Дженна Питерсен - Скандальная история
Доминик взглянул на Кэтрин, и тотчас же щеки ее залились жарким румянцем – во взгляде мужа совершенно ясно читалось: «Я желаю тебя».
– Нет, все прекрасно. Благодарю вас.
– Я велю приготовить вам воду для ванны завтра утром. – Хозяйка лукаво улыбнулась молодым супругам и вышла из комнаты.
Кэтрин же сразу вспомнила о том, что должно было произойти этой ночью. Повернувшись к мужу, она повторила:
– Но здесь только одна кровать.
Он взял со столика у камина стакан с портвейном и сделал большой глоток.
– А чего ты ожидала, Кэт? Ведь у нас с тобой медовый месяц, не так ли?
Она молча покачала головой и принялась стягивать перчатки. Бросив перчатки на стол, осмотрелась. Комната была довольно просторной, но все равно кровать занимала ее почти целиком. Эта огромная кровать, вероятно, специально была предназначена для того, чтобы два человека могли кувыркаться на ней без помех. «Интересно, часто ли на этой кровати спали?» – подумала Кэтрин.
Стараясь не смотреть на мужа, она снова обвела взглядом комнату. Впрочем, какой смысл притворяться, что она не замечает, с каким выражением Доминик смотрит на нее? Он смотрел на нее… как хищник на добычу. Да, у нее возникнут серьезные проблемы, если она не возьмет ситуацию под контроль.
Повернувшись к мужу, Кэтрин сказала:
– Ты, наверное, проголодался. Сядь, поешь… – Она указала на накрытый столик. Если он наестся до отвала и выпьет побольше вина, то, возможно, сразу же заснет.
– Я не голоден, – ответил он, шагнув к ней. – Но если ты голодна…
– Нет-нет, мне тоже не хочется. – Она покачала головой. Конечно, если сесть сейчас за стол, то на некоторое время ему придется отступить, но ведь потом от еды ей станет еще хуже (у нее от волнения в животе словно бабочки порхали).
И тут ей вдруг вспомнился совет Юстасии. Якобы в первую брачную ночь молодой жене следовало лежать смирно и терпеть. Только вряд ли это пройдет с Домиником. Там, в карете, на подъезде к гостинице, его ласки исторгли у нее ответные ласки. И она как-то догадалась, что нужно делать, хотя не имела никакого опыта. Как все это было не похоже на то, что рисовалось ее воображению, когда она планировала их с Коулом медовый месяц.
Коул вел бы себя очень деловито. Он бы не проявлял чувств. Он был бы мягок. И хотя она не думала всерьез, что Доминик способен причинить ей физическую боль, а все-таки было в нем что-то животное… Наверняка он потребует от нее ответных ласк – в этом можно было не сомневаться.
Внезапно она вспомнила о книгах, которые еще девочкой видела в родительском доме. И ей тотчас же представилось, как они с Домиником проделывают то, что было изображено на картинках из этой книги. О Боже всемогущий, ей представилось все до мельчайших подробностей – даже ласки, которыми она отвечала на ласки мужа!
Кэтрин содрогнулась от пробудившегося желания и тут же отвернулась, чтобы муж не понял, что с ней происходит. «Какую бы придумать отговорку?» – спрашивала она себя.
– А тебе следовало остаться во дворе. Ну… чтобы караулить нашу карету…
О Боже, какая же она идиотка! Столько лет воспитывала в себе такт и умение владеть ситуацией, а теперь требует, чтобы молодой супруг в первую брачную ночь отправлялся во двор сторожить экипаж!
Доминик расплылся в улыбке:
– Поверь, дорогая, это самая лучшая гостиница на нашей дороге, возможно – одна из лучших во всей Англии. За постой здесь берут довольно дорого, так что хозяева вполне могут нанять ночного сторожа. – Он приблизился к ней еще на шаг, и теперь Кэтрин ощущала исходивший от него запах, чудесный мужской запах… – Кроме того, я заплатил конюхам именно за то, чтобы они приглядывали за лошадьми, каретой и багажом. Мне сегодня действительно предстоит выполнить свой долг, но мои обязанности заключаются отнюдь не в том, чтобы приглядывать за каретой.
Он замолк, но не остановился. И Кэтрин вдруг поняла, что пятится от него, что уже почти дошла до камина.
– Кэт, ты боишься меня?
Она покачала головой, но предательская дрожь выдала ее.
– Доминик, ты должен меня понять. Ведь я даже не была знакома с тобой еще несколько дней назад. Предполагалось, что это, – Кэтрин обвела взглядом плохо освещенную комнату, – мне предстоит испытать только через несколько дней. Испытать с… – Она в смущении умолкла.
– С Коулом, – проговорил он ледяным тоном.
Кэтрин прикрыла глаза. Доминик ужасно злился всякий раз, когда она упоминала Коула, и было ясно: он полагал, что его старший брат нравится ей гораздо больше. Гадко, конечно, так поступать с ним, но, используя это его заблуждение, она, возможно, получит единственный шанс на спасение.
Кэтрин утвердительно кивнула:
– Да, с Коулом. Мне нужно время, чтобы приспособиться к моим новым обстоятельствам. Может, не поздно попросить еще одну комнату, чтобы ты там переночевал.
– Ха! В первую брачную ночь?! – Он нервно рассмеялся. – Мы пытаемся погасить скандал. Не следует давать злопыхателям новую пищу для сплетен. Нет уж, Кэт, мы будем спать в одной постели, как и положено молодоженам. Но я обещаю тебе, я клянусь, что не стану ничего делать без твоего согласия. – Снова он шагнул к ней, и теперь ей уже некуда было отступать. – Подходит?
Нет, это ей совсем не подходило. Спать в одной постели с таким мужчиной – нелегкое испытание. Она почему-то надеялась, что он согласится снять еще один номер и уйдет, оставив ее в покое. Конечно, глупо было на это рассчитывать. Такой человек, как Доминик Мэллори, ни за что не отступит, ни за что не откажется от задуманного.
– Э-э… Что ж, хорошо. – Она пошла к ширме, стоявшей возле камина. Ее саквояж стоял рядом, и кто-то уже потрудился достать из него ее ночную рубашку и капот. – Я только ночную рубашку надену, а потом мы можем… Потом мы можем лечь спать.
Доминик взглянул на нее с усмешкой, и Кэтрин, мысленно проклиная себя за глупость, схватила свою рубашку и шмыгнула за ширму, чтобы оказаться в безопасности хотя бы на время. Да, она прекрасно понимала, что всего лишь пытается оттянуть неотвратимое – ведь все равно этой ночью случится то, что должно было случиться.
И ее сердце при этой мысли радостно затрепетало.
Глава 6
Хотя Кэтрин укрылась за ширмой, все равно Доминик мог видеть в отблесках камина ее силуэт, каждое ее движение. Казалось бы, подглядывать стыдно, однако он совсем не испытывал стыда, следя, как ее тень наклоняется за ночной рубашкой.
«Ей-богу, она – само совершенство!» – то и дело восклицал он мысленно. Казалось, все ее тело – от мягких округлостей грудей, на которые скользнула ткань рубашки, до кончиков длинных стройных ног – являлось порождением самых необузданных эротических фантазий.
