? Утром мы с тобой пойдем на рыбалку и поймаем несколько форелей. Я пожарю их на ужин. Может быть, мы найдем немного полевой горчицы или портулака для…
— Утром, — твердо заявила ему Хелена, — мы будем на пути назад в Ривенлох.
— Ты передумала насчет своих планов о выкупе?
— Нет. — Потом она добавила с уверенностью, которую чувствовала только наполовину: — Сегодня придет Дейрдре.
— А-а.
Оно прозвучало снисходительно — это «а-а», что и укололо ее самолюбие.
— Она придет. Вот увидишь.
— Очень хорошо. — Колин скрестил руки на груди и посмотрел на Хелену, склонив голову набок: — Но если она не придет, завтра утром ты должна мне рыбалку. Договорились?
Она раздраженно вздохнула:
— Договорились.
Хелена не могла решить, что же есть такое в Колине дю Лаке, что делает ее такой… вспыльчивой. Возможно, его самодовольные взгляды или многозначительные улыбки, его медоточивый голос или гибкость, с которой двигалось его тело. Было такое ощущение, что каждый раз, когда он говорил, ее окутывало его страстное, теплое дыхание, так что волоски на коже поднимались дыбом. Не самое приятное ощущение. Оно оставляло у нее чувство раздражения, настороженности и неуравновешенности.
Хелена будет рада, когда придет Дейрдре, даже если та и откажется отдавать ей своего нового мужа. Хелена нервничала, когда думала о возвращении к жизни в Ривенлохе, где она была заместителем командующего стражей, мужчины боялись ее меча и никто одними только словами не вызывал у нее ощущения, что по ее телу бегают мурашки.
К несчастью, предсказания Колина оправдались. Дейрдре так и не пришла. Пока Колин потчевал ее рассказами о подвигах Пейгана, а она поведала ему о некоторых знаменитых сражениях ее отца, прошло несколько часов и тени удлинились. Когда они ужинали своими запасами сыра и вишен, запивая их водой, последние лучи солнца погасли.
Во всяком случае, когда лес окончательно погрузился в непроглядный мрак, у Колина хватило такта не насмешничать над надеждами Хелены.
— Ну, давай, — проворчала она, заворачивая оставшийся сыр и укладывая его назад в сумку. — Скажи это.
— Что?
— Она не пришла, — напряженно проговорила Хелена. — Ты оказался прав. Я ошибалась.
Тут Колин мог бы позлорадствовать, но не стал. Он только пожал плечами:
— Может быть, утром. — Он зевнул. — Ну, а я пока что ложусь спать. Если встанем рано, к полудню мы, возможно, будем наслаждаться форелью. — Колин потер руки и подмигнул ей. — Может быть, мы даже поделимся с твоей сестрой, если она подоспеет вовремя.
Надо признать, что мальчишеский энтузиазм Колина немного смягчил ее разочарование. Хелена действительно любила форель. И если бы не тот факт, что Колин был ее заложником, и она была в центре политического торга, а кроме того, время играло существенную роль, Хелена могла бы действительно с удовольствием выловить рыбку-другую.
Колин взял обгорелое одеяло и постелил его перед очагом.
— Сегодня ночью ты можешь лечь на кровати.
Она выгнула бровь, даже не на его предложение, а на его дерзость. Он что, уже диктует ей условия? Не то чтобы она была против этих условий. Кровать, безусловно, предпочтительнее пола.
— Ты уверен, что твои хрупкие нормандские кости выдержат сон на полу?
