Кристина Скай - И придет рассвет
Девлин перекинул сумки через плечо.
– Боюсь, что так, Джеймс. Айан расчетлив, но честен. Я уверен, что вы с ним справитесь. Пока что вы замечательно вели себя со всеми другими.
– Ваша уверенность отрадна, – мрачно сказал Херрингтон. – Но боюсь, что дурачить детей мне скоро уже не удастся. Они такие смышленые, все в отца. – Джеймс вздохнул. – Я лишь надеюсь, что лорд Деламер не пустит в ход свои умения экзотических единоборств до того, как я объясню ему, что случилось с его сестрой.
– Черт возьми, Торнвуд! Ответьте мне на вопрос! Моя сестра здесь или нет?
Лорд Айан Деламер, сжав кулаки и нахмурившись, стоял у окна в салоне графа Торнвуда.
– Да, она здесь. – «Граф Торнвуд» старался скрыть неловкость. – Я как раз собирался послать к вам человека, чтобы сообщить об этом.
– Вы не очень-то торопились. Может, вы объясните, что делает моя сестра в вашем доме?
– Поправляется после огнестрельной раны.
– Господи! Вы шутите?
– К сожалению, это не шутка. Я провожал ее домой прошлой ночью, и на нас напали грабители.
– Провожали домой? А что она вообще здесь делала в столь поздний час?
Джеймс Херрингтон, чувствовавший себя весьма неуютно в роли Девлина Карлайла, провел рукой по волосам.
– Это довольно длинная история. Почему бы вам не выпить рюмку бренди, пока я… э… все объясню.
– Не надо никакого бренди, – отрезал Айан. – Меня интересует только ваше объяснение. Впрочем, и объяснять тоже ничего не надо. Я хочу убедиться, что с Индией все в порядке.
– Разумеется, – ответил Херрингтон, стараясь скрыть облегчение. – Доктор приходил сюда уже два раза. Рана начала затягиваться.
– Слава Богу, хотя бы за это. Но Индии здорово попадет от меня за такое безумие. Ей придется понять, что Лондон – это не тихий и мирный Норфолк. Здесь нельзя вести себя так, как хочется.
– Давайте я провожу вас к ней.
Когда они подходили к лестнице, ведущей наверх, Айан услышал веселый смех и детские голоса. Он вопросительно посмотрел на Херрингтона, но тот молча повел его наверх.
Дверь в комнату была открыта. Айан увидел Индию, сидевшую на кровати и обложенную подушками. На краю постели, свесив ноги, пристроились трое детей. Они были заняты каким-то серьезным разговором.
– Нет, – говорил Эндрю, – я уверен, что воздушный шар поднимался из Гайд-парка и им был виден весь город внизу. Представляете, что они чувствовали? Вот бы мне полететь на воздушном шаре!
– А я бы не полетела, – возразила его сестра. – Я бы сходила в зверинец или поела бы мороженое.
Брат с сестрой в ожидании посмотрели на Алексис.
– А ты? Каким был бы твой самый любимый день? – спросил Эндрю.
Не зная, что ответить, Алексис в нерешительности покусывала нижнюю губку.
– Давай, дорогая, расскажи нам. – Индия погладила малышку по голове.
Алексис расправила кукле платьице.
– Больше всего на свете мне хотелось бы увидеть, как улыбается граф. У него всегда такой озабоченный вид. Хотя иногда, когда он приходит в детскую поздно вечером, он веселый. Щекочет меня за ухом и подбрасывает вверх. Однажды он даже принес Марианне деревянную лошадку-качалку. Да, вот это мне понравилось бы. Но я не знаю, что для этого надо делать.
Старшие дети молчали, осознавая, насколько их желания были эгоистичны в сравнении с мечтой младшей сестренки.
Но тут они увидели мужчин. Алексис покраснела, а Эндрю неловко встал.
– Милорд, нам надо идти. Леди Деламер очень добра, но, боюсь, мы слишком ей надоедаем.
– Ничуть. – Индия рассмеялась. – Мне было так скучно одной, а вы меня развлекли. Разрешите вас представить друг другу. Этот большой сердитый мужчина – мой брат Айан. Айан, познакомься с Эндрю, Марианной и Алексис, подопечными графа.
Алексис подошла к Айану, волоча за собой куклу. Она оценивающе глянула на него и сказала:
– Вы такой высокий.
Айан улыбнулся и встал на одно колено перед девочкой.
– А теперь – нет. Теперь я такого же роста, как ты. Как считаешь?
После секундного раздумья девочка улыбнулась, и на щеках у нее появились ямочки.
– Я считаю, что вы не только высокий, но и очень приятный.
– Не позволяй ему себя дурачить, – сказала Индия. – Когда мне было примерно столько же лет, как тебе, он поломал мой мольберт, а потом имел наглость столкнуть меня в пруд.
Марианна хихикнула. Даже Эндрю улыбнулся. Но Алексис оставалась серьезной и смотрела на Айана так внимательно, будто видела его насквозь и знала все его самые заветные секреты.
– Думаю, вы очень похожи. – Она одобрительно кивнула. – Вы, наверное, хотите узнать, что случилось с вашей сестрой. Их было, по меньшей мере, двадцать. Граф побил их голыми руками. Конечно, ваша сестра ему помогала, – быстро добавила она. – Она побила не менее чем десятерых. Вот какая она храбрая, не правда ли?
Айан взглянул на Индию.
– По-моему, она самая храбрая женщина на свете.
– Я же говорила, что вы очень приятный. – Обернувшись к брату и сестре, она скомандовала: – А теперь пошли. Леди Деламер захочет остаться наедине со своим братом. – Она посмотрела на стоявшего в дверях Херрингтона. – Думаю, вам лучше пойти с нами, милорд.
«Граф» кивнул и взял Алексис за руку.
– Почему бы тебе не рассказать мне поподробнее о своем любимом дне? А пока ты будешь рассказывать, мы спустимся на кухню и проверим, нет ли у кухарки чего-нибудь сладкого. Хочешь?
– Очень хочу, – просияла Алексис. – А если Эндрю и Марианна будут послушными, мы возьмем их с собой, давай?
– Конечно, – улыбнулся Херрингтон и вывел детей из комнаты.
Айан еще долго смотрел на сестру, после того как они остались вдвоем. Она была бледна, но спокойна. Только он мог увидеть, что она недавно плакала. Не зная, с чего начать, он решил предоставить Индии самой объяснить, что же на самом деле произошло.
– Не хмурься, Айан.
– А я и не хмурюсь. Прости.
– С чего начать? С Дева, разумеется. Это случилось в Брюсселе. Все как-то неожиданно вышло из-под контроля. Я хотела тебе рассказать, но ты все время куда-то уезжал. Потом было Ватерлоо. Когда все закончилось и я поняла, что потеряла его, я не могла об этом говорить. Может быть, я решила, что, если не произнесу эти страшные слова, все будет неправдой и он еще может ко мне вернуться.
По ее щекам текли слезы, и сердце Айана сжималось от боли и сочувствия.
– Теперь он вернулся, но для меня ничего не изменилось. Он все забыл, Айан. Он все равно как чужой. Как мне это вынести?
Ее голос оборвался. Брат наклонился и прислонился лбом к ее лбу. Потом он погладил ее по мокрой щеке.
– Но это же не навсегда. Память наверняка к нему вернется.
– Возможно. Но я не знаю, смогу ли ждать. Как мне смотреть в его глаза и ничего в них не видеть? Особенно после того, кем мы были друг для друга. – Она вытерла щеки. – Теперь ты будешь меня ругать за то, что я испортила твой замечательный камзол.
