Стефани Лоуренс - Тайная любовь
— Действительно. — Монтегю откинулся на спинку стула. — Но ведь вам не хуже, чем мне, известно, как смотрит на это закон. Власти не станут вмешиваться, пока мошенничество не сделается очевидным, то есть не появятся доказательства.
— А доказательства получают обычно только тогда, когда уже слишком поздно, — заключил Габриэль, глядя на Монтегю. — Я хочу покончить с этой историей как можно скорее и без лишнего шума.
— Это не так-то легко при наличии финансовых обязательств, оформленных должным образом, — возразил Монтегю. — Наверняка вы не хотите обнародовать то обязательство, о котором говорили мне.
— Нет.
Монтегю поморщился:
— После вашего последнего разговора Кроули едва ли захочет делиться с вами своими планами.
— Но он и тогда не был склонен знакомить меня с ними…
Габриэль вернулся к окну. История его знакомства с Роналдом Кроули был краткой, но не слишком приятной.
Одна из первых авантюр Кроули, ставшая известной в Сити, казалась вполне безобидной и пристойной и выглядела весьма соблазнительно. Целью ее было втянуть в дело как можно больше людей высшего общества, что и удавалось до тех пор, пока кто-то не спросил мнение Габриэля на этот счет.
Он долго размышлял над заманчивым предложением, задавал много имевших отношение к делу вопросов из тех, на которые так и не удается найти ответов. Тогда афера сорвалась, и двери многих приличных домов закрылись перед Кроули.
— Похоже, что вы один из самых неприятных для Кроули людей… — заметил Монтегю.
— Из чего следует, что я не могу в этом деле никоим образом проявить себя или обнаружить свою причастность к расследованию. Как, впрочем, и вы.
— Да уж, одного упоминания имени Кинстера достаточно, чтобы у Кроули шерсть поднялась дыбом.
— А как насчет его подозрений? Если он так хитер, каким его рисует молва, этот тип уже все знает обо мне. Нам потребуется раздобыть некоторые необходимые свидетельства, и для этого мы должны найти овцу, заслуживающую доверия.
Монтегю недоуменно заморгал:
— Овцу?
— Ну, того, кто может убедительно доказать, что его подстригли как овечку, то есть обобрали.
— Сирина!
Сидящая рядом с Сириной Алатея повернула голову и увидела леди Силию Кинстер, призывно машущую рукой из проезжавшего мимо ландо.
Сирина повернулась к кучеру:
— Сюда, Джейкобс, подъезжайте как можно ближе. Кучер с невозмутимым видом повернул экипаж и подъехал вплотную к трем другим, чуть не задев их.
К этому времени Алатея, Мэри и Элис уже выпрыгнули на траву. Силия и ее дочери — шестнадцатилетняя Хизер и пятнадцатилетняя Элайза — бросились им навстречу — в воздухе зазвенели их голоса, смех, невинные шутки и вопросы.
— Им еще предстоит узнать, что светская болтовня ограничивается вопросом «как поживаете?» и что это та самая смазка, которая заставляет вертеться колеса светской болтовни, верно?
— Да, это та смазка, что заставляет вращаться колеса беседы, — подтвердила Силия, оборачиваясь к говорившей, ослепительно красивой леди постарше, замыкавшей шествие.
Алатея сделала глубокий реверанс:
— Приветствую вас, ваша милость.
Сирина, все еще сидевшая в экипаже, вежливо поклонилась.
Улыбаясь, Хелена, вдовствующая герцогиня Сент-Ивз, коснулась кончиками пальцев щеки Алатеи:
— Вы с возрастом становитесь все красивее, дорогая.
Благодаря своим частым визитам в Куиверстоун-Мэнор герцогиня хорошо знала всех Морвелланов.
Алатея с улыбкой встала. Герцогиня удивленно подняла брови.
— О, да вы уже не такая маленькая.
Поймав взгляд Алатеи, она подняла бровь еще выше:
— И это усугубляет загадку. Отчего вы все еще не замужем?
Эти слова были произнесены мягко, но Алатее не хотелось быть втянутой в подобный разговор. Хотя она привыкла к такого рода вопросам, ум, светившийся в светло-зеленых глазах герцогини, всегда смущал ее, оставляя чувство неловкости, должно быть, потому, что это была единственная женщина, подозревавшая правду.
Сирина встала, намереваясь выйти из коляски и присоединиться к ним, но Хелена тут же замахала рукой:
— Нет-нет. Я поднимусь к вам, и мы сможем приятно поболтать. — Она перевела взгляд на девушек. — А эти двое путь пока разомнут ноги.
Оставив Хелену и Сирину, Алатея и Силия двинулись вслед за другими девушками, впрочем, не собираясь к ним присоединяться.
Они только не хотели терять их из виду, предоставив им возможность чувствовать себя свободно.
Силия немедленно приступила к расспросам:
— Вы разговаривали с Рупертом после приезда в Лондон?
— Да, — ответила Алатея, стараясь припомнить, о чем они беседовали. — Мы как-то встретились, когда я вывозила девочек на прогулку.
— Ну, в этом случае вы могли присмотреться к нему внимательнее. Что мне с ним делать?
Алатея искоса взглянула на собеседницу.
— Я не заметила в нем ничего необычного. А что вас так тревожит?
— Он! — Силия яростно тряхнула зонтиком. — Он раздражает меня еще больше, чем его отец. К его возрасту Мартин уже образумился, и свидетельство тому то, что он женился на мне. Но ведь и Руперту придется когда-нибудь сделать этот шаг…
— Ему всего тридцать.
— А это означает, что он вполне созрел. Демон женился, и Ричард тоже, а Ричард только на год старше Руперта. — Леди Силия вздохнула. — Но меня не столько беспокоит его нежелание жениться, сколько состояние духа. Он даже не смотрит на дам, по крайней мере не присматривает невесту. Конечно, у него бывают связи определенного рода… Словом, ко мне поступают весьма неутешительные сообщения.
Хотя Алатея изо всех сил старалась держать рот на замке, она все же переспросила:
— Неутешительные?
Девушки, оказавшиеся впереди, чему-то засмеялись, и Силия задумчиво посмотрела на них.
— Говорят, что Руперт холоден даже со своими любовницами. Он держится с ними отстраненно и надменно.
— Но если свободная любовь не может высечь из него искры, есть ли надежда на то, что какая-нибудь достойная леди зажжет в нем огонь?
Алатея старалась не выдать своих чувств и крепко сжимала губы, чтобы случайно не улыбнуться. По всем стандартам светской жизни их беседу нельзя было бы счесть уместной, но они уже в течение не менее десяти лет обсуждали сыновей Силии, и это вошло у них в привычку.
— А вы уверены, что ваши сведения верны? Возможно, вы слышали такое мнение только от тех леди, которые… в которых он не был заинтересован? — спросила она.
— Хотелось бы, чтобы это было так. Но если хотя бы половина того, что рассказывают о его похождениях, правда, едва ли он помнит имена своих подружек.
В заключение обвинительной речи Силия осуждающе покачала головой, выражая явное неодобрение.
